Хозяйка дома с призраками

— Найдется, — киваю ей и вкладываю в холодную ладошку целый золотой. Глаза ребенка округляются.

— Золотой? Настоящий? — переспрашивает.

— Настоящий, — киваю ей. Малышка спешно благодарит и хочет убежать. — Постой!

Ловлю за руку. Девочка пугается.

— Не бойся, деньги обратно не попрошу. Как тебя зовут, малышка?

Сержусь на себя и мужа. Как мы проворонили сиротку в подшефном нам городе? Ну как же так? Почему девочка побирается?

— Лизетта, — отвечает голубоглазая кроха и у меня все обрывается внутри. Это не может быть простым совпадением.

— А где твоя мама, милая? — стараюсь говорить мягко, чтобы не напугать ребенка еще больше.

— А мама…, - она вздыхает совсем по-взрослому. — Мама ушла, и я не знаю, где она.

— Понятно, — мрачнею еще больше. Предстоит серьезный разговор с Джеймсом. Он говорил, что все под контролем. Но девочка уже на улице. Одна!!

— А у тебя есть кто-то из родных? Дедушка? Няня? Где ты живешь?

Лизетта явно не хочет отвечать, и я присаживаюсь на корточки, опустившись до ее уровня, заглядываю в глаза.

— Когда-то очень давно я была знакома с твоей мамой. И даже была на твоем первом дне рождения. Представляешь? Меня, кстати, зовут Изольда, — пожимаю ее ручку.

Лизетта вроде бы смотрит уже не так настороженно и не предпринимает попыток сбежать.

— Ты кушать хочешь? Я знаю одно место, где подают восхитительные булочки. Составишь мне компанию? Там и поболтаем.

Она раздумывает несколько секунд, а потом кивает.

Я беру ребенка за руку и поворачиваюсь к сопровождающему меня слуге:

— Мы будем в кофейне. Купите все по списку, — отдаю список покупок.

Заходим в кофейню, а тут такие ароматы, что даже у меня в животе голодно отзывается. Что уж говорить про девочку! Лизетта замирает у самого порога, поедая глазами разложенные на прилавке плюшки и пироги.

Заказываю всего понемногу, и мы устраиваемся за крохотным столиком. Лизетта вскидывает на меня серьезный взгляд:

— Спасибо вам, леди. Приятного аппетита!

— Кушай на здоровье, детка!

Старательно прячу слезы, когда вижу, как малышка набрасывается на булку. Боже, она голодная, и совсем одна!

Жду, пока Лизетта наестся, и только после этого перехожу к расспросам.

— Можешь рассказать, что случилось?

Она кивает.

— Дедушкин дом забрали за долги. Мама хотела платья, и украшения, но денег совсем не осталось. Тогда она пошла к какому-то лорду, и нам немного заняли. Но вернуть надо было намного больше.

— Откуда же ты все это знаешь? — поражаюсь таким «взрослым» подробностям.

— Мама громко ругалась с дедушкой.

— И что случилось потом?

— Дом забрали, и мы съехали в квартиру. Мама много плакала и… пила.

— Долго вы так жили?

— Не знаю, зиму, и осень точно. Сначала дед заболел и слег. Он сильно кашлял, а денег на лекаря не было. Потом мама тоже заболела. Сильно-сильно, она такая горячая была, — глаза Лизетты наполняются слезами. — Я просила ее не уходить, но мама не послушала и куда-то пошла.

— И больше она не вернулась?

— Нет.

— Сколько дней ты живешь одна?

— Сегодня…, - она загибает пальчики, — четвертый день.

— Боже, — выдыхаю. Это какой-то кошмар! Как малышка не погибла? И ее никто не обидел. Это просто чудо, что она осталась жива.

— А дедушка, он, — пытаюсь подобрать слова, но не выходит. — Он умер?

— Не знаю. Когда ушла мама, он звал ее, звал. А под утро затих. Я пошла искать маму, но до сих пор не нашла.

— А где же ты ночевала все эти дни? — спрашиваю у нее. Чем больше малышка рассказывает, тем страшнее мне становится.

— У сапожника в лавке, он добрый. Разрешил остаться на ночь. Правда, он и сам бедный, потому, что плохо видит. И почти не шьет обувь. Зато он мне отдал этот платок!

Девочка радуется тому, что у нее есть теплый платок, и она нашла друга, а у меня сердце кровью обливается.

— Ты сможешь показать мне этого чудесного доброго сапожника и квартиру, где вы жили с мамой?

Лизетта кивает, и уже без страха берет меня за руку. Мы берем экипаж, так как квартира оказывается далеко от рынка. И как же малышка не заплутала в городе?

Оставляю девочку в теплом экипаже, со слугой. А сама поднимаюсь наверх. Квартира оказывается крохотной, на чердачном помещении. Недоумеваю, как же мачеха умудрилась спустить все немалое состояние своего отца, и то, что осталось у нее от покойного Вильерса.

Первое, что меня встречает — это вонь. В комнате лежит мертвый старик. По спине пробегает холодок, и я иду дальше. Здесь есть еще одна комнатка. Это оказывается спальня мачехи и Лизетты. Тут лежат немногочисленные игрушки, детские вещи, разбросаны сильно затертые женские платья.

Подхватываю несколько кукол и спешу обратно.

— Вы нашли маму? — встречает меня малышка вопросом. И столько надежды в ее глазах!

Качаю головой.

— Зато нашла твоих подружек. Держи!

Отдаю кукол, и Лизетта тут же принимается играть.

Делаю знак своему человеку, и мы отходим чуть в сторону. Распоряжаюсь узнать — кто хозяйка квартиры и сможет ли она похоронить старика. Выделяю несколько золотых, чтобы хватило на приличные похороны.

А сама решаю увезти Лизетту домой. Неизвестно где бродит непутевая мать, а девочка не может ночевать у сапожника все это время!

Приезжаем в особняк. Немного нервничаю, что скажет по поводу нашей гостьи муж, но он приедет только завтра. Так что у нас есть немного времени, чтобы подготовиться.

Сыночек встречает меня у порога, и тут же удивляется, что я пришла не одна.

— А это кто? — Уильям скачет то на одной ножке, то на второй. Шило в одном месте, одним словом.

— Где твои манеры, сын? — провожу ладонью по непослушным вихрам. Уильям пошел весь в отца: темные волосы, карие глаза, густые черные ресницы и чуть смуглая кожа.

— Это Лизетта, — представляю ему девочку.

— Привет! Давай играть! — сходу налетает на нее мой шалопай.

— Привет, — тихо отвечает малышка и прячется за моей спиной.