Хранитель историй

— Продолжай, ты должен довести свою мысль до конца, — наконец разрешил отец. Очередное правило, больно укололо юношу под лопатку.

— С другой стороны: он напоминает бродягу, вечно скитающегося из порта в порт с желанием плотских утех и очередного греха, совершенного за одну звонкую монету.

Слегка наклонив голову набок, мистер Лиджебай пристальным взглядом застыл в ожидании. По всем признакам — это сравнение пришлось ему по нраву.

— Хотелось бы отметить его выцветшую треуголку, из-под которой виднелась темная бондана. Такие обычно носят моряки не последнего сословия, но и не великие капитаны. Судя по его драному камзолу, он снял его с трупа еще при первом абордаже и гордо проносил эту достойную одежу пару — тройку лет.

— Верно подмечено. Браво. — Отец изобразил хлопки, но ладони так и не сошлись, чтобы издать звук оваций.

— Еще его правая рука, — вошел в раш Рик, — тяжело поднимается вверх. Сказывается последствие недавнего ранения. Возможно удар саблей, но, скорее всего картечь. Ну, или засада, а не открытая стычка. С такими кошачьими повадками как у него вряд ли напорешься на дилетантский выпад.

— Довольно точно, — Лиджебай согласился и с этим высказыванием. Но окончательной оценки не последовало.

Рик набрал в грудь побольше воздуха, и в этот самый момент понял, что говорить-то нечего. Достаточно подробно и емко описав посетителя, он выдохся. Хотя, судя по словам мистера Лиджебая, про бродягу — моряка можно было поведать еще очень многое.

— А что ты скажешь о его характере? — разлетелась по кабинету довольно призрачная подсказка.

Губы Рика сжались в одну тонкую нить, а глаза сощурившись, уперлись в потолок. Минуту он стоял неподвижно, как две капли воды напоминая мистеру Лиджебаю самого себя пятнадцати лет отроду.

Воображение юноши без труда нарисовало образ недавнего гостя, его повадки и особенности. Через секунду Рик продолжил:

— Достаточно подвижный, даже я сказал бы: излишне подвижный. Он склонен сначала делать и лишь потом, думать о последствиях своих поступков. К тому же причиной тому скверный, взрывной характер, не раз причинявший ему неприятности. Необучен писать, но достаточно ловко умеет обходиться с оружием и легко воспринимает новые науки. И еще…

— Что еще? — усыпленный словами сына, внезапно встрепенулся мистер Лиджебай.

— Он легко управляем. Прямо как марионетка в руках мистера Бутни, шарманщика с улицы Слез. Возможно, даже слишком управляем, словно…

Удар кулака по столу заставил Джейсона — младшего замолчать.

— Больше ни слова. Ни звука!

— Я только хотел.

— Нет. Я ничего не желаю слышать!

Отец выставил сына за границу собственных владений без всяких объяснений. Взорвавшись, словно бочка с порохом, он едва сдерживал свою ярость. Единственное, что Рик успел заметить сквозь щель закрывающейся двери: открытую книгу в кожаном переплете с красной нитью в тиснение, а первые строки напоминали узор чернильной паутины. И как всегда на столе царил идеальный порядок.

Почему Рика настигло именно это воспоминание? — он не знал. Но хотел верить, что оно не случайно.

День пятый: в который Рик попадает на кладбище забытых кораблей, а бывший юнга начинает рассказ.

Проливной дождь обрушился на Прентвиль самым настоящим ушатом нечистот. Ранняя весна, так и не успев начаться, преподнесла городу очередной сюрприз, щелкнув по носу тем, кто решил, что стужа окончательно отдала бразды правления теплому сезону.

Кутаясь в плащи, Рик и его приятель Оливер, обмолвились лишь парой слов. Убедившись, что с носителем черной метки все в порядке, его верный товарищ указал на башенные часы. Время стремительно бежало вперед и им стоило поторопиться.

Миновав пару безлюдных кварталов, они вышли к старому, полуразрушенному причалу. Широкие подъездные дороги, которые вели к берегу давно поросли травой, и казалось, что здешние места превратились в безжизненую пустошь. Но это было лишь видимое запустенье. Бывший порт Сенджи и после запустения продолжал жить своей собственной жизнью. Ныне, здесь, на затворках города, приютились корабельные останки тысячи некогда великих морских исполинов. Свалку незамедлительно окрестили Забытым кладбищем. Позже стали поговаривать, что среди истлевших каравелл и галеонов возникают призрачные огни костров. И у горожан поползли слухи о призраках, которые так и не сумели обрести покой и до сих пор маятся в прогнивших трюмах.

Через пару лет, Прентвиль отгородился от корабельного кладбища высокой насыпью и про таинственные стоны и пылающие огнем палубы все позабыли. А вскоре, горожане и вовсе решили сжечь морской некрополь дотла. Но задумке не суждено было осуществиться. В тот день, побережье заволокли тучи, а когда двухнедельный дождь прекратился, идея расправы, уплыла вместе с грязевыми потоками. Город очистился, вздохнул по новому, а кладбищу дали возможность и дальше нежится под потоками яркого солнца, ночами осторожно поскрипывая прогнившими досками.

При иных обстоятельствах, Рик никогда бы не осмелился забрести в пропитанную гнилью и тухлой водой часть побережья. И хотя он с недоверием относился к бесчисленным историям о не упокоенных матросах, но при каждом упоминании о светящихся остовах кораблей и завываниях в пустых трюмах, юноша ощущал волнительный холодок, а сердце отзывалось тревожным набатом.

Перебирая в голове бесчисленные правила отца, Рик с удивлением обнаружил, что тот никогда не запрещал ему бывать близ порта Сенджи, тем более за границей Мрачного Фила. Сторожевой корабль, с почти человеческим названием, полеживая на правом боку, словно кит, упирался своим корабельным носом в песочную стену, явно протестуя против жестокой человеческой воли. Здесь начиналась граница трагических морских воспоминаний, у которых не было, и не могло быть счастливого конца.

Остановившись у насыпи, Оливер поправил ворот плаща и с опаской покосился на Рика.

— Ты уверен, что хочешь переступить границу, — взгляд указал на острые шпили кораблей, которые почти касались тяжелых грозовых туч.

— А у меня есть выбор? — Рик вытащил из-под плаща перебинтованную руку и продемонстрировал ее другу. Весь день шрам не давал о себе знать, а теперь, будто назло, откликнулся острой пульсацией. Вышагивая по узким улочкам под покрывалом проливного дождя, Рик абсолютно забыл о своей проклятой метке, — но как только слегка почерневший платок опять возник перед его взором, страх и обреченность нахлынули с новой силой.

— Я считаю, мы зря тратим время, — начиная дрожать, Оливер с тоской посмотрел на размытые стены городских домов.

— Если у меня будет хотя бы призрачный шанс избавиться от этой метки, я его не упущу.

Твердым шагом Рик прошел вдоль Мрачного Фила и остановился у двух рыбацких лодок, напоминающих ужасные костяные огрызки. Протянув руку, он коснулся трухлявого дерева. Мерзкое ощущеие пронзило все тело. Стараясь справиться с волнением, он сдел еще шаг и почувствовал, как что-то щелкнуло под каблуком.