Хозяин жизни

— Но почему? — возмущаюсь я так яро, будто хочу, чтобы они были вместе.

Дусманис сводит брови на переносице.

— Ты сейчас серьёзно, Маш? Правда у меня на это нет причин? Я не малолетний идиот, чтобы мучить ее и себя, когда уже неинтересно.

— В том клубе, на ее концерте, ты выглядел очень даже заинтересованным, — бурчу себе под нос.

Опять во мне говорит ревность. В итоге он же со мной в машине оказался, хотя, кто его знает, чем они с Азалией после концерта занимались.

Дусманис снова усмехается. Разглядывает меня, будто диковинную зверушку.

— Но ее инстаграм?! — резко вспоминаю я, глядя в темно-карие глаза.

Получается чересчур громко и эмоционально. Дусманис смеется в голос. В его взгляде отчетливо читается: «Ты сходишь по мне с ума и следила за ее инстаграмом?».

— Какая ты еще девчонка, Маш, — снова тянет ко мне руку.

А я не очень понимаю это комплимент или наоборот.

— Мне подруга сказала, что там регулярно появляется информация о тебе, — бубню, пытаясь спасти положение, опускаю глаза и увлеченно колупаю кусочек сыра.

— Она публичная личность, Маш. Будет кто-то другой, она начнёт демонстрировать его. Для этого инстаграм и создан, — еще один зевок. — Фабрика тщеславия. Хотя, — Дусманис пожимает плечами, — некоторые умудряются творить драму из расставания, получая дополнительный пиар. Но я спонсирую ее творчество. Думаю, она понимает, что мне это не хрена не понравится. Двадцатого в моем отеле намечена презентация ее клипа, на днях она снимается в рекламе. Если получится, она принесет мне доход. Почему бы и нет? Пару раз мы обедали вместе. Обсуждали деловые вопросы. Это неизбежно.

— Ты так спокойно говоришь об этом. Наверное, ей очень больно, — грустно втягиваю воздух носом, так же шумно выдыхаю, — кажется, она любит тебя.

Мне становится жаль Азалию, но я эгоистично не хочу их встреч и «деловых разговоров». Сойду с ума, если их потянет друг к другу по старой памяти. Бывшим любовникам сойтись всегда проще. А им ведь было хорошо, слышала через дверь на свадьбе.

Выходит, я таки отбила у нее мужика. Вот уж не думала, что со мной может случиться нечто подобное. Я всегда очень серьезно относилась к чужим отношениям. Оказывается, надо было просто встретить Дусманиса. Но ведь и мое положение крайне зыбко. Кто я для него? Все еще непонятно.

— Может и любит, Маш, но жалость не лучший выбор. Легко любить человека, исполняющего мечты о бабках и славе, — поднимает глаза и смотрит исподлобья. — Мой сын тоже любит тебя, однако ты здесь, со мной.

Мне становится стыдно. Дусманис прав, мне плевать на чувства Артура, свои собственные разъедают изнутри.

— Почему ты не пришёл ко мне раньше?

Вот это я разошлась со своими вопросами, совсем страх потеряла. Дусманис замолкает, швырнув вилку, та со звоном падает на тарелку.

— Он МОЙ сын, Маш!!! Я же просил тебя развестись до того, как мы трахнемся, но ты предпочла утопить нас обоих в угрызениях совести.

Не займемся любовью, а трахнемся, подмечаю я.

— Почему тогда сейчас пришел?

— Потому что смирился, — коротко отвечает отец моего мужа, собирая тарелки и вилки со стола, погружая все это в посудомойку.

Смерился с тем, что он подонок, трахающий жену своего сына, додумываю я фразу до конца. Затем встаю, подхожу и обнимаю, утыкаясь носом в его мощную спину. Даже представить не могу, каково ему сейчас. У меня еще нет детей.

— В понедельник я подам на развод, — шепчу в ткань белой хлопковой майки.

— В понедельник там выходной, — грустно усмехается Дусманис.

Глава 40

— Неужели, ты никогда не влюблялся с первого взгляда? — кокетничая, игриво улыбаюсь ему, вожу пальчиком по блестящему лезвию раритетного ножа какого-то там века.

Впервые я начинаю звать его по имени. Для нас обоих – это новый этап близости.

Странный разговор получается, несколько девчачий. Но Миша вроде не против. Даже смеется.

— Ого, острый, — вскрикиваю, рассекая кожу.

Крови нет, но больно, блин.

— Дай, сюда, сейчас без пальцев останешься, — ругается Дусманис, — запихивая ценный экспонат обратно под стекло, несколькими кнопками включая сигнализацию, что активируют охранную систему.

Ближе к вечеру субботы Миша похвастался находящейся в подвале коллекцией холодного оружия. Очень захотелось на нее посмотреть. И выслушав длинную речь о том, что женщине туда категорически нельзя, я все же добилась своего и уже внизу ослепла от многочисленных клинков, кинжалов, мечей и стрел с узорчатыми наконечниками.

— Я вообще никогда не влюблялся, Маш, — зависает Дусманис на последней ступени каменной лестницы.

Он настолько крупный и высокий, что ему приходится наклоняться, чтобы не задеть головой бетонную арку. Руки он засунул в карманы.

Внутри все холодеет, по сердцу словно этим самым ножом старинным резанули, изо всех сил старательно его рассматриваю. Надо скрыть замешательство и страх. Я-то уже втянулась по самые уши. А он «никогда». Выходит, и в меня он в данную минуту не влюблен.

— А уж любовь с первого взгляда — это сказка для маленьких девочек. Сама посуди, влюбилась ты в человека с первого взгляда, позже узнала, что он извращенец или того хуже педофил. Полюбила бы ты его, будь тебе известно это заранее?

— Конечно нет.

— Выходит, что это, Маш, технически невозможно, — подает мне он здоровенный меч, — держи аккуратно, он инкрустирован дорогими камнями. Моя гордость.

Я, конечно, не слушаюсь и начинаю размахивать им, будто мечом самурая.

— Аккуратно — это значит подержать и отдать хозяину, — шипит Миша.

— Зануда!

— И это говорит училка младших классов.

— Эй, ты что-то имеешь против учителей? – разворачиваюсь, ткнув кончиком меча в ямочку на горле.

Сейчас он в моей власти, одно движение и человека больше нет. Интересное ощущение. Меня все еще коробят его слова.

— Ну почему же? — возвращаюсь я к разговору о любви. — Ведь есть же...

— Есть очень сильное влечение между мужчиной и женщиной, химия, искра, называй, как тебе нравится, — перехватывает он рукоятку и ставит свое «золотце» на место.