Хозяин таёжного неба

– В Проторе? А не там ли Старуху-то?..

– Там, там.

– Что там стряслося, в Проторе?

– Да ты откель выполз, Сдавлень, из каковского оврага? Об энтом уже вся тайга вторую седьмицу гутарит. Старуха-то и не старухой оказалась. Миряна это, страдалица, заколдованная была двести лет.

– Чегой-то ты брешешь, Липата.

– Язык придержи-кось... А-а-а, у тебя же бабы нету, ты ить у нас бобылём который год живёшь, вот и не ведашь ничего. А наши жёнки-то об том давно языками треплют. Верно тебе говорю, Миряна то была, а её какой-тось малец демонский, чародеями призванный, расколдовал. Его за то вся Протора благодарила, в ножки кланялась.

– А Миряна куды?

– Куды-куды? Туды. Расколдовалась и по ветру развеялась. Сколь маятся-то можно. Два по сто лет почитай по тайге шастала, людей супротив воли пугала.

Стёпка слушал в оба уха и радовался, что "вся тайга" его в лицо не знает, а то бы пришлось сейчас опять свою балладу рассказывать. Женщин и здесь хватает, вон хозяйка, кажется, стоит, дочки её бегают с посудой. Вот и соображай после этого: тайга велика, но никуда в ней не спрячешься.

Он допил заваруху и отправился в каморку, решив, что пора бы уже и отдохнуть. Столкнувшись у лестницы со Стрига, не удержался, спросил, не откладывая на завтра:

– Стрига, а которая дорога в Великую Весь ведёт? Я здесь никогда не бывал, боюсь заблудиться.

– А на кой тебе дорога в Весь?

– Надо мне. Человека одного туда увозят, а я его догнать хочу.

– Из ворот выйдешь - та дорога, что прямо - в Ясеньград ведёт. Та что по правую руку - в Усть-Лишай. А по левую - как есть в Кряжгород. Только страсть как далеко. Пешим не дойдешь.

– Значит, по левую, - повторил Стёпка.
– Спасибо. Помог ты мне. Получается, эта дорога и есть Княжий тракт? По ней, наверное, все весичи сюда и приезжают, да?

– А как же иначе? Он и есть - старый тракт.

– А новый где?

– Новый-то? А нету покудова нового. В обход болот хотели провести, да не задалося.

– Понятно, - сказал Стёпка.
– Значит, если кто хочет отсюда в Великую Весь попасть, только по этой дороге поедет. Хорошо.

Перед сном он решил сходить, что называется, до ветру и уже не видел, как молодые гоблины подозвали к себе Стригу и принялись расспрашивать его о чём-то, понимающе кивая друг другу после каждого ответа.

На улице стемнело. Дождь ещё не кончился, но уже заметно утих. По двору растекались лужи. Сырой, холодный воздух забирался под рубашку. Стёпка представил, что ему пришлось бы эту ночь провести в промокшем стылом лесу, когда и костра толком не разведёшь, и зябкие мурашки тут же побежали по спине. Надо будет Дрэге ещё раз спасибо сказать за то, что вовремя этот постоялый двор отыскал. Спас хозяина от простуды и соплей.

В двух шагах от желанной каморки, дорогу ему преградили. Две тени выступили из темноты. Стёпка сначала слегка напрягся, потом узнал тех двух молодых гоблинов, что сидели напротив. От них сильно пахло смолой, они, наверное, жевали живицу, смолу лиственницы.

– Ну что, подлёныш, попался?
– негромким довольным голосом сказал тот, что повыше.
– Думал, никто тебя не распроглядит?

– Ты о чём?
– спокойно спросил Стёпка, а сам при этом лихорадочно пытался сообразить, что этим прыщавым балбесам надо и в чём они его подозревают.

– Он нас за худоумых принимат, - сказал второй и сразу же ударил кулаком в живот.

Удар у него, конечно, не получился, потому что Стёпка без труда увернулся и сразу встал спиной к стене, чтобы не напали сзади. Неудача драчуна не смутила, он вновь замахнулся, но второй придержал его руку.

– Погодь, Глыдря, погодь. Рассудить надобно. Слышь, ты, ощепок, тебя как кличут?

– Моё имя Стеслав, - ответил Стёпка.

– А скажи-ка ты нам, Стеслав, откудова ты тута взялся?

– Пришёл я сюда.

– Пёхом? Без коня? Один? Силён ты брехать.

– Дай я ему приложу, - снова замахнулся Глыдря, крепкий, плотный парень с широким некрасивым лицом и коротко стрижеными тёмными волосами.
– Позволь, Щекла, хоть разок стукнуть. Он у нас сей миг признается, гниль весская.

– Погодь чуток. Посля приложишь... Ладно, пущай пришёл. Тогда по-инакому спросим: где ты денег столько добыл, что за ночлег и похлёбку простую серебром без оглядки платить готов? Кто тебя деньгами ссудил? За что?

Ну вот, без Стриги здесь явно не обошлось. Видимо, эти сыщики сначала чужого отрока в шпионстве заподозрили, а затем расспросили о нём говорливого слугу.

– Не ваше дело, - сказал Стёпка.
– Я за свои деньги никому отчитываться не собираюсь.

– Ясненько, - протянул Щекла, обстоятельно закатывая рукава на худых, мосластых руках.
– Не хочешь говорить. И кто тебя за нами следить послал, тоже сказать не желаешь?

– Никто меня не посылал. И не нужны вы мне. Кто вы такие, чтобы за вами следить?

– Во!
– обрадованно вскрикнул Глыдря.
– Упирается. Прав ты был, Щекла! Щас я ему выстелю по хребтине-то!

– Вы, чудики, меня с кем-то перепутали, - засмеялся Стёпка. Эти двое его нисколько не пугали. После всех прошлых-то приключений!
– Я ни за кем не слежу и никому не служу. Просто иду по своим делам.

– По своим делам в Великую Весь нынче нашенские люди не ходят, - сказал Щекла.
– По всему получается, что ты подсыл вражий, коему продажные воеводы за догляд приплатили. Хватай его, Глыдря, отведём к старшИм, пущай порасспросят.

Парни бросились на Стёпку. В тесном коридорчике размахивать кулаками было несподручо, поэтому Щекла попытался без затей повалить противника на пол, а Глыдря в свою очередь вцепился в правую руку и стал выкручивать её, чтобы завести за спину. Парни откровенно мешали друг другу, но они были старше и тяжелее и, случись такая стычка в другом месте и в другое время, они взяли бы верх довольно легко. Стёпка рассердился. Бить своих противников он не хотел, но и сдаваться тоже не собирался. Худого Щеклу он просто отшвырнул в сторону, а Глыдре заломил руку так, что тот взвыл дурным голосом.

– Что такое? Что вы не поделили?
– спросил вдруг кто-то.

Стёпка, не ослабляя хватку, поднял глаза. Перед ним горой возвышался хозяин постоялого двора. Щекла мешком валялся у него под ногами. Шипя от обиды и унижения, он поднялся и обвиняюще уставил на Стёпку палец:

– Дядько Вырвизуб, мы подсыла весского изловили!

– А мне сдаётся, что это он вас поймал, - ухмыльнулся вурдалак.
– Нут-ка, отрок, отпусти парня, не калечь ему руку.

Стёпка отпустил Глыдрю и, когда тот выпрямился, отпихнул от себя подальше так, что тот едва не упал.