Хозяин леса

— А вы, дедушка? Вы же где-то живете.

— Пока — в танке. Потом мой новый дом привезут.

— Ну вот! — торжествующе воскликнула журналистка. — И я в танке. Зрителям будет интересно посмотреть на военную машину.

— Ты еще и снимать ее собралась? Офигеть!

Хотел сказать слово покрепче, но совестно как-то стало. У меня тут детский сад в пуп дышит.

— Ага. Редакторы любят, когда много материала.

— Может, по-быстрому поотвечаю на твои вопросы, да и домой поедешь? Родители тебя не потеряют? Тебе сколько лет вообще?

— Женщин о таком не спрашивают, — гордо выговорила Лилу. Видно было, как давно она хотела заявить нечто подобное хоть кому-нибудь.

— Так это — женщин. А ты еще цыпленок, — потрепал я ее по голове. — Давай. Зови сюда своего дрона. Будем интервью записывать.

— Неа. — угрюмо надула губки пигалица. — Здесь нельзя. Вы же военный. Вас, дедушка, нужно на фоне танка снимать. А Дрошу я там у вас на полянке посадила. У него батарейка быстро садится. У вас же там есть зарядное устройство? Реактор в танке? Чем там ваши пушки стреляют?

— Нет у меня ни реактора, ни пушек, — тяжело, в который уже раз, вздохнул я. — И я не дедушка. Не зови меня так.

— А мой дедуля любит, когда я его дедушкой зову, — озадаченно выговорила приставала, ныряя в салон микроскопической машины. Тут-то я и разглядел, что и округлая попка у нее присутствует, и вообще фигурка. Пришлось самому себе напомнить, что заглядываться на детей — прямой путь в педофилы.

— Так что там с родителями? — напомнил я, когда Лилу вынырнула с сумкой в руках. И был этот баул как бы ни в половину самой гномки.

— Я для них «отрезанный ломоть», — дернула подбородком тяжелоатлетка. Багаж мало того, что был огромным, так еще и тяжелым. — Отец на канал помог устроиться, и решил, что на этом его долг исполнен. А мать всегда старшего брата больше любила.

— Ты хотя бы совершеннолетняя? — подавив в себе сильно нецензурную фразу, поспешил сменить тему. Лезть в проблемы чужой семьи совершенно не хотелось.

— Давно уже, — вытаращилась на меня девчушка. — Уже больше года.

— Давно, — качнул я головой, и отобрал у мелкой сумку. Оказавшуюся совсем не тяжелой. Килограмм двадцать — не больше. — Пошли, взрослая. У меня сегодня еще дел полно. А я тут с тобой ерундой маюсь.

Когда-то давно, в далеком детстве, у меня была собака. И когда мы с ней гуляли, она успевала сделать вокруг сто кругов, пока я проходил едва ли десяток шагов. Понюхать и пометить каждый столбик, сунуть морду в каждую дырку, и гавкнуть на каждого встречного. Лилу ничем от того пса не отличалась. Единственное что, она еще непрерывно говорила. Вообще не затыкалась.

А я припомнил свои опасения одичать здесь, в лесу. Соскучиться по общению с людьми. Свихнуться от одиночества. Однако, выходило так, что сбрендить я больше рисковал от неуемной энергичности мелкой журналистки, а не от отшельнической жизни.

Видимо, Господь решил, что у меня все слишком хорошо, и разбавил мою жизнь ложкой Лилу.

8

— О! Какой большой!

Каждое из шести колес «Вишни» было выше макушки Лилу. А в салон боевой машины можно утрамбовать штук двадцать специальных корреспонденток. Ей, чтоб дотянуться до рукоятки открытия дверец, пришлось на цыпочки вставать. А потом я мог наблюдать шоу под названием: «Великая женщина Лилу и бронированная боевая машина». И машина побеждала. Легко. Потому что сил у «великой и ужасной» на то, чтоб нажать стопор не хватало.

— Ну хотя бы запирать в случае чего не придется, — философски пробурчал я, и помог. Педагогический опыт у меня кое-какой имелся — не одну сотню новобранцев бравыми десантниками сделал. Но ведь там не было этих бесконечных «что» и «почему». И парни не мельтешили перед глазами, словно сделанные из живой ртути.

А еще я подумал, что жизнь отшельника не так уж и плоха. Главное — никаких тревог и волнений. И не нужно присматривать за детьми, так и норовящими сунуть пальцы в розетку.

— Ой, а у моего Дроши вилочка не такая, — чирикала девушка. — Это что же? Малыш у меня некормленый останется?

Хорошо, что в лесу удивительный, вкусный, воздух. Не то, что в городах. Если бы я так часто вздыхал в том же Лунебурге, уже помер бы от отравления. Спасти «помирающего» летающего разведчика было просто: на панели «Вишни» предусмотрены розетки под всевозможные разъемы. Нужно просто выбрать нужный. Труднее было удержаться на месте, когда в меня ударила волна эмоций. Настоящий шторм. Тайфун. Например, выяснилось, что я добрый и внимательный джентльмен. И что будь на пятьдесят лет помоложе, был бы завидным бойфрендом. Избави меня, Господи…

И тут малая наступила коленом на оружейную сумку.

— Это что?! — шепотом проговорила Лилу. — Ружье?

— Вроде того, — вынужден был согласиться я.

— Настоящее?

— Ну а какое еще? — рыкнул я. За кого она меня принимает? Я еще по лесам с игрушечной штурмовой винтовкой не бегал!

— А можно посмотреть?

Я подумал. Потом подумал еще раз, вытащил бластерный пистолет из кобуры на бедре, отсоединил магазин, и сунул оружие в руку рухнувшей мне на голову катастрофе.

— На, смотри. Это тоже оружие.

А сумку с винтовкой и кое-чем другим, прибрал в кейс. С замком. Мне только хорошо вооруженной гномихи тут в лесу не хватало.

— Пистолет! — завопила взрослая женщина. — Пуф-пуф! Получайте, гады! Федерация непобедима! Как я вам, дядь Стас? Возьмут меня в десант? Я крутая!

Невольно представил эту вошь в одном строю с матерыми головорезами, и улыбнулся. К нам в расположение вся база на экскурсию бы бегала, на это зрелище посмотреть. Крутая специальная корреспондентка и батальон, которым недругов пугают.

— А чего он такой тяжелый? — возмутилось чудо. — Я в кино видела, как героиня так легко из него пуляла. Пиу-пиу, и все враги сдохли. А этот какой-то неправильный.

— Мужская модель, — развел я руками. — Прости. Когда выбирал оружие, о тебе не подумал.

— Это вы зря, дядя Стас. Как же я теперь? А вдруг страшные дикие звери? А я этот пистолет даже держать долго не могу.

— Какие еще дикие звери? — удивился я. — От чего ты тут отбиваться собралась? На Авроре самый страшный зверь — гем-волк. И их так мало осталось, что этих животных охранять нужно, а не пиу-пиу.