Хозяин горы
Шрифт:
– Проходите скорее за стол, пока Янтарь все не слопал!
– Я все слышу, любимая! – раздался смех из кухни, куда видимо и поспешила рыжеволосая красавица с возмущенным воплем:
– Ну-ка поставь тарелку на место! Это уже пятый десяток!
– Но я не наелся
– Быстро поставь тарелку на базу! – тут же рявкнул отец так, что стены дома завибрировали и уши слегка заложила на несколько секунд, - У тебя еще дрова не рублены со вчерашнего дня на печку!
– Так у нас же газ уже, бать…
– Марш на улицу рубить дрова, глиста желтопузик прожорливого!
Видимо из кухни
А еще в его руках были малыши.
Двойняшки. С румяными пухлыми щечками, которые так хотелось потискать.
С рыжими кудряшками и такими же солнечными глазами, как у папы.
– Тогда Ворчун и Хохотун на твоем попечении, бать!
– Конечно на моём! – отец умеючи и с огромной любовью забрал очаровательных пухлешей себе, отчего те радостно залюлюкали, касаясь пухлыми ручонками бороды отца. А он целовал их маленькие ручки и смеялся, когда малыши начинал смеяться, оттого что колючая борода щекотила их пальчики.
До чего же это было очаровательно и мило.
Картина, которую хотелось запомнить навечно.
Уже где-то у порога было слышно голоса других беров, которые спрашивали у Янтаря:
– Блины закончились уже?
– Нет! Меня просто выгнали пораньше.
– И правильно сделали, - хохотнул кто-то, а потом быстро добавил, - А пирожки с яблокам сегодня будут?
– А пицца? Вроде Мия обещала, что сделает на обед!
Батя только покачал недовольно головой, кивком показывая Майе и Амине следовать за ним только вперед по теплому деревянному коридору:
– Раньше ели одну сырую рыбу и не квакали! А теперь ты посмотри на них – пирожки с яблоками им подавай! Пиццу с салями! Хрен моржовый вам во все дырки не хотите?! Ну-ка марш драться на задний двор! Приду и лично проверю подготовку каждого!! Жрёте так, словно завтра конец света! Скоро щеки будут висеть ниже ху…
– ПАП!!!
– Ниже косы висеть будут говорю!!
Кухня была таких размеров, что сначала показалось, что ей нет конца!
Но, учитывая то количество медведей, которые обитало здесь – это было весьма логично! А еще здесь было очень многолюдно. И среди здоровенных полуобнаженных волосатых мужчин-медведей ловко и деловито шмыгали миниатюрные девушки.
– Это вот мои козявки! – гордо заявил батя, плюхаясь сразу за стол с малышами на руках, которые продолжали радостно и бурно ворковать на своем детском пока еще не понятном языке, дергая своего деда за бороду, усы, отчего тот прикусывал играючи пухляшам пальчики, а те повизгивали от восторга, - Мия, Лада, Злата! Где-то тут еще должна быть Мишка! А Иля как всегда со своим медведем в их отдельной берлоге! Ему наш шум мешает, потом голова начинает болеть.
Майя и Амина были ошарашены тем, что каждая из девушек - жен берсерков подходила к ним с искренней теплой улыбкой и обнимала, как это делала жена Янтаря.
– Со временем всех запомните и познакомитесь, а пока пора завтракать! Ваш батя проголодался так, что моржа съест, не закусывая тюленем!
– Не надо трогать тюленей, пап, - мягко улыбнулась одна из девушек, у которой была длинна чёрная коса и голубые глазища, - Всё уже готово.
Где Карат и остальные? Зовите всех к столу. И волчат пригласите обязательно.– Волчата помогают нашим умникам. Сказали, что потом присоединяться к обеду.
Постепенно кухня освобождалась от той части берсерков, которые видимо помогали готовить, и стала собираться семья, потому что каждый из пребывающих шикарных медведей при виде Бурана обязательно издавал какой-нибудь звук, вроде: «Да неужели, кто тут у нас появился!» и мужчины крепко обнимались и смеялись.
Майя и Амина только и успевали всем кивать на приветствия и с интересом наблюдать за всем происходящим.
Вот Майя никогда не задумывалась, какими могут быть медведи.
А они были такими милыми и домашними оказывается!
Столько силы, эмоций, задора и тепла было в их разговорах.
В том, как они реагировали друг на друга.
Как шлепали иногда друг друга по плечам, и хохотали над ворчащим батей, у которого малыши пытались отобрать блинчик:
– Все в своего отца! Родину загрызут за блины!
– Это гены, бать! Смирись и кушай свою рыбу! – хохотал Янтарь, пытаясь при этом незаметно придвинуть к себе большущую тарелку с блинами поближе, что ему, конечно же, не удавалось сделать, и медведь получил шлепок по загребущим рукам от бдительного бати.
– Я тебя сейчас в угол поставлю до конца обеда!
– Ну, па-а-а-п!
– ЦЫЦ! Блины заберешь к себе только после того, как все покушают, маньяк ты блинный, укуси тебя пчела за самое интересное место!
И снова все медведи хохотали и кушали.
Много-много кушали!
Обед был воистину в медвежьим размахом!
Чего только стоили одни размеры тарелок!
Но Майя понимала, что большие мужчины должны много кушать – этого было не отнять.
Среди этих веселых разговоров, дружеских перепалок, батиного баса и сладкого голоса Карата, время летело незаметно и казалось, словно ты всегда был частью этой семьи. Настоящей семьи.
Буран сидел рядом с ней и не переставая улыбался, а еще подмигивал и сверкал игриво глазами каждый раз, когда Майя переводила взгляд на него.
Здесь её муж был совсем другой.
Он стал выглядеть более диким, но при этом стал настоящим, выпуская наружу всю свою душевность и хищную сущность.
Больше ему не нужно было скрывать от окружающих ни свою скорость, ни свою реакцию, поэтому он стал двигаться куда более быстрее и как-то резче. Но при этом появилась в нем эта внутренняя теплота и какая-то душевная стабильность.
При всех своих изменениях сейчас он был расслаблен и счастлив.
А еще ходил, как и все мужчины полуобнаженным и босоногим, в одних только широких брюках.
Сейчас он выглядел и вел себя как настоящий медведь – только что говорил, как человек.
И кушали здесь в основном все руками, что казалось удобным, хотя и не привычным.
– Кудряшка! А Шмель где опять? Его ветром по льдине не сдуло случайно с его вечными диетами? – пробасил отец, обращаясь к Ладе, на что хорошенькая кудрявая девушка только чуть сморщила носик:
– У Нефрита контракт, пап! Через неделю съемки в Барселоне, поэтому ему никак нельзя поправляться еще как минимум дней шесть!