Хозяин леса 2

Вызвал транспорт, вздохнул, и пошел доставать из герметичного чехла парадный мундир. Пусть я не совсем настоящий командующий гарнизона, но предстать перед временными подчиненными должен был во всей красе.

Глайдер аккуратно притиснулся на площадку перед водопадом, люк откинулся, и какой-то человек помахал мне рукой. На машине были давно привычные, знакомые символы вооруженных сил федерации и бортовой номер, но я был на все сто уверен, что этот аппарат не имеет к армии никакого отношения. И человек в салоне — тоже не военный. Потому, вместо того, чтоб забраться внутрь, развернулся и поспешил скрыться в доме.

Никогда еще не переодевался с такой скоростью. Компьютер уже заблокировал двери, и вывел доморощенную систему ПВО в боевой режим. Да, у меня нет тяжелого вооружения, но для парящей машины это и не нужно. Настолько ее повредить, чтоб возвращение в Лунебург стало невозможным, могут и пулеметы.

Пока защелкивал крепежи доспехов, укладывал в голове признаки подставного курьера. Итак, глайдер. Гербы и обозначения подразделения на месте. Идентификационный номер! Я не знал точно, с каких букв он должен начинаться — каждая планета имеет свои знаки — но был уверен, что с числа он бывает только на гражданских моделях. А на аппарате незваных гостей именно так все и было.

И еще… Вот! Отсутствуют эмиттеры активной маскировки! Мобильные средства доставки не бронируют. По сути, единственной защитой машины является ее малозаметность. Специальные покрытия искажают излучение радаров и делают МСД невидимым для инфракрасных сканеров. А система мимикрии прячет хрупкий аппарат от визуального обнаружения.

Эмиттеры — похожие на бородавки — наросты на корпусе, здорово уродуют внешний вид машины. Слышал даже, что военные модели глайдеров в войсках часто «жабами» обзывают. Но то, что прилетело ко мне, жабой не было.

Человек. У меня в голове не укладывается, что военнослужащий, у которого в подкорку вшита субординация и чинопочитание, стал бы приветствовать вышестоящего офицера таким вот вольным образом. Вспомнить того же Фелиша. Человек уже много лет в отставке, а до сих пор норовит обратиться ко мне «господин полковник» или «сэр». Это рефлекс. И раз он отсутствует у встречающего, значит, это не военнослужащий.

Вооружился, как для затяжного боя. Облачился в доспехи. Следующим пунктом шла нейтрализация поналетевших, и экспресс-допрос.

Но начал я с декларации собственных намерений.

— Вы нарушили границы частных владений. Расцениваю это, как бандитское нападение. Опустить машину и заглушить двигатели. Всему экипажу выйти, встать на колени, и положить руки на голову, — мой, усиленный шлемом, голос вспугнул всех птиц в радиусе полукилометра. Жаль, незваные гости птицами не были. Они не испугались.

Зато четко обозначили намерения. Очередь из легкого пулемета перечеркнула фасад дома. Искры и визг рикошетов вплелись диссонансом в обычные звуки природы.

— Замучаюсь потом все это железо отсюда вывозить, — буркнул я себе под нос, и обозначил вторженцев, как врага. Выпрыгнувшие из-под дерна турели взвыли раскручивающимися стволами, и с четырех сторон впились огненными струями в корпус несчастной машины. Через полминуты глайдер рухнул на площадку. Больше он никогда никуда не полетит.

— Оружие на землю. Выходить по одному с руками на затылке! — попробовал я достучаться до разума этих отчаянных ребят.

Но нет. Они решили развивать ситуацию по плохому варианту.

Двигались эти люди хорошо. Все трое ловко выпрыгнули, перекатами скрылись за преградами, и даже по разу выстрелили в мою сторону. И снова я отметил, что навыков, прививаемых штурмовикам десантникам в армии «гостям» не хватает. Так бывает, когда воинскую науку изучают по пособиям из сети, или, того пуще, по фильмам. Вроде все правильно, и все же — не до конца.

Сами же, стрельбой, вскрыли позиции, и не потрудились их сменить. За кого они меня принимают? Пробежал через гостиную, спустился к дверям в арсенал, протиснулся узким коридором, и вышел на улицу в том месте, где стена дома почти упирается в скалу. Прямо им во фланг. Оставалось выяснить, кто из этой триады главный. Обычно именно командир в группе — наиболее информирован. А у меня возникло масса вопросов.

— Эй, пенсионер, — крикнул один из врагов. — Сдавайся. Мы все равно тебя из норы выкурим!

Кричал не тот, кто был мне нужен. Голос этот смертник подал только после отмашки другого человека. Цель была определена, дальше следовало быть предельно аккуратным.

Нападавших было всего трое. Одного из них, самого сведущего в том, что им вообще от меня нужно, требовалось оставить в живых для допроса. В руках у меня была стандартная армейская штурмовая винтовка, а на голове шлем с баллистическим вычислителем. На что эти люди рассчитывали? Как намеревались меня нейтрализовать? Завлечь в глайдер… А дальше? Пристрелить исподтишка, и скинуть над лесом? Или доставить куда-то?

Мозг уже готовил вопросы для вдумчивого разговора с «гостем», а руки делали отработанную за многие десятилетия ратного труда работу. Совместить целик с головой противника, задержать дыхание, мягко потянуть основанием указательного пальца спусковой крючок…

На командира истратил два патрона. Одну пулю в плечо, вторую в бедро. Исключить возможность сопротивления и не дать убежать. Все-таки этот человек молод, ловок и вооружен. А я уже слишком стар, чтоб преследовать его по буеракам.

Контроль.

Всегда следует проводить контроль. Злодейка-судьба иной раз подкидывает такие выверты, что ни в каком кино не увидишь. Бывает, люди с простреленной головой находят в себе силы активировать гранату. Но не в этот раз. Два трупа, и раненный. Он еще пытался вытянуть левой рукой пистолет из кобуры, но не смог. Пробитое плечо — это очень болезненно. От любого резкого движения в глазах темнеет.

Ну еще и кобура у этого дилетанта была закреплена неудобно. Для правой руки — нормально. Но не для обеих конечностей. Однако я не поленился и сорвал оружие с креплений разгрузки.

— Что теперь? — прохрипел раненный. — Скажешь, что оставишь меня в живых, если расскажу тебе все?

— Нет, — покачал я головой, продолжив исследование карманов его погибших товарищей.

— Нет? — хмыкнул враг. — Чего же сразу не убил?

— Ты много знаешь, — констатировал очевидное я.

— С чего ты решил, что я стану говорить?

— Все говорят, — я пожал бы плечами, но этого все равно никто бы не увидел под доспехами.

— А если не стану?

— Будешь страдать, — равнодушно выговорил я. Мне этого господина было совершенно не жаль. Да и вообще. Как можно жалеть человека, явившегося к тебе домой, чтоб убить?