Хозяйка корней

Приглядевшись, я понял: эта не побежит. В смысле – сейчас не побежит, а из загона ночью она весьма шустро удрала, среди пойманных вторично беглецов тогда ее не было. Да, та самая замарашка-незнакомка. Уже не замарашка, хотя одета в то же тряпье, я, кажется, даже расположение самых стойких пятен запомнил. Сейчас видно, что волосы светлые, аккуратно причесанные, но непривычно короткие. Шлюхи так не стригутся… Интересно, как бы она выглядела в белом платье, с аметистовым ожерельем?

Странная мысль. И сейчас мне не это должно быть интересно, а что она задумала и на что рассчитывает. Орк глянул на нее выпученными глазами, но после короткой, но весьма эмоциональной беседы хмыкнул и уселся на корзину. Я прищурился, глянул искоса на помощника и решил, что за то время, пока полукровка будет показывать чудеса изворотливости в попытке избавить наемника от золота, он не умрет. Кожаный полог и скрывал нас от взглядов, и дарил тень, так что можно поглядеть почти в прохладе.

– Лим, если она вырвет зуб ему, может, и мне к ней обратиться? – пошутил Флесс. Для него, как и для меня, история о том, как женщина рвет зубы, была только шуткой.

Лилька:

Страх пропал сразу. Есть пациент с зубной болью. Есть врач – это я. Даже если весь инструментарий врача – кувшинчик с водой и неизвестное растение, не прошедшее клинических испытаний. Остальные проблемы решаются по мере поступления.

– Лилька, кудой? Лилька, вернись, полоумная! – это бабушка Му. Раскомандовалась в последнее время, звезда огорода. Не бежит, не хватает, потому что ее удерживает Игги. Не вижу, а догадалась.

– Хей, красотуля, куда? – Дорогу мне заступил еще один приземистый бородач. У-у-у, тоже мне, стоматолог без зубов. Отродясь ротовую полость не санировал, судя по запаху… – Девкам тут делать нечего. Али золотушку схотела? Дык ты иди задом в другом месте покрути, на Веселом-то углу, глядишь, за год и заработаешь! – и он заржал, а остальные подхватили.

Пф-ф-ф… тоже мне, удивил. Я с института помню, что из бабы врач – как из унитаза трон. Типа тоже блестящий и чистый, ага. Преподаватели-мужики те еще шовинисты. Деточка, зачем тебе учиться, ты все равно выйдешь замуж и сядешь в декрет, а тут занимаешь место какого-нибудь парня, которому в будущем семью кормить. В профессию из их рук идут только самые устойчивые девчонки, кто научился пропускать идиотские шуточки и за спиной, и в глаза. И буриться к победе.

– Свои гнилые клыки почисти. Два уже удалять пора, – невозмутимо сказала я, отстранила бородатого зубодера и встала перед орком. Молча. Он тоже замолчал на полуслове и несколько секунд удивленно таращился на меня сверху вниз. Потом выпятил челюсть и грозно сдвинул брови. Плечи расправил. Навис.

Еще через полминутки понял, что нужного впечатления не произвел, выдохнул и хмыкнул:

– Что, девка, денег нада? На золотушку засмотрелась? А точно рискнешь? Я ведь слово сдержу, не посмотрю, что красотуля, голову отверну одним вертком! – и он сделал своими здоровенными лапищами красноречивое такое движение, словно выжимал белье.

– Садитесь и откройте рот. – Я кивнула на корзину. – И не крутите головой, пожалуйста.

Вокруг послышались сдержанные смешки и оханье. Народ ржал, перемигивался, где-то в задних рядах уже бились об заклад, убьет меня громила или только покалечит.

Я даже головы не повернула. Меня интересует только пациент. Кстати, он хоть и буйный, но трезвый, и это радует. Работать с пьяными и похмельными орками в прежней жизни мне не приходилось. Хотя… насколько сильно братки с золотыми коронками отличаются от орков? Только шмотки с лейблами…

Орк тем временем застыл, будто принял целую ванну с экстрактом морозцы. Потом ожил, словно оценил наконец, что смех смехом, а я, похоже, всерьез.

– Шо? Не шутишь? Ты мне прям по правде хошь зуб вылечить?! Ты, женщина?!

