Хранитель Ардена

– Ави, я пытался вразумить отца. Клянусь. Но он непреклонен.

– За кого он хочет выдать меня замуж на сей раз? – с полной обреченностью спросила она.

– Он не говорил о замужестве. Отец хочет, чтобы ты была дома, как того желал бы дядя Бьерн.

Аврора горько усмехнулась.

– Мой отец никогда бы не разлучил меня с ребенком.

Дирк сильнее прижал к себе Аврору и поцеловал в висок.

– Если бы можно было забрать Райнера с собой, я бы с радостью так и сделал.

– Невозможно. И ты прекрасно это знаешь. – Аврора еще раз поцеловала ладошку сына и укрыла его одеялом. Райнер в ответ лишь причмокнул губами и снова погрузился в крепкий сон.

– Знаю.

Аврора повернулась к брату и встретилась с полным сожаления взглядом.

– Дирк, – в ее голосе слышалась отчаянная мольба, – прошу, помоги мне остаться здесь. Я нужна Райнеру, я не смогу без него жить.

Дирк крепче обнял ее, и Аврора устало положила голову ему на плечо. Как давно она не ощущала тепла обычных объятий!

– Я знал, как ты воспримешь веление отца, и всю дорогу до Ардена размышлял о том, как тебе помочь. Есть только один способ…

– Выйти замуж, – озвучила Аврора то, что собирался сказать Дирк. – Я уже ищу подходящих кандидатов из числа Вейландов. До окончания траура осталось пять месяцев, еще есть время.

Дирк покачал головой.

– По обычаям южан. Ты ведь знаешь, что отец чихать хотел на их традиции. Ты северянка, Аврора, а у нас траур длится сорок дней. До истечения срока твоим опекуном является свекор – король Алан, и в это время он может распоряжаться твоей судьбой, как угодно. Но после ты не будешь иметь к Вейландам никакого отношения, и тебе придется подчиниться воле отца.

От страха и отчаяния у Авроры разболелась голова. Она чувствовала, как невидимые тиски сжимают ее череп, лишая возможности здраво мыслить.

«Когда подступает истерика, задержите дыхание и мысленно сосчитайте до десяти, а потом сделайте вдох, глубоко и медленно». – Аврора вспомнила слова Закарии и последовала его совету. В голове немного прояснилось.

– Значит, я должна выйти замуж до окончания срока. Осталось чуть больше недели.

– Да. У тебя есть на примете подходящие кандидаты?

Аврора закрыла глаза, сжав указательным и большим пальцами переносицу. Она упустила из внимания столь важную деталь, как сроки траура у северян, а потому не торопилась с поиском кандидатов. Тристан прислал ей письмо с заверениями, что передал ее просьбу Кристин, но информацию обо всех «женихах» она подготовит не раньше чем через месяц.

Но Дирк не знал об истинном происхождении Рэндалла, не знал обо всех проблемах между Арденом и Югом.

Авроре нужен был не простой муж. Ей нужен тот, кто не интересовался бы политическими интригами. Кто не стал бы лезть в дела правления Ардена и мешаться под ногами. Тот, кем можно легко манипулировать. Пешка…

Она резко выпрямилась и сжала руки в кулаки в нервном возбуждении.

– Кажется, я знаю, кто идеально подойдет мне в мужья. Нужно только уговорить его.

Дирк удивленно приподнял бровь.

– И кто же он?

– Брат Рэндалла. Уилл Вейланд.

Глава 15

Ноябрь, 1135 г. со дня Разделения

Царевич Дирк находился в Вайтхолле три дня, и все это время Тина не покидала своей комнаты. Она бы чувствовала себя пленницей, за которой вот-вот явится палач, если бы не поддержка Норы. Тина поведала ей почти всю правду о смерти Герольда, утаив лишь тот факт, что настоящей убийцей чудовища была не она.

Нора постоянно отвлекала ее от гнетущих мыслей своей болтовней, рассказывала последние сплетни замка и постоянно ругалась на «бестолковых» служанок. Хоть она и не до конца оправилась от смерти принца Рэндалла и леди Джоанны, однако старалась не показывать свою печаль.

Но не только Нора все эти дни поддерживала Тину.

Частым гостем в ее покоях стал Закария. Он навещал ее каждый вечер. Адепт был, как обычно, немногословен и задерживался ненадолго, но то, что он делал для нее, отпечатывалось на сердце несмываемыми чернилами, прямо как татуировки на его руках и шее.

В первый вечер он принес ей горячие, прямо из печи яблочные пирожки. Тина даже не удивилась тому, что он безошибочно угадал ее любимую начинку.

На второй день Закария принес новую цветную пряжу.

– Я увидел, что в твоей корзинке для вязания мало ниток и они только черные да коричневые… – едва разборчиво пробормотал себе под нос смущенный адепт, когда Тина в порыве благодарности сжала его ладонь.

Цветная пряжа была дорогой, и экономная северянка не могла тратить свои сбережения на простое увлечение, от которого было мало проку.

Тина и не заметила, с каких пор все ее мысли начал занимать угрюмый адепт с красивыми раскосыми глазами необычного зеленого цвета с золотистыми крапинками. Ночами она подолгу не могла уснуть, вспоминая его кривую полуулыбку, манящий запах дождя и крыжовника и приятный голос с необычным акцентом.

Нора же плевалась ядом каждый раз, когда Тина, сама того не замечая, заводила разговор о Закарии.

– Из такого обилия красивых, щедрых, добрых и умелых в постели мужчин ты выбрала самого нелюдимого, грубого мужлана со скверным характером? Да старая кочерга, которой меня колотила мать за распутство, и та нежнее, чем этот иноземный кретин! – возмущалась она, когда на ее прямой вопрос о симпатии к Закарии Тина, густо краснея, кивнула.

Но Тине было все равно на сетования подруги. Она знала, что Закария не такой, каким его видели другие. Ей он позволял видеть другую сторону себя – мягкую, чуткую и очень добрую.

День уже клонился к закату, и Тина в трепетном волнении ожидала заветного тихого стука в дверь.

Нора ушла часом ранее, небрежно бросив перед уходом, чтобы Тина не ждала ее ночью, и закрыла дверь изнутри. Внимательная подруга заметила, что в ее отсутствие Тина всегда запирала дверь, в глубине души опасаясь, что в крыло для прислуги может забрести кто-то из стражников царевича.

Когда Нора ушла, Тина начала суетливо прибираться в комнате. Она долго стояла перед зеркалом, выбирая в своем скромном гардеробе наряд, пока не остановилась на платье персикового цвета с вышивкой на груди, которое ее мама сшила ей на пятнадцатилетие. Ее фигура и рост не изменились с того времени, и платье село идеально, подчеркивая тонкий стан. Тина покрутилась вокруг своей оси несколько раз, а затем, совсем осмелев, распустила волосы и откинула их за плечи.

В отражении на нее смотрела девушка с сияющими глазами, нежным румянцем на щеках и открытой улыбкой. Ее можно было бы назвать милой, даже симпатичной, если бы не одно «но». Уродливый длинный шрам, начинавшийся на скуле возле уха и уходивший к шее.

Трепетная улыбка померкла, а ее взгляд потух.

Кому нужна «грязная шлюха», которая на протяжении трех лет безропотно исполняла мерзкие прихоти жестокого чудовища?

Отругав себя за глупость самыми безжалостными проклятиями, Тина переоделась в простое серое платье для прислуги и заплела волосы в привычную свободную косу, скрывающую шрам.