Хозяйка покинутой усадьбы

— Ну, убогая, отвечай, с чего это ты ходишь здесь и собираешь мои фрукты? Всё здесь принадлежит отцу, мне и старшим братьям, а тебя я сюда не звал.

Я старалась отвечать коротко и вежливо, не веря до конца в жестокость, с которой они действовали дальше. Они реально стали гнаться за мной, с громким, довольным улюлюканьем, поймали меня и отнесли сопротивляющуюся к маленькому пруду.

До конца невозможно было поверить, что они действительно станут делать всё то, что с такой лёгкостью обсуждали. Жестокость, помноженная на безнаказанность, только позже я узнала, что этим детишкам лучше даже на глаза не показываться, во избежание.

Долго подобное издевательство я выдержать не могла и наглоталась воды. Но эти придурки не остановились и продолжили играть, пока я не потеряла сознание и не обмякла в руках державших. Не знаю, что было дальше, но я очнулась от резкого толчка, словно что-то с огромной силой вышло из меня.

Я закашлялась, из меня вышла вода. Лёгкие горели, я прислонилась рукой к тому месту и почувствовала, как боль уменьшается. А потом поняла, что немного ниже лёгких словно тёплый комочек греет меня.

Я огляделась, подняла голову, не понимая, куда делись эти чудовища в облике подростков, и увидела их улепётывающих прочь. Я легла на траву, смотрела в такое чистое небо, а солнышко своими лучами грело меня.

Со всей серьёзностью я поняла одно — эти засранцы всё же утопили меня. А ещё, у меня, похоже, проявилась та самая сила, которая так и не спасла мою предшественницу.

Из всего, что я узнала за первые полгода жизни в этом мире, я поняла, что о своей силе, если это всё же она, стоило молчать и никому не рассказывать даже о подозрениях.

Тогда я вернулась с корзиной фруктов, но мокрая. И рассказала всё тётушке Сарте, когда та с оханьем обратилась ко мне:

— Да ты бледная какая! И почему ты мокрая? Что с тобой случилось, милая?

Пришлось признаваться, тем более именно тётушка Сарта приняла меня под своё крылышко. Та внимательно слушала, задавая вопросы. Вот только и ей я не призналась в своих подозрениях о магии. Но та после всего услышанного пожевала губами и решительно велела:

— Всё, идём к мастеру Готсби. Ему помощник нужен, так, по мелким поручениям. А ты, Алисия, такая умненькая стала и старательная. Нечего по паркам лазить, тем более по хозяйской половине. Не будешь ты ходить туда, от беды подальше.

Я так обрадовалась, ведь это было, можно сказать, повышение. У мастера Готсби в кабинете я была только раз, помогая тётушке нести бумаги и счета, с которыми она и ходила к мастеру Готсби. А тот слыл тем ещё педантом. А ещё любителем знаний. И книжек у него было не в пример больше, чем у тётушки.

Мне, человеку двадцать первого века было очень тяжело в новом мире. Мне хотелось больше знаний, а здесь их получить было не в пример сложнее.

Я улыбнулась и побежала переодеваться в сухое, с нетерпением думая о новых возможностях.

Глава 6

Оказалось, что мастер Готсби частенько жаловался тётушке Сарте на нехватку рук, но был достаточно требователен к кандидату в помощники. Поэтому ему было сложно найти того, кто помогал бы ему, но не путался под ногами, не раздражал и был крайне внимателен к его просьбам.

Мастеру личного слуги не полагалось, но он делал много работы за самого управляющего. Но не жаловался, так как тот был дальним родственником жены графа. И предложение главной кухарки его заинтересовало.

— Посмотрю, уважаемая Сарта, Алисию в деле, если уж вы за неё хлопочете, а потом и решение приму.

Мастер сильно меня не нагружал и категорически запрещал появляться на хозяйской части, с чем я так же категорически была согласна. Да я с простыми людьми не знала, как вести себя, а тут аристократы!

Уже через неделю он подозвал меня к себе и серьёзно сказал, протягивая мне кулёк:

— Бери, для тебя приберёг, вкусности с господского стола. Там сладости, которых ты в своей жизни и не пробовала, Алисия. Это тебе за работу и старание. Завтра приходи раньше на час, покажу, как готовить мой кабинет к работе. Всё, иди, скажешь тётушке, чтобы кормила тебя раньше.

Вот так и повелось, что я получала за свою работу вкусностями. Хотя иногда мастер Готсби и расщедривался на один-два медяка для меня. На красивые ленты, как он говорил. Это местные думали, что у сироты ничего нет, а за мою помощь мне стало перепадать то, что можно было обменять на полезное для меня. Но это я поняла не сразу.

У мастера был свой удобный кабинет, где находились просто сокровища для меня: книги и его записи. Но чтобы получить хоть одну книгу во временное пользование, причём только чтобы почитать в том же кабинете, мне пришлось сильно постараться, не так быстро мастер проникся ко мне доверием.

Иногда он наставлял меня и однажды рассказал:

— Трудись, малышка. Поверь, твоё положение не приговор. Возьми вот меня. Я и сам бастард, имя у моего отца, конечно, попроще, и во мне есть толика силы, но выбиться в люди мне удалось. А то, что силы в тебе не обнаружили, так это, может, и хорошо, ведь твой отец имеет право распоряжаться твоей жизнью так, как решит, пока или если ты не получишь полные права. А это, как ты понимаешь, почти невозможно в твоём положении. И будь в тебе хоть капля силы, тебя бы быстро уже сосватали и выгодно отдали в другой род. У графа много вассалов, наградил бы кого, да ещё и с выгодой. Граф, он человек крайне предприимчивый.

Я слушала, хлопала глазами и кивала. Мастер уже понял, что мне можно доверять и я не сболтну лишнего. Я со своей стороны понимала, что иногда ему хочется просто поговорить, и так, чтобы его словами никто не воспользовался в будущем.

Со временем он стал давать мне свои книги, те, что попроще. В них описывали историю или географию королевства Норей. Книги эти он разрешал читать только на месте, тихонько сидеть и читать. А ещё он дал мне кое-что намного более полезное.

Я даже не сразу поняла, зачем мне книга с рунами. Но мастер положил её передо мной, наставительно поделившись:

— У тебя, Алисия, в памяти дыра, читаешь ты кое-как, и писать почти не умеешь. Я буквы тебе давал вчера писать, так это ужас, что ты накалякала, нельзя так. Если устраиваться в жизни и добиваться чего-то существенного, то счёт и каллиграфия — это первостепенные вещи, запомни. Счёт даётся тебе легко, ты даже меня удивила, думаю, именно тогда я понял, что в тебе может быть толк. А вот пальцы у тебя совсем не привыкли держать стило и писать на бумаге. Вот, кстати! У меня же оставалась бумага дешёвая, я привык экономить, у меня сын только-только учиться уехал, а раньше несколько раз в неделю забегал на час-два. Я бумагу, что выдаётся на каждый сезон, экономил, а лишку сын использовал. Прибежит, бывало, сядет и то рисует, то руны выводит. Да, силы ни мне, ни сыну не хватит, чтобы их использовать, но и я, и сын знаем все основные руны. Сын даже связки многие выучил и сможет помочь дальше, детям и внукам, если тем природа силу даст достаточную.