Хозяйка Четырех Стихий

Над водами залива разнесся хриплый дребезжащий крик. Карина обернулась. Ничего, кроме мечущихся по поляне теней, с такого расстояния было не разобрать. Однако плавные, размеренные танцевальные движения сменились лихорадочными рывками.

– Мне придется вернуться, – сказала Карина.

– Да, – сказал Шенвэль, поднимаясь. – Мы должны вернуться.

Ведьма улыбнулась.

– Из сильных магов там только Онуфрий, – сказала Карина деловито. – Он пользуется Чи Огня, и…

– Увидев наши ауры за Купальцем, он решит, что это помехи от пламени, – кивнул Шенвэль.

Первым делом Владислав нашел рыцаря Альду, начальника своей личной охраны, и избил его. Рыцарь был так пьян, что даже не сопротивлялся, а лишь пытался выяснить причину гнева своего сеньора. К концу экзекуции Альда протрезвел настолько, чтобы понять – ограбление и кража подруги барона, которые он не смог предупредить, тянут на лишение рыцарского звания и позорное изгнание. Эта мысль сильно взбодрила рыцаря. Пока Альда собирал дружину барона и приводил ее в чувство примерно тем же методом, что и Владислав применил к нему самому, барон присел с краю пиршественных столов. Рядом с Владиславом случайно оказался Светозар, глава молодежного отряда рабинских Чистильщиков. Владислав понимал, кто перед ним, и что с минуты на минуту праздник может превратиться в кровавое безобразие по его вине. Но барону было уже все равно. Да и Светозар так сочувственно кивал головой и прищелкивал языком, что Владислав вывалил ему все – и про Шенвэля с Кариной, лежавших на одном плаще, когда их принесли в госпиталь, и про отсутствие ведьмы сегодня ночью. Альда подошел к Владиславу как раз тогда, когда барон закончил свой грустный рассказ.

– С вон тем парнем, – сказал рыцарь и указал экена, всего в повязках, который вплетал кувшинки в волосы женщины, спавшей у него на коленях. – Госпожа Карина разговаривала, когда шла к Купальцу.

Барон поднялся, и они вместе с рыцарем направились к экену.

– Как тебя зовут? – спросил Альда, останавливаясь перед ним. – Какого ты сословия?

– Гёса, – ответил тот, скользнул по рыцарю цепким взглядом и почтительно кивнул барону. Владислав узнал парня, которого ведьмы вытащили из замка, и которого оперировал Поджер. – Я наемник.

Барон посмотрел на кувшинки, лежавшие на полотенце рядом с Гёсой. Очевидно, их оказалось больше, чем можно было вплести в прическу ведьмы. Водяные цветы нестойки; а здесь, из-за близости к жертвенному костру, кувшинки уже потеряли свою красоту и выглядели жалко. У ВЛадислава защемило сердце, и он почувствовал, что сейчас расплачется. Барон показался сам себе такой кувшинкой, сорванной про запас и выброшенной засыхать за ненадобностью.

– А, так это вы вместе с ведьмами замок дракона разнесли, – сказал Альда.

Ведьма на коленях Гёсы мирно сопела. Владислав узнал Зарину.

– Ты разговаривал с Кариной? – спросил барон, сдерживаясь из последних сил. – Когда она к костру шла?

Гёса кивнул.

– Кто был с ней? – спросил Альда.

Экен пожал плечами:

– Не могу знать. Темно ведь, да и в капюшоне он был.

Владислав наступил на полотенце и стал яростно топтать кувшинки. Гёса побледнел.

– Ты его видел, люди говорят, он об тебя споткнулся! – завопил рыцарь Альда.

Барон растоптал цветы в мелкую кашу.

– По крайней мере, это был человек или сидх? – тяжело дыша, спросил Владислав.

– Не разглядел, – отвечал наемник. – Темно-то как, да и…

– Хватит, хватит, это я уже слышал! – рявкнул барон.

Быстрым движением Владислав выхватил у Альды меч и коротко замахнулся. Для того, чтобы верно оценить всю совокупность повязок и гипса на наемнике, не надо было быть врачом. Экен был абсолютно беззащитен. Будь он даже вооружен, сломанные ребра и спящая на ногах наемника ведьма не позволили бы Гёсе сделать что-нибудь стоящее. На это и рассчитывал барон. Владислав хотел разрядиться, выпустить пар.

