Хранитель историй
Шрифт:
Это были самые невыносимые дни. До сих пор я просыпаюсь в холодном поту, вспоминая мучившие меня кошмары.
Но один из них посещает мою память чаще остальных…
…Безумца подвесили на самом видном месте: в центре грот — мачты, чтобы полуденное солнце до изнеможения сушило кожу, оставляя на ней болезненные ожоги, а ночной соленый ветер бередил открытые раны. Я слышал его крик каждую минуту, и если выдавался небольшой перерыв, то спасительные вопли в скором времени начинались вновь.
Мы все потихоньку начинали бредить. Также как и бедняга Викс. Силы были на пределе,
Превратившись в растянутые на солнце тени, мы неприкаянно слонялись по кораблю, заранее предугадывая приказы наших мертвых повелителей. Наверное, дьявол, и вправду слишком силен, раз способен на глазах у господа творить такие бесчинства… — подумалось мне на сорок первый день нашего плаванья.
В то утро моя вера пошатнулась.
А в следующую ночь ее окончательно растоптал один малозначимый, но достаточно откровенный разговор.
Луна почти утонула в разбушевавшихся волнах. После двухдневного штиля, морской ветер стал для нас манной небесной. Я не спал почти всю ночь и случайная тень, скользнувшая у борта, нисколько не удивила меня. Если это был заплутавший призрак, — он явно ошибся кораблем. Наш 'Бродяга' включая каждого живого и мервого члена команды, стал посмертным напоминанием бороздящим просторы запретных вод. Этакое морское приведение лишенное всего человеческого.
— Не ждал тебя здесь увидеть, — устало произнес Лиджебай.
— Ночь всегда успокаивает, скрывая в темноте дневные невзгоды, — отчего-то сказал я и затих, чувствуя как сердце забилось в предвкушении предстоящей беседы.
Лиджебай кивнул:
— А я вот не могу смотреть на солнце. Глаза привыкли к полумраку каюты. Любой свет причиняет нестерпимую боль. Мне кажется, если взгляну на яркое безоблачное небо, то незамедлительно ослепну.
Я внутренне напрягся, заметив стеклянный взгляд собеседника.
— Ты, наверное, удивляешься…чем можно занимать себя весь день и ночь?
— Вы ведь находитесь во власти капитана, — уверенно выпалил я.
Лиджебай грустно улыбнулся:
— И да, и нет. Главный мой враг, это я сам. И мне невыносимо страшно от этого неоспоримого факта.
— Но там, у водопада… Вы же использовали свой шанс? Разве не так?! — искренне удивился я.
Ваш отец ответил не сразу. Он долго думал, а потом спросил:
— Ты веришь в удачу?
— В удачу? — осторожно переспросил я.
— Ну, да. Как при игре в кости, когда ожидаешь, что выпадут единицы, а получается пара или шестерки…
— Полагаю, что нет, — я буднично пожал плечами.
— А я вот решил положиться именно на этот самый шанс. Понимаешь? Я доверился своим мечтам. Решил, что мир, который живет в моей голове лучше того, что окружает нас. Решил наполнить его своими чувствами, эмоциями, страхами и переживаниями. Захотел поиграть во Всевышнего. Стать вершителем судеб.
— И каков итог? — не веря своим ушам, спросил я.
— В первый же день мне наскучило это занятие… а на следующий — мне стало страшно.
Я испугался, что не смогу остановиться. Но третий: все расставил по своим местам. Я осознал, что больше не могу контролировать собственный мир…— Тот, который считали лучше?
— Совершенно верно, Сейл. Тот, что я ошибочно считал лучше. И это еще полбеды, потому что вместе с собственным тщеславием я впустил в новый мир существо, которое гораздо хуже нас всех. Оно и есть все зло, что копиться в нас изо дня в день. Оно коварно и безжалостно. Именно оно станет повелевать всеми. Оно — а не я. Мысленно оно уже скинуло меня с престола и скоро я стану его верным рабом и вечным летописцем.
— Боже, что же вы натворили?! — взмолился я.
— Я пожелал стать единственным, кто может оживить собственные желания. Мои записки, новеллы, они стали реальностью. А взамен я получил книгу, которая делает сон явью. Но принадлежит она не мне. Она — сердце главного героя истории, которая никогда не закончится. Он будет коллекционировать ее одну за другой. И каждый раз книга будет начинаться заново, а я лишь стану описывать его желания, поступки, грехи.
Я едва удержался на ногах. Новость не просто ошеломила меня, а потрясла до глубины души. Остров Грез и мечтаний- оказался хранилищем людских кошмаров! Оживив свои помыслы, мой собеседник лишь сделал всех нас несчастными рабами.
— Стало быть, нашествие мертвяков, ваших рук дела?
На глазах Лиджебая выступили слезы. Но в них не было покаяния: обычный страх и желание избавиться от груза собственных ошибок.
— Я был уже не в силах ничего изменить. Он поглотил меня. Тот, кто скоро придет в этот мир. Он уже здесь, я его чувствую. И не только я, но и капитан, и его команда…
Я резко дернулся, грозно сжав кулаки:
— Но ведь можно все исправить. Я тоже…
— Увы, нельзя. А если и есть способ, он мне неизвестен, — перебил меня Лиджебай.
Это был наш последний разговор. Я едва не раскрыл ему свою тайну, а он в свою очередь — полностью исповедался передо мной так и не очистив душу.
На следующий день, и состоялась предрекаемая Лиджебаем встреча с незнакомцем. Тот словно сошел с книжной страницы, превратившись из одинокой точки на горизонте в грозного великана, переваливающегося, будто медведь, с лапы на лапу. Я не увидел на его шлюпе ни одной течи, хотя на вид она доживала свои последние часы.
— Приветствую вас, капитан Бероуз, — гордо провозгласил он.
Тогда мистер Сквидли еще был слишком молод, и не проявлял чрезмерной жестокости. Но, все изменилось на следующий день, когда каперы во главе с Терси организовали бунт, никому не было пощады.
И все же, порой мне кажется, что моя память навсегда исключила этот эпизод моей жизни, а багряный рассвет стал единственной границей, за которой скрыт ночной ужас и смерть тех, кто не пал духом и нашел в себе силы бороться.
Нас осталось не больше одиннадцати, когда новая команда Сквидли была почти в сборе. Канатные лестницы продолжали принимать на борт каперов, чьи сердца навсегда прекратили биться в унисон барабанной дроби гранлитских стражей.