Хранитель историй

Очертив круг обязанностей, он создал для сына новые правила, границы, сроки, условия. Рик покорно кивнул, поймав себя на мысли, что ему нравится жизнь в заточении, под присмотром родителя. Отец больше не ругал его понапрасну — говорил коротко, емко, а зачастую просто молчал внимательно наблюдая. Правила стали возникать реже. И чаще родитель говорил о семье, что было для Рика невиданным откровением. Оживляя в его памяти давно забытые воспоминания, мистер Лиджебай словно пытался докопаться до какой-то, одному ему известной истины. Задавая кучу странных и непонятных Рику вопросов, он не требовал мгновенного ответа, как это было раньше.

Открыв намеченную для прочтения книгу, юноша впервые в жизни серьезно задумался о смерти. Изображенный на первой странице череп подтолкнул его к осознанию неминуемого конца каждого кто радостно входит в этот бренный мир.

Призрак отца явился вечером, покачиваясь, он застыл возле окна. Дождавшись пока сын устроится за столом и откроет книгу в кожаном переплете на новой странице, мистер Лиджебай немного сгорбившись и растопырив пальцы, проплыл к двери, напомнив Рику того самого паука, что так хищно взирал с обложки прочитанной им недавно книги.

— Пожалуй, продолжим… — тихий голос вкрадчиво наполил кабинет.

Юноша напрягся. Плотный туман, возникший у самых ног, стал быстро распространяться по комнате. Оглянувшись, Рик быстро взглянул на улицу: широкая каменная мостовая, серые стены соседних домов, окна которые уже скрылись за плотными ставнями, пара спешащих по делам горожан — ночной дымки не было и следа.

Пелена заволокла кабинет. В нос ударил незнакомый аромат травяной горечи смешанной с табачным дымом, а вскоре к ним добавился солоноватый привкус моря. Рик ощутил легкое головокружение. Такого с ним раньше никогда не было. Призрак отца вздрогнул и повернувшись к нему лицом, заговорил.

— Представь таверну, многолюдные компании моряков, измученных рьяными ветрами и ядреным солнцем. Их лица обветренные, худые, зыркают по сторонам выцветшими, почти бесцветными глазами. Многие из них курят, другие пьют до беспамятства. В таком состоянии они не замечают никого вокруг… Их разговоры масляные и тусклые как свет вечерних фонарей у пристани. Вероятно, многие из них уже позабыли те славные времена, когда служили храбрым капитанам, избороздившим четыре части света в поисках сокровищ. Умение бывших каперов уже не такое искусное и сабли в руках потеряли былую опаность…

Не следя за страницей, Рик монотонно окунал перо в чернильницу, выводя на девственном листе очередное слово. В голове яркой вспышкой возникла таверна, заполненная морскими волками, поджарые фигуры которых растворялись в непроницаемом табачном дыме и тяжелом полумраке зала. Несколько вытянутых чадящих ламп в виде маяков внезапно потеряли пламя, как говаривали в таких случаях. Огонь в стеклянной колбе стал не больше наперстка, будто трусливый страж, испугавшийся внезапного гостя, покинул свой пост.

* * *

Собеседник мистера Сквидли стал напоминать восковую фигуру, похожую на те воинственные образы, которыми раньше так любили украшать корму корабля отчаянные головорезы. Серая кожа, распухшие от напряжения жилы, черные с кроваво — красной поволокой глаза, застывший на лице ужас — так мог выглядеть только мертвец. Жуткое зрелище, к сожалению, не интересовало завсегдатаев таверны- у них были дела поважнее. Пропустив очередную кружку рома, они углубились в собственные воспоминания, которые шипящей морской волной нахлынули на них с новой силой.

Наслаждаясь получившимся творением, мистер Сквидли уже собирался уходить, когда две пары крепких рук взяли его в тиски, лишив всякого движения.

— Произнесешь хоть слово — вырежем язык и скормим его чайкам. — Второй нападавший подтвердил слова протяжным бурчанием.

— Надеюсь, уважаемые джентльмены не станут осуществлять свои угрозы на глазах у сотни свидетелей. Морской народ очень зорок, мало ли чего усмотрит, — толи предупредил, толи поиздевался Сквидли. Ответ последовал незамедлительно. Мощный тычок в спину сбил его с ног.

Они провели моряка через весь зал, не забыв немного скрутить руки, чтобы возникла ноющая боль. Сквидли только недовольно фыркнул — подобная игра начинала ему нравиться.

Как он и предполагал, никто из посетителей таверны не обратил на троицу никакого внимания. Сюжет выдался на удивление хороший, плотный с нарастающей интригой — как он и любил.

Чтобы подбавить масла в огонь, Сквидли задел ногой стул, на котором восседал пузатый пиринейский торговец с широкой седеющей бородой. Тяжело дыша, тот что-то буркнул себе под нос, и с трудом втянув тяжелый воздух таверны, встал на ноги.

— Редкоеее прояяявление нэ вежливостиии, — рявкнул он, обращаясь к кому-то за спиной Сквидли.

— Плыви к себе в Пиринею, иновер! — раздалось в ответ. Мощный удар кулака сшиб здоровяка с ног, да так лихо, что тот мгновенно затих, лишившись чувств.

Отметив неслыханную прыть его пленителей, Сквидли решил удержаться от новых провокаций.

Поднявшись по лестнице, его втолкнули вглубь длинного, плохо освещенного коридора — пара почти потухших факелов, были не в счет. Все развивалось в нужном направлении.

На встречу попались несколько разнузданных моряков в мундирах торговой гильдии Пареи. Произнеся несколько нечленораздельных фраз, они растворились в полумраке, оставив после себя лишь приятный аромат дорогого вина. Что поделать: эти черноволосые эстеты отвергали само слово 'ром', за что и получали в награду от местных моряков, весьма обидные прозвища.

— Заходи, не стесняйся, — донеслось из-за спины.

— Мертвецам это ни к чему, — пошутил второй голос.

Сквидли затолкнули в небольшую комнатку и с силой прижали к стене.

— Башкой не верти, а то неровен час, она слетит с твоих плеч как тыква, — судя по интонации, это произнес второй.

А первый, тем временем копошился неподалеку. Через пару секунд комнату осветил свет дюжин толстых свечей. Сквидли развернули на месте и, прижав к стене уже спиной, наставительно произнесли:

— Запомни, мистер: шутники долго не живут.

Сквидли не стал спорить с этим утверждением.

Затянув сильнее веревку и убедившись, что бежать пленному некуда, Луджи отошел в сторону и стал наблюдать. Возле двери, перекрыв путь к отступлению — притаился Кларк; за столом выставив перед собой массивный подсвечник, сидел слепой Квинт. Совершенно бесполезный для него источник света был некой приманкой, словно две шестерки при игре в кости. Если противник вздумает его обмануть, старик покажет ему, что совершенно не нуждается в свечах. Потушив их одну за другой, он предоставит жертве последний шанс на спасение. Поселив в ее сердце ужас, он подберет ключики к любому пленнику. Никто из смертных, как бы не хорохорился, не сможет противостоять темноте. Только она может внушать неописуемый страх, после которого пойдешь на что угодно — да хоть на сделку с самим дьяволом — лишь бы больше не попадать в кошмарную страну мрака. Квинт знал об этом не понаслышке.