Просто Владислав никогда раньше не сталкивался с Синергистами.

Зарина резко перевернулась на спину. Гёса не успел закончить ее шлем, и распущенные волосы ведьмы взметнулись, как змеи. Зарина выставила перед собой руки, между ее ладоней мелькнули голубые искры. Кувшинка, вылетев из прически, ударила наемника по лицу. Гёса успел схватить цветок ртом, мясистый стебель хрустнул на крепких зубах. Владислав сделал четыре быстрых шага назад и бросил меч в траву. Гёса даже глазом не моргнул. Рыцарь Альда бросился поднимать свое оружие. Зарина встала на ноги. Экен, улыбаясь, протянул ведьме многострадальную кувшинку. Зарина приняла цветок и улыбнулась в ответ.

В этот момент Гёса услышал голос и изменился в лице.

– Это тот добрый человек, который разжег Купалец, – сказал подросток, до сих пор занятый поцелуем со своей подружкой. Все повернулись к ним. Девушка смутилась, поправила сползшую с плеча фиолетовую бретельку.

– Зарина, – прохрипел Гёса. – Дай руку…

Ведьма протянула экену руку и помогла подняться. Гёса, ковыляя и тяжело опираясь на плечо Зарины, подошел ближе и теперь мог видеть подростка через плечо Альды.

– Не, – сказала Русана. – Тот в другом плаще был. Вот в этом, который сейчас на господине бароне. Я почему запомнила, он на форменный плащ боевых ведьм похож. Смотрелся тот парень, как голый среди одетых. А который Карину украл, тот был в таком… переливающемся.

– Это был мой плащ! – воскликнул барон. – Он украл и его! Послушайте, вы хорошо его рассмотрели. Это был человек или сидх?

Тут Митя почувствовал на себе тяжелый взгляд. Княжич поднял глаза и встретился глазами с экеном. Митя ощутил непреодолимое желание заткнуться, и вместо ответа неопределенно пожал плечами. Русана задумчиво посмотрела на Митю, на Гёсу, и тоже промолчала.

– Сидх украл бабу? – тихо переспросил Георгий. – Так чего же мы ждем?

Ясек пожал плечами. Весь молодежный отряд истинных патриотов, юных Чистильщиков Рабина, уже собрался у дороги, ведущей к Куне. К кораблям сидхов. Светозар, старший в отряде, находился в дальнем от Георгия конце шеренги. Паренек отвел взгляд. Светозар разговаривал с двумя девушками редкой красоты. Они не разомкнули страстных объятий даже в присутствии старшего товарища. Противоестественные увлечения сурово осуждались среди патриотов, их девиз гласил: «Страсть должна быть продуктивной!»

Но Мари-Анна не могли ни разжать объятий, ни стать объектом чьей-то страсти. При беглом взгляде казалось, что на близняшках одинаковые платья – черные, строгие. Единственным украшением наряда был нашитый на подоле фиолетовый колокольчик, символ очищения. Однако стоило девушкам сделать шаг, и становилось ясно – платье у них одно на двоих.

Как и жизнь, как и тела, соединенные пупками.

– Вы видели звезду, сейчас, над костром? – ласково спросил Светозар. Близняшки выглядели лет на шестнадцать, но командир юных Чистильщиков знал – им еще не исполнилось и одиннадцати, и разум сестер соответствовал их физическому, а не внешнему возрасту.

Девушки одновременно кивнули.

– Кто-то улетел с поляны, – сказала одна из сестер. У Георгия мороз продрал по коже, как всегда при звуках этого голоса – гортанного, хриплого, нечеловеческого.

– Мужчина и женщина, – добавила вторая. «Анна», подумал Георгий. У этой сестры голос был поприятней.

– Сделайте так, чтобы больше никто не мог покинуть поляну таким способом, – попросил Светозар.

Георгий чувствовал сладкое подрагивание внутри, как всегда в предвкушении большого дела. Анастасию, наставницу Чистильщиков, за которую каждый из молодых патриотов не раздумывая отдал бы жизнь, сидхи прикончили три назад. Проклятые маги, конечно, отперлись от теплого, а князь не стал раздувать дело. Оно и понятно, чего еще ждать от полукровки? Иван давно запродал город сидхам. «Но сейчас мы отомстим», думал Георгий, и голова у него кружилась. – «Ты узнаешь, князь, что не все решают деньги… что есть еще настоящие патриоты в Мандре!».