Храбрая леди

Ярость и страх на миг парализовали Сахарную Энн. Конечно, он побоится выстрелить в нее. Но это самый настоящий, отъявленный негодяй, и абсолютно невозможно, предсказать его дальнейшие поступки.

— Очень хорошо, сэр, вы, кажется, имеете преимущество, но, поверьте моим словам, мы еще увидимся!

Сахарная Энн повернулась и, выйдя из конторы, торопливо сбежала вниз по ступенькам. Оказавшись на улице, она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

— Этот напыщенный невежда, этот… этот жирный боров! — Ярость переполняла ее.

Теперь она была абсолютно уверена, что кузина Триста, очень проницательная женщина, никогда не доверила бы свое добро подобному типу — это было так же точно, как то, что завтра снова взойдет солнце. Ричард Фицуоррен совершеннейший лгун и обманщик. Сахарная Энн готова была держать пари, что бумага, которой он тряс у нее перед носом, подделка.

Но как ей это доказать? Как доказать, что она на самом деле родственница Тристы? Какое затруднительное положение!

Силясь справиться со своим гневом, Сахарная Энн пересекла Стрэнд — главную улицу делового района города и прошла вниз два квартала. Уворачиваясь от торговцев и продавцов с тележками, она ненадолго остановилась около бывшей конторы дедушки. Подумав о нем и о том, как он распорядился ее жизнью, она вдруг рассердилась. Он первый в длинной цепочке мужчин, которые превратили ее жизнь в совершенно несносное существование, и к этому моменту она уже чрезвычайно устала зависеть от представителей мужского пола.

Вдруг Сахарная Энн остановилась.

Вот оно, то место, где подавали мороженое.

Несколько минут она пристально смотрела в окно, вспоминая те блаженные времена. Дважды она пыталась пойти дальше, но всякий раз снова останавливалась. Наконец решившись, она прошла внутрь и заказала земляничное мороженое, заплатив за него одной из оставшихся монеток, которые столь тщательно берегла.

Сахарная Энн отдала мяснику свой последний золотой с орлом и властным тоном заявила:

— Я полагаю, это больше, чем требуется для покрытия счета, мистер Шмидт. Надеюсь, у нас не будет никаких проблем в дальнейшем. Пока миссис Ла Вин не поправится, я ответственна за ведение домашнего хозяйства. Я — миссис Спайсер. Возможно, вы помните моего дедушку, Джейкоба Спайсера, — он был одним из основателей этого города.

Мясник кивнул коротко стриженной головой.

— О да, я помню его. Это мистер Джейкоб Спайсер дал мне денег взаймы, чтобы я начал свой бизнес восемнадцать лет назад, и я не забываю об этом. Мясная лавка Шмидта готова всегда предоставлять вам кредит.

— Спасибо, сэр. — Сахарная Энн кивнула и вышла из магазина.

Ну вот, с этим покончено. Съеденное земляничное мороженое успокоило ее, подняло настроение, мрачные мысли отступили. После этого она побывала в прекрасном ювелирном магазине, чтобы продать там кое-что.

Деньгами, которые Сахарная Энн получила за золотое обручальное кольцо, и теми, что оставались у нее в кошельке, она оплатила наиболее неотложные счета, продлила кредит для домашнего хозяйства, бесстыдно используя имя своего дедушки. Она даже заказала корм для лошадей. У нее осталось совсем мало денег, и она, решив воздерживаться от дальнейших трат, стала молить Всевышнего о хорошей погоде. Уголь подождет.

Испытывая гордость за достигнутые успехи, Сахарная Энн направилась к большому дому на Черч-стрит.

Уэбб проснулся, когда услышал звон посуды; он быстро сел, и его рука механически потянулась к оружию на поясе. Но кобуры не было. После первого приступа тревоги он взял себя в руки и снова опустил голову на подушку.

Маленькая девушка. Пенелопа? Петунья? Нет-нет, Фиби, конечно, это она неуклюже вошла в комнату с подносом, уставленным тарелками с едой.

