Хранитель Мечей. Странствия мага. Том 1

И ничего тут уже не сделаешь, поздно плакать, проклинать и заламывать руки. Ещё можно спастись самим, уйти из призрачного кольца – и пусть ведьма сама встретит свою судьбу! А люди Кривого Ручья… что ж, не они первые, не они последние. Некромант может встать рядом с ними и погибнуть в неравном бою, а может отступить, чтобы спасти потом десятки и сотни, если не тысячи других, тех, кого он на самом деле сможет защитить и сохранить.

А может – просто пожать плечами и двинуться дальше своим путём. Потому что его дорога – это дорога вверх, вперёд и вверх, когда за спиной у тебя крылья Тьмы, и впереди – тоже она, смотрит на тебя бесчисленными очами, ожидая, когда ты окажешься готов познать её тайны и посредством того – тайны остального Мира?..

И что такое тогда какие-то людишки? Они гибнут каждый день. От болезней, пьянства, дурацких распрей.

Выбирай, некромант, и выбирай быстро! С тобой – ещё трое. Принесёшь ли ты и их тоже в жертву?

Над деревьями, над голыми сетями чёрных ветвей, бороздящих небо, словно и в самом деле рассчитывавших выловить там какую-то добычу, остро и зло взвыл ветер. Ночь казалась нескончаемой, звёзды словно бы застыли на месте, оцепенев от ужаса, что вот-вот должен был разверзнуться здесь, на несчастной земле.

Где-то неподалёку, в болоте, раздался глухой рев, треск, а затем – шумный всплеск, словно в болотную жижу упал древесный ствол. Эбенезер аж подпрыгнул на месте, замахал обломками своего посоха, захлёбываясь словами от страха:

– Там… так… такое…

– Стоять сможете, мэтр? – деловито осведомился Прадд, осторожно прислоняя некроманта к торчавшей из мха кривой худосочной сосенке.

– С… смогу.

– И славно, милорд мэтр. Гноме! Кажется, наш черёд пришёл. Топор в болоте не утопил, часом?

Сугутор только криво усмехнулся, шагнул вперёд и встал бок о бок с могучим орком.

Фесс был всё ещё слишком слаб, чтобы драться по-настоящему. По незабываемому выражению одного сельского старосты – и котёнка сейчас не зачаруешь. Впрочем, кошки-то как раз и отличаются поразительной магической устойчивостью, их при всём желании не зачаруешь, и это же свойство сделало несчастных созданий непременными жертвами в любом мало-мальски стоящем чёрном гримуаре.

Некромант смутно ощущал облако злобы, ломившееся – что в общем-то не слишком характерно для облака, но в данном случае дело обстояло именно так, – ломившееся сквозь лес. Не требовалось много усилий, чтобы прочесть в смутной, трепещущей ауре всю нехитрую историю молодого колдуна-самоучки, изгнанного односельчанами, скитавшегося по Эгесту и в конце концов настигнутого Инквизицией. Фесс даже зажмурился на миг – ему показалось, совсем рядом вспыхнул тот самый костёр, на котором, прикрученный цепями к столбу, корчится и дёргается человек, доживая свои последние мгновения. Ещё совсем чуть-чуть, и он задохнётся в дыму, несмотря на все самоотверженные усилия костровых, старательно пытавшихся отогнать от обречённого дым, дабы проклятый еретик принял смерть, сгорев, как и указано в приговоре, а отнюдь не задохнувшись.

Долго хранил Нарн старые обугленные кости. Помнил, как оказалось, последние минуты этого несчастного, ныне, по воле саттарской ведьмы, лишённого покоя и безжалостно вырванного из Серых Пределов.

Фесс ощутил внезапный и острый укол жалости – чувства, некромантам асболютно и совершенно противопоказанного. Удивительное дело – он жалел сейчас своего врага, что ломился через кустарник, жалел, несмотря на всё содеянное тем при жизни и после оной.

И остро понимал, что саттарская ведьма не имеет отныне права невозбранно ходить по этой земле. Не вступи он, Фесс, в разговоры с ней, прикончи сразу, издалека, даже не приближаясь – не случилось бы этого кошмара. Да, пока ещё никто не погиб, но кольцо вокруг Кривого Ручья неуклонно сжимается, а покончив с одной деревней, эти твари не остановятся, они двинутся к следующей, не признавая ни компромиссов, ни договоров, не понимая обращённых к ним слов или заклятий, пренебрегая опасностью, не страшась ничего, даже полного и совершенного собственного уничтожения.

