Хозяин Перекрестков

– Есть хочу.
– Сообщила Артемию, вдыхая успокаивающий запах природы, исходящий от него.
– У меня есть скатерть самобранка.

Повернувшись к духовнику, поймала его задумчивый взгляд. Но я бы не сказала, что он выглядел удивленным.

Артемий с приподнятой бровью наблюдал за тем, как я разложив скатерть на траве и наставив на нее посуды - делала заказ. Тарелки постепенно наполнялись, под пение во время хороводов, доносящегося до нас с опушки у воды.

– В тебе есть сила, раз получилось подчинить скатерку.
– Проводя рукой по бороде констатировал духовник.

Я довольно рассевшись на мягкую траву, вытянув ноги, изучала банкет организованный при помощи магии.

– Никогда не замечала у себя каких то способностей.
– Ответила Артемию, подхватывая палочками ролл филадельфию.

– Ты просто их не стремилась заметить.
– Духовник подмигнул мне, наблюдая за тем, как я ловко закусила ролл имбирем.
– Здесь такое место, где можно открыть в себе силы.

– Звучит как повод остаться.
– Отправив еще пару роллов в рот, я чувствовала себя японкой, которой приличия ради надо было застенчиво прикрывать рот ладонью, раз мой странный духовник так пристально изучал, как я ем. Прожевав последний ролл, почувствовала дуновение грусти.
– Я не могу остаться. В Питере вся моя жизнь. Да и не понятно, что меня тут ждёт.

Хозяина Перекрёстков не стала упоминать, дабы не портить аппетит. Хоть поесть без него спокойно. К тому же, врят ли мой страстно целующийся и щедро пахнущий лесом травник - что то дельное посоветует.

Смотрела как Артемий, опустив руку на согнутое колено, изучал глазами камыш и с его пшеничными волосами играл ветер - я ловила себя на мысли, что даже в этой закрытой деревне он живет обособленно.

В идеале насесть с прессингом вопросов надо было на Искру - она точно многое знала. Или на Валеру Голопяткина. Он производил впечатление эксперта в области общения с темной сущностью. Последнее, но не по важности - покопаться в вещах бабули. До завтрашней ночи - перерыть весь хлам время у меня будет.

А пока… я зачем то рассматривала Артемия и в его компании тревоги успокоились, а мысли выравнивали свой хаотичный бег.

Поймав очередной мой взгляд, Артемий мило улыбнулся, сверкнув глазами. Всё-таки легкая чертовщина в нем была.

– Я вот так не поняла, откуда скатерть достает еду?

– Как и положено по законам магии - если где то что то появляется, в другом месте исчезает - Усмехнулся духовник.

Заметила, что он почти не притронулся к еде. Я напротив, перекусила всем понемногу.

– Получается, я ворую еду при помощи магии?
– Закапываясь пальчиками ног в невысокую траву, я умышленно задела стопы Артемия.

– Скорее не ты, а скатерть, но по своему тебя действительно можно считать косвенным преступником - Засмеялся духовник.
– Но за преступления совершенные при помощи магии, насколько помню, больше не наказывают.

– Есть такое.
– Я опять специально задела его ногу своей. Так ему за то, что меня преступницей считает - А в чем особенность Зеленых святок?

– Все магические сущности набирают силу, а у люда есть возможность прогнать их или напротив, призвать себе на службу.
– Ответил Артемий по житейски просто, проводя рукой по моим волосам, когда я свернувшись калачиком, уложила голову ему на колено.

Я коснулась пальцем травинки и капелька вечерней расы засияла, перед тем как упасть на землю. Определенно что то вокруг меня накалялось. Я тоже это чувствовала.

Если сущности, в том числе и темные, сегодня набирают силу - значит Хозяин явится. Или я сама его найду. Лучший способ защиты - нападение, но как это организовать?

Продолжая лежать на колене Артемия, я смотрела вдаль за плясками и гулянками. Песни и смех звучали громче, а веселая беготня с купаниями стала отдавать оттенком вакханалии.

Срамнойуд вдали спустив штаны мчался за двумя девушками в припрыжку, а те хихикая - разбегались. Одна из них, подбежав, одела Демитрию цветочную гирлянду на шею и с разбега прыгнула в пруд, забрызгивая милующегося с Эланозавром - Голопяткина. Валера Валерьевич подобно водяному сидел в воде у берега, вальяжно озираясь по сторонам и покуривая сигару. Правда теперь она потухла от попавшей воды.

Я резко приподнялась. Голопяткин! Вот он как раз сейчас мне нужен.

– Я сейчас.
– Когда я встала на ноги, Артемий поймал мою руку.
– Мне быстро надо спросить одну вещь.

Пальцы духовника разжались и я направилась в сторону деревенской тусовки. Оказавшись в гуще событий, я почувствовала себя как в дурдоме. То что со стороны казалось просто гулянкой, вблизи выглядело и ощущалось иначе.

Воздух на поляне обжигал легкие духотой. Разожженный костер от легких порывов ветра разбрасывал языки в разные стороны, но никто этого не замечал. А вот меня чуть не коснулся. Отпрыгнул в сторону, столкнулась с какой то девушкой.

Она залилась безумным и надрывистым смехом, уставившись в меня черными расширенными зрачками.

Заглянув в глаза еще парочке деревенских - я морально утонула в этой черноте.

Они что то употребляли?

Обернувшись, замерла от непонятной для меня картины - пара юношей и девушек закрутились вдоль своей оси, мыча под нос, словно рой, песню. В шатких движениях они хороводили вокруг костра. Казалось, еще немного и свалятся прямо в огонь.

Там же в пепелище среди углей горели тряпичные куклы. Перед моим носом один деревенский бросил такую же в пламя и с чистой совестью затянул песню. Черные глаза блеснули на меня.

Что же с ними завтра будет - в ночь Ивана Купалы, если они так сегодня обезумели?

Вытягивая руки перед собой, дабы оттолкнуть всех, кто со мной сталкивался, я более менее смогла пробиться к пруду. Правда на подходе передо мной завалились на траву Срамнойуд в компании девушек, организовав спонтанную и дикую оргию. К ним прибежал мужик в буденовке. Добежав до одной из участниц досугового клуба Срамнойуда, споткнулся и приземлился хозяйством прямо в цель.

Я машинально прикрыла глаза рукой. Не развидеть.

– Машер.
– Голопяткин заметил меня.

– Здрасти.
– Я с радостью отвлеклась от зрелища, от которого сложно было оторваться, но и смотреть было не просто.

Голопяткин, вышедший из воды в плавках вишневого цвета, украшенных золотыми рюшами, накинул на себя халат с инициалами, вышитыми бронзовыми нитями.

– Позвольте выразить искреннее сочувствие вашей неудачной попытке покинуть деревню.
– Валера Валерьевич опустился на полотенчик, разложенный на траве. Заметив, как мои губы распахнулись, он добавил.
– Не удивляйтесь, машер. Слухами земля полниться.