Хозяйка погоста

– Угу, – промычала в ответ Лера.

– Так, постой! Баба Стеша вчера ведь сказала, что умирать должна я, а не ты. Вряд ли она ошиблась, – Зоя перевела взгляд на свою ногу: подобрав вверх штанину, увидела там синяк в форме ладони. – А я всё думаю, что у меня так ногу жжёт? Погоди, дай догадаюсь: ты вчера решила, что я помираю, поэтому мне типа переливание сделала. Видимо, перелила всё, что у тебя было, поэтому я свежа, как майская роза, а ты похожа на престарелый финик. Проблема в том, что я не знаю, как это тебе вернуть, – Зоя задумалась и погрустнела.

– Посплю, поем и пройдёт, – отмахнулась Лера. С трудом поднявшись на ноги, она распахнула дверь комнаты и, пошатываясь, направилась на кухню вместе с Зоей.

Там мама уже вовсю гремела посудой:

– Ну, что, «сатанистки», доброе утро. Рассказывайте! – весело приветствовала она своих гостей.

– У тебя мама – святая, – не выдержала Зоя.

– Я не святая, просто с её отцом в своё время намаялась. У него вечно был целый ворох невероятных отмазок. Решила понять, в отца ли дочь, – лукаво подмигнула Лере мама.

Речь, которую приготовила Лера по пути на кухню, застряла в горле: не может она врать. Всю жизнь маме врал отец. Лучше она сама в психушку попадёт, чем то же самое сделает с мамой!

И она принялась говорить. Правду. От начала до конца. Про Эда, общежитие, про утро на кладбище и приезд в полицию.

Мама неподвижно сидела на стуле, внимательно слушая сбивчивую речь дочери. Потом воцарилось молчание. Каша сгорала на плите, в раковине лилась вода, а они всё сидели и молчали.

Первой не выдержала Зоя. Встала, выключила воду и кашу, засучила штанину, показывая фиолетовое пятно:

– Лера не врёт, я свидетель. Вот доказательство, – она ткнула пальцем в синяк, – и она не сумасшедшая. Ну, или мы обе сумасшедшие. Так что, если вы будете вызывать бригаду, – вызывайте две!

Неожиданно мама рассмеялась раскатисто и звонко:

– Эвоно как! А я всю жизнь думала – это я сумасшедшая. Так я и знала, честное слово, так и знала!

Настала очередь девушек пребывать в недоумении: они ожидали чего угодно, но не этой маминой реакции на рассказ Леры.

– Мам? Ты не думаешь, что я умом тронулась? Ты мне веришь? – осторожно спросила Лера.

– Верю, – серьёзно ответила мама. – Знаешь, я же не слепая и не глухая. Мне много кто говорил, что твой отец видит скрытое и слышит то, что другие слышать не могут. Я умоляла его: «Расскажи всё, мы же одна семья!». А он мне всегда в ответ: «Это опасно для тебя». Как в боевике каком-то. Сколько его ни просила – всегда молчал.

– Может, это и правда опасно, а я не знаю и всё испортила? – расстроилась Лера.

– Даже если я прямо завтра помру от услышанного, хоть спокойно помру. Вдруг с тобой что-то случится, как с папой? А я не знаю, где концы искать. Я же в петлю полезу! Ты у меня одна осталась на этом свете, – отрезала мать.

– И потом, – её голос стал глуше, – теперь я знаю, что мои мальчики на небе и у них всё хорошо.

– Но я не знаю, что теперь делать, – чуть слышно прошептала Лера. – Я так плохо себя чувствую, что, кажется, вот-вот упаду.

Девушка потратила на разговор остатки сил и теперь не могла даже поесть.

– Так ты ложись! Зоя останется караулить. Я, кажется, знаю, что нужно делать, – скомандовала мама.

Подруга помогла Лере добраться до комнаты, и девушка с наслаждением растянулась в кровати, мгновенно погрузившись в сон.

***

– Лера, Лера, вставай! – послышался сквозь сон голос мамы.

Девушка с трудом разлепила веки. В голове шумело, тело не хотело слушаться.

Увидев, что дочь проснулась, мама объяснила:

– Это моя знакомая, тётя Наташа. Возможно, она сможет помочь.

«Тётей эта Наташа была лет тридцать назад», – успело пронестись в голове у Леры, пока она пыталась её разглядеть: морщинистое лицо и увядшая шея, седые, плохо прокрашенные волосы – всё выдавало весьма почтенный возраст гостьи.

– Так, что у нас здесь? – спросила тётя Наташа, стараясь придать строгости своему голосу. – А ну-ка, сядь на стульчик, остальные принесите мою сумку и таз с водой.

– Из-под крана? Холодную? – переспросила Зоя, протягивая необъятный холщовый рюкзак, который женщина принесла с собой.

– Любую, – коротко бросила тётя Наташа.

Она доставала и доставала из сумки различные предметы: пучок травы, спички, бутылку с жидкостью мутного цвета, какие-то тряпочки.

Лера со своего стула плохо видела весь арсенал, но встать не было сил.

«Нет Силы встать… Да уж, старые фразы обретают новый смысл», – думала девушка, ожидая, пока ей расскажут, для чего её комнату превратили в кабинет экстрасенса.

Тем временем тётя Наташа зажгла свечу и начала ходить кругами, нашёптывая что-то себе под нос. Взяла со стола пучок травы, подожгла его, а когда комната наполнилась едким дымом, бросила траву в таз. Плескала водой из бутылки, мочила тряпочки и прикладывала к своему лицу. Затем села на пол и стала раскачиваться. Лера, Зоя и мама наблюдали за «священнодействием» тёти Наташи не только с интересом, но и с опасением.

– Так и есть, – завершив ритуал, Наташа как ни в чём ни бывало села на кровать и скрестила руки, – у тебя нет Силы!

Лера многозначительно вздохнула и с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза – это она знала и без неё!

– Тебя кто-то выпил! Хорошенько так. Одна чёрная дыра осталась, – продолжила женщина.

«Или я сама себя вылила», – подумала Лера, но говорить об этом не стала.

– Что делать-то с этим? – упавшим голосом спросила мама. Она стояла, прислонившись к дверному косяку, опираясь на него, будто и сама была без сил.

– Вариант первый: ждать. Сон, прогулки, режим, зарядка. Со временем придёшь в себя.

– А сколько ждать? – перебила Зоя.

– Ну, точно никто не скажет. С полгода, до полного исцеления.

– Есть ещё варианты? – устало спросила Лера.

– Вариант второй: практики. Есть центр неподалёку, называется «Реабилитация Усталой Женщины». Там тебя за пару недель восстановят до «рабочего» состояния.

– У нас нет столько времени, – Лера обратила свои слова к Зое. – Глеб и Эд найдут нас раньше. Не знаю почему, но мне кажется, что они упорно нас ищут.