— Доброе утро, — сказал Уэбб.

— О! — Поднос наклонился, но все же она успела поставить его на стол возле кровати. — Вы напугали меня чуть не до смерти! И потом уже день. Флора сказала, вы должны спать, пока сами не проснетесь, но Мэри сказала, что вам надо поесть и восстановить силы. Она меня послала вот с этим. Это вкусный ростбиф с овощами, которые у нас нашлись. Вот свежий хлеб — Мэри сегодня утром испекла. Она сделала хороший заварной крем с изюмом. Я люблю изюм, а вы?

— Я тоже, — ответил Уэбб, только теперь понимая, что это очень болтливая малышка.

— Как ваш скандал? — спросила Фиби, приподнимая его голову, чтобы подложить еще одну подушку.

— Мой что?

— Ну скандал. Миссис Сахарная Энн сказала, что вы получили пулю в скандал, пока ехали в поезде. Держу пари, он вас все еще сильно беспокоит. — Она поставила поднос ему на колени и сняла салфетки с тарелок.

Уэбб с трудом удержался, чтобы не расхохотаться.

— Моему скандалу гораздо лучше. А где миссис Сахарная Энн?

— Она пошла сказать Фицуоррену, что теперь всем будет заниматься сама. Дай-то Бог, чтобы ей удалось утрясти дела с адвокатом, или у нас у всех будут жуткие неприятности. — Фиби молитвенно сложила руки. — Не знаю, что я буду делать, если окажусь на улице совсем одна; у меня беременность больше восьми месяцев. Голодать буду, если монахини не возьмут меня, я ведь не католичка.

— А как же отец ребенка? Разве он не станет помогать?

— Никакого шанса. Он может быть в Ливерпуле или Чарлстоне, а может, и не дальше Уотер-стрит — вот все, что я знаю. Он даже не подозревает, что оставил у меня в животе.

Уэбб нахмурился:

— Что ты имеешь в виду?

— Я точно не знаю, который из моряков отец ребенка. Я работала внизу на причале примерно в то время, так что, думаю, это один из тех, с судна, которое стояло в порту. На меня был спрос, пока я не начала раздуваться, потом дела пошли хуже. Если бы миссис Триста не посочувствовала мне и не взяла к себе, я бы сейчас точно оказалась на том свете. Она святая, эта миссис Триста. — Слезы хлынули из больших синих глаз Фиби и потекли по щекам.

— Разве у тебя нет другой семьи? — удивленно спросил Уэбб.

Она покачала головой:

— Мой папа бросил нас, когда я была младенцем, а моя мама умерла два года назад, когда мне еще не было двенадцати. Она шила, и мы на это жили, но у меня не очень хорошо получаются стежки, поэтому… — Она пожала плечами.

— Понимаю. Расскажи мне о миссис Тристе.

Фиби просияла.

— Она приняла меня и дала работу, а до этого, где я только не пробовала наняться, меня гнали метлой. Она такая замечательная леди, богатая, у нее вот этот большой дом и больше платьев, чем я вообще когда-нибудь видела, к каждому платью такие интересные шляпы и ботинки… И еще у нее столько драгоценных камней: она держит их в тайнике, в стене в столовой. Я, как полагается, не знаю ничего про тайник, но вам можно сказать, потому что вы же техасский рейнджер, и все равно никто не откроет его, потому что не знает шифр, а у миссис Тристы рот на замке.

— У меня тоже, — сказал Уэбб. — Я не скажу ни единой живой душе.

— Да конечно, вы же человек закона. А миссис Сахарная Энн и миссис Триста — родственницы. Я слышала как Флора говорила, что миссис Триста и бабушка миссис Сахарной Энн вместе росли в Новом Орлеане. И вот какой-то грабитель ворвался в дом, когда все спали, и стал лупить ее по голове. Он почти убил ее до смерти, и она после этого лежит в коме.

Уэбб понял, что совершенно запутался.

— Кого лупили по голове?