И пока жива саттарская ведьма, будет действовать и её жуткое заклятье, какое не смог бы сплести и величайший из величайших некромантов далёкого прошлого.

Осознание этого пронзило Фесса, словно ледяная игла. Ощущение было именно таким – убей её, и твоя мука кончится. Незримые путы приковывали теперь некроманта к ускользающей от него добыче; и теперь он просто не мог дать ведьме уйти! Он обещал – правда, отцу-инквизитору Игаши, – но это ровным счётом ничего не значит.

Однако он давал Слово также и самой ведьме. Которая скорее всего просто не ведала, что творит, – могло ведь так случиться? Она хотела отомстить… ну, и отомстила. Малость не рассчитав при этом своих собственных сил.

Вопрос ещё и в том, получилось ли это у неё самой – или помог кто?..

– Уберите оружие! – Боль злорадно растекалась по телу, некромант заскрипел зубами. – Уберите оружие, я вам говорю! Нам оно не опасно… не туда его тянет…

И верно – несмотря на то что тварь была сейчас совсем рядом, она явно не намеревалась нападать. Видно, как-то умела понять, кто ей по зубам и кто – нет. Хотя в своих способностях отразить ещё одну атаку именно здесь и именно сейчас Фесс более чем сомневался.

Сгусток боли и ненависти – больше ничего. Да ещё злая сила Серых Пределов, вечная и неизбывная несправедливость – почему я умер, а они, проклятые, ничем меня не лучше – живут? Спрашивается, почему?!

Никто не даст ответа. А в один прекрасный миг заклятье вот какой-нибудь такой ведьмы вырвет из полусна посмертия и бросит в бой – нелепый и бессмысленный; и горе живущим, если рядом не окажется в этот миг настоящего, бывалого некроманта!

Впрочем, с такими бестиями далеко не каждый некромант справится. Разве что Эвенгар Салладорский… хотя, во-первых, он был не настоящим некромантом, а Чёрным магом, то есть больше теоретиком, нежели практиком; да и стал бы он вмешиваться, тем более если вспомнить, слиянием с чем он в конце концов кончил…

Тварь в зарослях, наверное, и впрямь бы напала на них, не убери орк и гном оружие, не спрячь острый и ядовитый для подобных созданий запах холодного кованого железа. А так – по здравому размышлению существо решило не связываться. Оно прекрасно ощущало силу двух волшебников и отнюдь не рвалось расстаться с новообретённым подобием жизни так легко. Сейчас ещё действует какая-то тень сознания – потом, когда вокруг окажется слишком много живой плоти, поднятое заклинанием ведьмы существо утратит последние остатки рассудка и ринется убивать, уже не разбираясь и не различая противников.

– Уф… – выдохнул Эбенезер, всё ещё крупно трясясь и судорожно утирая льющийся по лбу пот, несмотря на холод глухой осени. – Пронесло… слышишь, Тёмный? Пронесло, кажется…

– Это только сейчас, коллега, – нашёл в себе силы усмехнуться Фесс. – Нам ведь туда же, куда и эта… это… куда и наша ведьма.

– В Кривой Ручей, однако. – Гном невозмутимо поплевал на ладони. – Надеюсь, милорд мэтр, мы с Праддом сегодня сможем отработать наше жалованье… хотя бы частично. Точно, зеленокожий?

– Умгу, – кивнул орк, показав внушительные клыки. – Эх, славная будет драка! А то смешно сказать, уж сколько времени как следует железо не кормили…

Оба Фессовых спутника храбрились, хотя у них самих, не сомневался некромант, на душе кошки скребли. И гном, и орк знали, что такое страх, умели через него переступать – но предпочитали иметь в противниках всё-таки созданий из мяса и костей, которых можно распластать надвое одним честным взмахом секиры. Призраки и духи, не терпящие, ненавидящие железо, но в то же время не убиваемые им без соответствующих чар, к их излюбленным противникам не относились.

– Э-э-э… как это в Кривой? – бестолково забормотал Джайлз.