Хозяин моих желаний

– Я так возбуждён. Почти на пределе. Поверни голову... Видишь, какой твёрдый... Весь твой... Хочу тебя... Просто сдуреть как... Представь меня внутри. Давай же!

Короткая команда добивает.

Оргазм оглушает. Схлопывает все ощущения до крошечной точки и последующим взрывом разносит в щепки.

От громкости собственного стона тянет закрыть уши. Руки не слушаются. Хочется свернуться на боку, чтоб собрать себя в кучу, но мышцы непроизвольно потряхивает и ни в какую не отпускает. Никогда не думала, что так бывает – вообще не прикасаясь, одним лишь присутствием и властным тембром голоса.

– Не плачь. – Его дыхание обдувает влажные щёки. – Эта уязвимость пройдёт, она сиюминутная. Тише... Не бойся. Я всё так же не собираюсь тобой пользоваться.

А я внезапно понимаю, что хочу. Эгоистично, до боли хочу его руки! Чтобы просто обнял, забрал себе мою слабость и растерянность. Пусть всё забирает! Я ничего этого не просила. Зачем он так?..

Это открытие заставляет распахнуть глаза и ловить чумным взглядом его передвижения. Но Раду откладывает один веник в кадку, освободившейся ладонью надавливает на лиственную часть второго, неторопливо растирая моё тело.

Суровый даже на вид, с губами поджатыми в тонкую нить и напряжёнными жилами на плечах и предплечьях. Вот только я больше его не боюсь.

Раду пообещал, что получит меня я этой ночью, а я опять неправильно поняла. На каком бы языке он ни говорил, я каждый раз слышу не то что он хотел сказать. Он другой. Особенный. Я таких не встречала раньше. Таких просто нет и не может быть в моём окружении.

Если правда, что деньги портят, то почему не его? У Раду они есть, по покупкам видела – он не взял самое дорогое, как недавно сколотивший состояние середняк. Он вдумчиво выбрал самое лучшее, безошибочно отсеяв брендовый мусор. Так отчего не берёт, не хватает охапками всё, что приглянется, просто потому что может себе позволить? Да, это плохо, но вседозволенность формирует определённые рефлексы. Почему не побоялся выкрасть, но не пользуется? Вижу ведь – хочет, аж взгляд плывёт.

Нет он точно псих. Мазохист. Извращенец.

– Хватит!

Я вздрагиваю, когда Раду швыряет веник в кадку. Молча подтягиваю колени к груди, ёжась от долетевших стылых брызг.

– Перестань смотреть на меня как на прокажённого. – Морщится он, отворачиваясь, и выходит из парильни, громко хлопая дверью.

Какое-то время неподвижно гипнотизирую стену перед собой, прислушиваясь к непонятным эмоциям. Вначале еле сдерживаю слёзы. Даже отец не позволял себе так на меня орать! Но затем понимаю, что проблема не в Раду. Я знаю, чего желаю, но как часто бывало в детстве боюсь себе признаться.

Когда ты растёшь не под солнцем, как счастливые дети из обычных семей, а словно под прицелом софитов перед сотнями завистливых глаз, готовых запечатлеть каждый твой промах, клеймить за каждый твой проступок, ты перестаёшь себя слышать. Становишься рабом общественного мнения. Странная мысль, но в нынешней темнице я, может быть, впервые не чувствую решёток.

На негнущихся ногах выхожу из парильни. Я совсем не уверена, что не буду жалеть о принятом решении. Да что там, чувствую себя падшей женщиной. И всё же...

Раду стоит спиной ко мне под душем. Не оборачивается, но напрягается каждой мышцей, сжимая кулаки до побелевших костяшек. Я робко подхожу. Делаю шаг... второй...

Вода приятная, как летний дождь понемногу смывает сомнения. Я несмело касаюсь выбитого на лопатке крыла. Пальцы вздрагивают как от удара током. Раду тоже передёргивается всем телом, медленно оборачивается, глядя на меня из-под опущенных ресниц.

Я даже рада, что он ничего не спрашивает. Мы просто пристально смотрим друг другу в глаза.

Затем я плавно опускаюсь перед ним на колени...

Часть 2. Глава 10

– Этого на карте не было, Влада.

Впервые его голос звучит настолько хрипло и прерывисто. Запрокинув голову, внимательно смотрю Раду в лицо. Без линз его глаза тёплого янтарного оттенка. Самые обычные глаза, как у десятков знакомых мне мужчин. Вот только я смотрю в них и кровь в голову ударяет, дыхание рвётся!

Наверное, странно думать о таком, стоя голышом на коленях, но я стесняюсь не своей наготы, а неопытности.

– Я так хочу.

Сегодня это только моё желание. Надоело быть жертвой, хочу его уязвимость. Однако моя решительность настолько хрупкая, что её может разрушить любая мелочь. Потому что глупо это всё. Колода закончится. Снег рано или поздно растает, на улице потеплеет, а дальше что?

К чему эта попытка сблизиться? Откуда вообще такой порыв?

Смотрю в глаза Раду, ищу ответы. И что в его голове творится непонятно.

В шутку замуж звал. Будто в насмешку, учитывая, что я ничего о нём не знаю. Может, ему вообще жить до весны осталось, потому не боится ни отца моего, ни последствий. Мысль отчего-то больно сжимает сердце и щиплет веки.

Это мой первый раз.

Даже не столько минет, сколько внезапное желание отдать что-то другому. Не ради красивого поста, не потому что престижно, а просто. Просто хочется, как бывает хочется выпить воды среди ночи – желание вроде бы преодолимое, но естественное, в котором нет причин себе отказывать.

– Кто я тебе? – выпаливаю на одном дыхании и тут же кусаю нижнюю губу под жаром его взгляда.

Глупый вопрос, Влада, очень глупый! Ну что ты как ребёнок в самом деле? Интим давно не повод для любви.

У Раду выражение лица сейчас такое... Странное очень. Кажется, в эту минуту он где-то не здесь. Брови сошлись на переносице, взгляд, застывший на моих приоткрытых губах горячий, просто бешеный! Господи, да что я собираюсь там прочесть? Он так заведён, что вряд ли нормально соображает. Дышит глубоко, сквозь зубы и уже одним этим в дурман погружает.

Рвущиеся из него эмоции развязывают мне руки. Опустив глаза, застенчиво обхватываю твёрдый член пальцами. По мышцам Раду проносится едва заметная дрожь. Он не торопит, позволяя мне изучать узор проступающих вен и тёплый бархат кожи.

В прошлый раз страх стёр осознанность, но сегодня всё иначе. Я испытываю одновременно стыд и трепет перед внушительным аргументом его ответного интереса. Сердце бьётся так быстро, что даже скулы жаром затягивает. Волнение зашкаливает. Не знаю с чего начать, чтобы не выглядеть смешно и неуклюже.

Кожа на его костяшках белеет от натяжения.

– Ai sa ma scoti din minti.* – Слышу его сдержанный, практически пойманный стон, когда мой язык пробно скользит по головке.

Я цепенею, вопросительно глядя на Раду снизу вверх.