Хранитель историй

Аккуратно подбирая слова, служитель церкви, наконец, изрек:

— Фатум в первую очередь страшен своей неизбежностью. Никто не знает, что тебя ждет и когда оборвется твоя жизнь. Поистине — жуткое оружие возмездия.

— Вы серьезно в это верите? — недоверчиво поинтересовался Рик.

— Безусловно. Я же не всю свою жизнь служил Всевышнему, сынок, — объяснил пастырь. — Раньше в моей жизни было куда больше крови и смерти, чем элементарного сочувствия.

Не веря своим ушам, Клер тихо охнула.

— Да, не удивляйтесь, мисс Джейсон. Это абсолютная правда: каждый из нас приходит к создателю, своим путем. И чаще всего этот путь тернист и сложен.

Замолчав, он поднялся, подошел к алтарю, постоял возле него в раздумьях, а затем осенил себя знаком спасения и махнул рукой, словно решился на что-то. Обернувшись, пригласительным жестом пастырь позвал их за собой.

Спустившись вниз по винтовой лестнице, они остановились возле низкой кованой двери. Терси долго копался в темноте, выбирая на толстой связке нужный ключ. Короткий щелчок, второй, третий и ржавый механизм подался упорству человека. Дверь со скрипом отворилась. Серый мрак подвала утонул в беспроглядной мгле, где не было видно не зги.

— Сейчас, я все покажу, — чиркнув кресалом, Терси осветил дорогу факелом и шепотом добавил: — Только прошу вас тише. Не стоит будить дремлющих.

Рик и Клер растерянно переглянулись.

Осторожно, ступень за ступенью, они двигались вглубь, казавшегося бесконечным подвала. С полукруглого каменного потолка, пробиваясь сквозь кладку, струйками сочилась мутная вода. Звонкий удар капель смешался с шорохом шагов. Огонь пытался отвоевать у тьмы хоть немного пространства, но битва оказалась неравной. Было видно не дальше вытянутой руки. И лишь уверенный шаг Терси внушал надежду, что Рик с сестрой не сгинут в этой ужасной бездне подземелья.

Наконец ступени закончились, и коридор потянулся чуть вверх. Стены стали уже, и юноша ощутил, как капли падают ему на плечи, голову. Неприятное ощущение нарастающей тревоги не покидало его ни на секунду. Непроизвольно Рик коснулся мокрого плеча рукой, а затем попробовал влагу на вкус. Вода оказалась соленой.

— Не удивляйтесь, и не бойтесь, это всего лишь слезы, — заметив реакцию юноши, объяснил Терси, не сбавляя шага.

Ничего не ответив, Джейсон — младший попытался справиться с охватившей его дрожью.

Коридор стал ниже, и пастырю пришлось пригнуть голову. Легкий сквозняк донес запах затхлости и крысиных испражнений.

Внезапно послышался пронзительный визг, и Рик почувствовал, как в правый башмак ударилось нечто живое. Опустив голову, юноша смог рассмотреть лишь удаляющийся крысиный хвост. Отпрянув в сторону — чтобы удержаться на ногах — он выставил вбок руку, пытаясь облокотиться о стену. Ладонь провалилась в углубление, и пальцы тут же уперлись во что-то мягкое и вязкое.

— Ай, — вырвалось у Рика прямо из груди.

Отшатнувшись, он стал заваливаться на спину, когда пастырь ухватил его за лацкан камзола. Пламя дернулось, и юноша увидел Терси рядом с собой. Узкое лицо священника сделалось каменным, и только желваки на скулах все еще нервно поигрывали.

— Тише. Я же просил, не будить Дремлющих.

Повернув голову, Рик заметил лишь то, что ему позволил увидеть огонь; глубокая ниша хранила останки, утопающие в широких пластах ветхой одежды. Череп умершего был повернут в сторону юноши, а пустые глазницы буравили его ненавистным взглядом слепца.

Зажмурившись, Рик открыл глаза только тогда, когда Терси ответ факел в сторону и человеческие мощи медленно погрузились во мрак.

— Великий Дункан, кто они? — пролепетала Клер, сложив руки на груди.

— Наши братья и сестры, — буркнул себе под нос пастырь, продолжив свой путь.

Трепетные свет еще долго облизывал стены коридора, то и дело, вырывая из мрака жуткие кости мертвецов, отчего Рик ощущал неприятный ком, подступающий к самому горлу. Слава мученикам! — дорога оказалась не долгой. Вскоре они уткнулись в еще одну тяжелую дверь. На этот раз Терси действовал быстрее и справился с замком за считанные секунды.

Попав в следующий зал и слегка осмотревшись, Рик ощутил внезапную дрожь — чудесным образом он вновь оказался на Кладбище забытых кораблей. По крайней мере, находясь в полной темноте и чувствуя на языке привкус гнилого дерева, он живо представил перед собой старый, лежащий на боку и зияющий пробоинами двухмачтовый бриг. Но как только Терси осветил помещение, нарисованный образ лопнул, расколовшись на сотню крохотных частиц.

— Не может быть, — изумленно прошептала Клер.

Призрачный свет поборов мрак открыл перед ними настоящий кладезь всевозможных морских приспособлений, помещенных в стеклянные короба. В самом центре располагалась часть корабельного носа — деревянные доски сложенные пирамидой. В них тяжело угадывался правый борт и несколько ярдов палубы.

Остановившись в самом центре сокровищницы, пастырь повернулся: на его лице сияла улыбка, а из глаз градом лились слезы.

— Эта тайная история моей жизни долгие годы находилась под замком. А теперь… Милости прошу в мир бывшего капера, старпома брига 'Бродяга', мистера Керка са Фона.

Рик внимательным взглядом обвел штурвал, кусок бизань мачты, абордажные крюки, сектант, аккуратно сложенный вдвое флаг. В голове эхом повторились слова Скитальца.

Он тоже плавал на 'Бродяге'… Он должен знать моего отца…

Приблизившись к Терси, юноша с трепетом в сердце, спросил:

— Скажите сэр, на вашем бриге капитаном был мистер Бероуз?

Вздрогнув, пастырь, в котором сейчас с легкостью угадывалась непреклонность морского волка, в очередной раз дал слабину.

— О чем ты говоришь?

Рик повторил свой вопрос.

В один миг на лице Терси отразились сотни различных эмоций. Переплетенные клубком, они попеременно возникали и стремительно исчезали, не оставив после себя и следа.

— Кто рассказал тебе о капитане Бероузе, сынок? Назови его имя?

— Один мой друг, — не раздумывая, соврал Рик.

Не доверяя пастырю ни на иоту и относя того, скорее, к разряду врагов, чем друзей, юноша не собирался откровенничать с ним.

— Если вы знали мистера Бероуза, тогда возможно вы знавали и нашего отца, мистера Лиджебая Джейсона… — решительно произнес Рик.

Озабоченность Терси сменилась сначала растерянностью, а затем и вовсе обратилась в выражение полного безразличия. Присев, а вернее будет сказать, обессилено повалившись на пару винных бочек, пастырь вновь стал самим собой. Немного помедлив, он тихо ответил: