Хозяйка Изумрудного города

Солдаты схватили Изабеллу. Александриньо надрывался от истошного крика. Генерал Нанито Луардес вытащил малыша из колыбели, поднял его высоко над головой и произнес:

— Твоего ублюдка мы отправим в монастырь, там ему самое место. Ты достаточно развратила страну, нам нужен железный кулак и военная дисциплина.

Я вышибу дух из твоего любовника Алекса, отправлю на виселицу всех мятежников и свободомыслящих.

Изабелла, твоя эра прошла. Суд будет через два часа, а через пять часов тебя расстреляют! Уведите экс-президента!

Генерал положил малыша в колыбель и уселся в кресло.

— И позовите этих чертовых журналюг, я сейчас запишу обращение к народу, которое утром пойдет в эфир. Я, новый президент Коста-Бьянки, желаю сообщить всему миру, что Изабелла мертва.

Ей не оставалось ничего другого, как подчиниться грубой силе. Изабелла, в легком платье, под конвоем военных, спустилась в подвалы президентского дворца, которые больше походили на казематы — раньше здесь избавлялись от неугодных. Изабелла положила конец этой страшной традиции, а генерал Луардес собирался возобновить ее. И его первой жертвой должна стать она, Изабелла.

Изабеллу поместили в небольшую камеру без окон.

Она лишена всего — свободы, Алекса, сына. И скоро лишится жизни. Как она подозревала, генералы занимались дележом власти. Они выбрали крайне удачный момент для мятежа. Рядом с ней никого нет.

У нее отобрали часы, Изабелла не знала, сколько ей еще оставалось жить. Похоже, наставал самый ответственный момент в ее жизни. Что же, если ей суждено умереть, то она сделает это достойно.

Металлическая дверь распахнулась, в камеру вошел низенький католический священник.

— Дочь моя, произнес он, — желаешь ли ты облегчить свою душу покаянием?

— Вы тоже на их стороне, — сказала Изабелла.

Значит, они на самом деле решили убить ее. Тайно, без свидетелей. Они боятся ее, раз поступают так трусливо.

— Я на стороне истины, дочь моя, — развел руками священник.

— Нет, мне ни за что не стыдно, я не собираюсь приносить покаяние, — сказала Изабелла.

Священник покинул ее, Изабелла осталась одна.

Ей принесли скромную трапезу, она ни к чему не притронулась.

В камере вновь появились посетители, на сей раз это был шеф столичной полиции. Изабелла сама выступила в его защиту, когда зашла речь о том, чтобы его, ставленника Теодора Коваччо, сместить с должности и предать суду.

— Изабелла, — сказал он, — прошу вас, следуйте за мной. Мне не хотелось бы применять к вам силу, так что подчиняйтесь, это будет благоразумнее всего.

Ваша участь решена.

— Знаете, полковник, в жизни я все же допустила одну ошибку, — сказала Изабелла, — мне стоило согласиться с Рамоном, вы бы сейчас сидели в тюрьме, а не я!

Не дав прикоснуться к себе, Изабелла легкой поступью вышла в коридор. Надо же, как все преобразилось. Темные бетонные стены были освещены горящими факелами. Кто-то хотел сделать из ее казни дешевое зрелище.

На запястьях Изабеллы защелкнулись наручники, она пошла по коридору, сопровождаемая вооруженными военными. Она проходила мимо солдат, и многие из них, не в силах вынести ее взгляда, опускали глаза в пол. Они все еще преклонялись перед ней… Но разве это поможет ей выжить?

Они прошли в полукруглый зал, также освещенный факелами и огромным полыхающим камином. Блики огня плясали на лицах нескольких человек, сидевших за прямоугольным столом, покрытым черной материей. На стене висел герб Коста-Бьянки.

С четырех сторон были установлены видеокамеры, которые фиксировали происходящее. Итак, они осудят ее, убьют и покажут это по телевидению, чтобы никто не сомневался в ее смерти.

Генерал Луардес, возглавлявший президиум, уже облаченный в белоснежную маршальскую форму с огромными золотыми звездами, массой орденов и президентской лентой, провозгласил громовым голосом:

— Подсудимая, садитесь!

Для нее приготовили деревянную табуретку напротив стола с судьями. Изабелла, оттолкнув ее, сказала:

— Я предпочту стоять.

Судьи переглянулись. Их сценарий нарушился.

Новый президент Коста-Бьянки не дал отвлечь себя от основной цели, ради которой они и собрались, — судилища над Изабеллой.

Он открыл кожаную папку и стал быстро зачитывать преступления, в которых обвинялась Изабелла: финансовые траты, сотрудничество с мятежниками, геноцид…

— Что вы можете сказать по существу обвинений?

Изабелла произнесла:

— Только то, что они нелепы, как нелепо и это позорное зрелище. Вы, господа, преступники, и вам это хорошо известно. Вы боитесь меня, вы боитесь народа Коста-Бьянки, вы боитесь самих себя, поэтому и не посмели предать меня открытому суду. Если я на самом деле виновна во всех этих жутких преступлениях, то я требую тщательного разбора дела.

— Подсудимая, вы сказали свое последнее слово, — прогремел Луардес. — Суд вынес решение по вашему делу…

Один из военных протянул ему другую папку с заранее заготовленным текстом. Нанито Луардес провозгласил:

— Постановлением военного суда вы, Изабелла Вероника Мария Баррейро ди Сан-Стефано, бывший президент Республики Коста-Бьянка, за многочисленные преступления против законности и народа нашей страны приговариваетесь к смертной казни.

Приговор будет приведен в исполнение немедленно!

Он с треском захлопнул папку и положил ее на стол.

— Вот и все, Изабелла, — сказал Луардес. — Ваше шоу окончилось. Вы сами станете к стенке или я прикажу моим подчиненным заставить вас сделать это?

Изабелла поняла, что выхода нет. Ей осталось жить всего несколько минут.

— Мне не требуется ваша помощь, чтобы умереть, — сказала Изабелла.

— Прошу вас, госпожа экс-президент, — Луардес стал сама любезность. — Вы отказались от услуг падре.

— У меня есть последнее желание, я хочу увидеть своего сына, — произнесла Изабелла.

Новый президент покачал головой:

— Это невозможно. Больше у вас нет никаких желаний?

— Только одно — видеть вас на скамье подсудимых, — сказала Изабелла. Ей внезапно стало холодно.

Неужели настало время умирать?

Самопровозглашенный президент страны подписал смертный приговор, свои подписи поставили и другие судьи. Тем временем в зал вошли пятеро вооруженных солдат.

— К стенке, госпожа Баррейро ди Сан-Стефано, — сказал Луардес. — Достаточно разговоров.

Изабелла прошла к противоположной стенке, прижалась к бетону и замерла. Она отказалась от черной повязки на глаза. Руки, заведенные за спину, были скованы наручниками.