Хранитель историй

Тем временем разговор продолжался.

Тяжело вздохнув, капитан изобразил некое подобие улыбки, всем своим видом показывая недоверие к словам бывшего юнги 'Бродяги'.

— Меня уже давно не пугают бабушкины сказки. Поверь, я повидал в жизни всякое, чтобы авторитетно заключить: в поисках тайн мироздания можно отыскать только ржавые остатки былой роскоши и пару звонких монет.

Кто-то в толпе нервно хохотнул.

— Дело твое, — равнодушно согласился Скиталец, и немного помедлив, добавил: — Надеюсь, тебя минует горькая участь моего капитана.

— Его кажись, пришибло камнем…

— Не, его поглотила морская пучина…

— Да на бабе он помер-то, на бабе…

Толпа вновь ожила.

— Циц, отрепье! — рявкнул капитан.

Выпрямившись, Скат стал похож на настоящую неприступную гору. Обнажив саблю, он взмахнул ею над головой, приставив острие к горлу моряка.

— Пускай мертвецы остаются мертвецами. Даже в нашей памяти! — Капитан осклабился. — И запомни еще одно, сынок… Я не терпел и не потерплю угроз.

Подняв руки, словно сдается на милость победителю, Скиталец сделал короткий шаг назад.

— Я готов договориться, если вы отстанете от потомка Лиджебая.

— И в чем же тогда будет моя выгода?

— Я сам принесу тебе то, что два десятка лет ищут Рьяный Бил и Одинокий Крейн. Клянусь кодексом каперов! — Приложив правую руку к груди, моряк скрестил указательный и средний палец.

Мгновение, капитан молчал, а потом удовлетворенно кивнул:

— Идет. Я дам тебе три дня, и не днем больше. Если ты сможешь уговорить сопляка отдать сокровище, я предоставлю тебе противоядие. В противном случае черный спрут поглотит его руку, тело и, достигнув шеи, сдавит ее сильнее королевской петли.

— Но не забудь, он сам должен отдать мне наследие мистера Лиджебая.

Услышав это имя, капитан сморщился как печеное яблоко.

— Это уже твоя забота, — коротко кинул Скат, убирая оружие.

Возле Скитальца, как из-под земли выросли два рослых капера и, подхватив его под руки, повели в сторону резной скрипучей двери.

— Я пришлю тебе весточку, капитан, — обернувшись вполоборота, выкрикнул моряк. На его лице сияла самодовольная ухмылка, говорящая сама за себя — он открыто лгал всем вокруг.

Облегченно выдохнув, Оливер попытался взять себя в руки. Сердце продолжало бешено колотиться, отзываясь пульсацией в висках. Пытаясь унять дрожь ровным дыханием, юноша хотел рвануть следом за провожатыми и попытаться как можно скорее покинуть заброшенный склад, но трезвый рассудок заставил его поступить иначе. Оставшись на месте, юноша дождался, пока тяжелый засов не захлопнется следом за Скитальцем и продолжил слушать.

Разговор был еще не окончен.

Поднявшись, капитан дал волю эмоциям, гневно пихнув в сторону бочку на которой сидел, и недовольно рявкнув, кинул в сторону каперов полный призрения взгляд:

— Ну, что скажите, господа хорошие?

Присутствующие зашушукались словно крысы.

— Мне кажется, он водит нас за нос, — раздался скрипучий голос справа.

— Говори, Трупер, — позволил капитан.

Собравшись с мыслями, моряк кашлянул в кулак:

— Да вы только посмотрите на его рожу. Каждое его слова не стоит нашего плевка. От каждого его слова смердит, будто из выгребной ямы.

Говорившего поддержали большинство каперов. Заручившись, по меньшей мере, третью голосов, Трупер продолжил:

— Спросите меня: есть ли у нас повод доверять ему? И я отвечу, что нет. Ни на дюйм. Он служил на 'Бродяге', капитан которого, всем известно был не от мира сего. Такой же, как и вся его команда.

— Дело говоришь!

— Пустить кишки ему, и дело с концом!

Высказавшись, голоса быстро стихли.

— Соглашусь с каждым вашим словом, — кивнул Трупер. — И еще одно… Эта история с последним путешествием Бероуза, противней ядовитых водорослей Ниирна. Сам слышал, какие слухи ходят среди завсегдатаев Дальних доков. Нехорошие слухи.

В этот самый момент, зал наполнил резкий удар двери. На пороге возник запыхавшийся соглядатай — Оливер сразу узнал его по многочисленным дерганым движениям.

— Он ускользнул в последний момент. Я до последнего… но этот шельма…

Юноша без труда догадался, что речь идет именно о нем.

— Можешь не продолжать, — отмахнулся капитан, мгновенно потеряв интерес к вестнику плохой новости.

Обессилено упав на покрытый соломой пол, соглядатай что-то буркнул себе под нос и затих.

Переведя взгляд на сидевшего поодаль старого моряка, сложившего голову, словно сухую тыкву на деревянную клюку, капитан окликнул:

— А что скажешь ты, Квинт?

Дернувшись, старик, будто вырвался из лап вечной дремы, приподнял голову и осмотрелся. Трепетный свет, вырвал из тьмы его пустой взгляд.

'Да он слеп как летучая мышь', — внезапно осенило Оливера.

Высохший, словно деревянный пенек, старик и впрямь внешне напоминал ночного охотника. Скорчив недовольную физиономию, он почесал заросшую щетиной щеку и, выставив вперед руку в обрезанной перчатке, дрожащим пальцем указал на капитана.

— Скажи, Скут, разве ты никогда не встречал в море тень утонувшего корабля? Или ты, Билли, — палец двинулся чуть в сторону, уткнувшись в толпу мрачных каперов, — не сталкивался лоб в лоб с клювокрылой рыбой Зиф? А ты Френк, не боролся со своим страхом, когда борт корабля царапали острые зубы утопленников?

По толпе пробежало нервное волнение.

— С чего вы решили, что сокровище капитана Бероуза по щелчку ваших кривых пальцев, достанется именно вам?! С чего вы взяли, что мальчишка отречется от наследства отца или пожертвует его этому лощеному шуту, что целый час морочил вам головы?

Оливер видел как матросы, обдумывая слова старика, поочередно закивали своими косматыми башками.

— Не слишком ли ты…

— Не слишком! Поверь мне, не слишком — резко оборвал выкрик Квинт. — Именно из-за такой самоуверенности, что блуждает в ваших никчемных душонках, я и лишился глаз.

Приглядевшись, Оливер только сейчас заметил возле глазниц старика глубокие рваные шрамы. Фантазия незамедлительно нарисовала в юношеском сознании образы кошмарных тварей, которые вырвавшись из морской пучины, могли сотворить с пиратом такое насилие.