В моем голосе никакой ехидцы. Только сочувствие и только искреннее:

– А ты боишься женщин?

Орк на миг замер. Потом взревел так, что амулет языков, или что за руны там мне в мозг внедрили, не смог перевести, что он там крайне эмоционально транслировал. От избытка чувств бугай с больными клыками даже попрыгал немного на месте, но руками в мою сторону размахивать не стал, вот диво. То ли воспитанный, то ли я – его последняя надежда. Потому что, прооравшись, наслушавшись одобрительного хохота остальных зубодеров и прочих зрителей, оценив мою невозмутимость и выдохшись, он таки сел на перевернутую корзину и распахнул пасть.

Первая маленькая победа, но я же не остановлюсь на достигнутом? Конечно, нет!

Глава 15

Да-да! Первая победа и первая удача. Рядом еще одна корзина, та самая, которую с контуженного гнома сняли. Сам бородатенький в ауте, сидит прямо на земле, привалившись к стене лабаза, и два его сородича суетятся вокруг, безуспешно пытаясь вернуть в нормальное положение сведенные к переносице глаза пострадавшего.

Так вот, поскольку сам «специалист» не в форме, весь его инструментарий остался без присмотра. Например, щипцы. Так из корзины и торчат. С первого захода их не выдрать, а если чуть раскачать, то можно вытянуть. Н-да-а-а… А он их хотя бы для разнообразия чистил когда-нибудь? Подумать страшно, что тут за микрофлора поперек ржавчины. Ладно, за неимением лучшего – сойдет.

Итак, что мы имеем? Не скажу, что у пациента так уж жутко пахнет изо рта. И с кариесом у него небогато. Угу, дырка от выдернутого премоляра еще кровоточит. Вот портач бородатый, всю десну бедолаге разворотил, представляю, как тому «весело» было обнаружить, что все страдания оказались напрасными и боль никуда не исчезла.

– Прополощите, но ни в коем случае не глотайте, сплюньте. – Я протянула орку кувшинчик с водой, в которой разболтала в кашицу растертый мясистый лист морозцы. И обезболит, и, как многие подобные препараты, сузит сосуды, крови будет меньше. Лучше бы, конечно, прокипятить… но где ж я тут возьму такую роскошь? Будем надеяться на природный оркский иммунитет и на то, что за колодцами в городе строгий надзор, копают глубоко, почти до артезианского слоя. И ни в коем случае не допускают бесконтрольного слива фекальных вод. Или мой пациент – счастливец.

– Бр-р-р-р-рл! – сказал орк и смачно сплюнул прямо на булыжники под ногами.

Я вздохнула, вспомнив простенькую плевательницу, и снова сосредоточилась. Та-а-ак… ага. Угу. Как интересно. Зубы у него своеобразные, в частности, клыки развиты гораздо заметнее, но общее строение челюсти ничем не отличается от человеческой. И где же у нас болит, м-м-м?

По моим ощущениям, уникальный сорнячок начинает действовать секунд через десять после попадания в рот. Сделаем поправку на концентрацию сока в воде и на неизвестную физиологию орков, выждем почти полминуты. Та-а-ак… а кровить почти перестало, тут я попала в цель.

Чтобы понять, какая такая пакость так донимала клыкастого персонажа, пришлось немножко сместиться, не загораживать солнце, пусть луч упадет на операционное поле. Для самоуспокоения я даже вспомнила, как однажды февральским вечером отключили электричество в клинике в самый-самый разгар процесса экстрадиции. Ничего, тогда справились и сейчас не оплошаем.

Да, так видно лучше. Начинаем смотреть и щупать. Интересно расположены зубы – в привычном порядке, но с заметными промежутками. Добротные такие щели между ними.

Предполагаю, что мой незадачливый предшественник, который уже вроде бы очухался, стал тоже щупать, словил реакцию и взялся за щипцы, не закончив толком диагностику. Мне проще. Смотри, Лилька, ошибки быть не должно!

А это что? Толпа зрителей уже загораживает свет.

– Отойти всем! Отойти, у самих зубы заболят!

Орать командным голосом от перемещения в другой мир я не разучилась, уже хорошо. И угроза подействовала. Одно напрягает – еще примут за ведьму. А, они ведь тут сами маги… некоторые.