Хранитель сада

Но Мэтт, распахнув дверь, провел ее в гостиную, старую и обветшавшую, но когда-то, несомненно, великолепную, и остановился перед большим окном, выходящим в сад.

— Вот в чем проблема, — задумчиво произнес он. Джорджия, успокоившись, глянула вниз, в хаос огороженного, почти квадратного сада, который весь был покрыт кротовыми кочками и чертополохом, а по краям виднелись жалкие остатки розария, забитого сорняками.

Она не могла не рассмеяться. Ей стало неловко, но на его лице тоже появилась улыбка.

— Видите, в чем моя проблема? Понимаете, почему вы нужны мне? Особенно когда я узнал, что ваш конек — восстановление исторических садов.

Джорджия снова взглянула вниз и представила очертания образцового сада — с цветниками, аккуратной маленькой живой изгородью, расположенной вокруг стилизованных клумб, усаженных пахучими растениями. Предназначенный для осмотра с высоты, сложный и красивый сад давно был исковеркан и уничтожен.

— Реставрация? — недоверчиво переспросила она. Он пожал плечами и улыбнулся.

— Ну да, назовем это реставрацией. Пошли поднимемся немного выше, чтобы лучше было видно. — Он повернулся и пошел обратно к лестнице.

— Но вы же спускаетесь, — удивилась она. Он улыбнулся, оглянувшись через плечо.

— Спустимся, а потом снова поднимемся.

Они прошли через кухню к черному ходу. Не видно ни детей, ни миссис Ходжес, ни собаки, рассеянно подумала она, выходя за ним на освещенный солнцем двор и подходя к деревенским постройкам.

Может быть, они влезут на амбар для зерна, подумалось почему-то, но такого не случилось: Мэтт направлялся к сараю, большому черному сараю, обычному для графства Суффолк. Сдвинув засов, он нажал плечом на край огромной задвижной двери.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Джорджия, которая страдала боязнью высоты, вдруг почувствовала ужасное беспокойство.

— Что это? — пискнула она.

— Летательный аппарат. — Он усмехнулся, оглянувшись на нее. — Я же обещал!

Джорджия, оцепенев, уставилась на блестящую маленькую игрушку перед нею. Надо признать, игрушка была потрясающая. Она бы очень понравилась ее покойному мужу, если бы он какое-то время сумел оставаться трезвым — достаточное для того, чтобы получить лицензию пилота. Страх прошел. Бояться не нужно, она все равно не приблизится к этому,если заработает мотор.

Спереди агрегат был похож на крохотный блестящий самолетик, его сверкающий, гладкий изогнутый нос торчал вверх, а под ним болталось колесо. Из носа высовывалась маленькая трубка, и Джорджия указала на нее:

— Что это?

— Измеряет скорость воздуха, — объяснил Мэтт, оборачиваясь. Он что-то рассматривал позади крыльев. Она обошла аппарат вокруг, продолжая разглядывать. Округлый кожух возвышался над кабиной, а внутри было множество всяких номерных дисков, переключателей и столбиков с рукоятками... Джойстики?

Веселенькое дело! Ха-ха. А куда, черт возьми, девать ноги, даже если предположить, что можно сдуру забраться туда? Она продолжала ходить по кругу, наконец резко остановилась.

— А где же зад? — вырвалось у нее неожиданно, и он, усмехнувшись, нырнул под крыло и оперся, скрестив ноги, на фюзеляж.

Фюзеляж? Слишком громкое слово для этого маленького гробика размером с торпеду.

— У него нет зада, — доверительно сообщил он. — Вот так.

— Крошечный стручок с двумя крыльями и каким-то предметом сзади, на котором что-то качается, и все? — скептически спросила она. — А где же мотор?

— Здесь.

Он снова нырнул под крыло и подвел ее к хвосту. Там, прикрепленный к задней части кабины под видом ненужного довеска, находился открытый всем стихиям мотор. Он просто висел вместе с пропеллером, слишком хрупкий, чтобы его так называть.

— А почему он не закрыт? — поразилась она.

— Не требуется. Кроме того, — добавил он с наглой улыбкой, — мотор снаружи выглядит эффектнее. Игрушка для настоящего мачо.

Она фыркнула. Вот уж действительно.

— А из чего все это сделано?

— Из пенополистирола, тонкой фанеры, алюминия и из материи.

Она закрыла глаза. Эти ужасные пластиковые чашки, в которых продают чай на выставках, были из пенополистирола. О боже, аппарат был сделан из пластиковых чашек и кусочков материи, скрепленных тоненькими полосками алюминия и деревянной облицовкой, чтобы придать солидный вид! Прекрасно!

— И вы поднимаетесь в воздух на этой штуковине? — с изумлением спросила она.

Он рассмеялся.

— Это захватывающе, действительно здорово. Вам тоже понравится.

Ее охватил страх, и она отчаянно затрясла головой.

— Ой, нет. Мне не понравится. Ни в коем случае. Ни за что.

— Совершенно безопасно, поверьте мне. За всю историю его существования не было никакой поломки или отказа управления. И заглохнуть он тоже не может: просто не умеет.

— Помнится, о «Титанике» тоже говорили только хорошее, — сухо заметила Джорджия.

Он с укором покачал головой.

— Ах, какие мы недоверчивые. Я его буду выводить, а вы пока посидите в нем.

— Хмм.

Он улыбнулся ленивой мальчишеской улыбкой, которая делала его на несколько лет моложе и, несомненно, неотразимым, потом, приподняв на плечо выступающую деталь, похожую на хвост стрекозы, легко выпрямился и осторожно вытолкал машину через огромное отверстие в стене сарая. Снаружи она выглядела еще меньше рядом с широкой, двухполосной подъездной дорогой, которая расстилалась перед ними.

Мэтт нащупал несколько застежек на кожухе кабины и отстегнул его.

— Запрыгивайте, попробуйте, — пригласил он, снова расплывшись в своей бессовестной улыбке. Странно, но она почему-то подчинилась. Он стал рассказывать про приборы и объяснять, для чего они, а потом попросил пересесть на заднее сиденье.

— Зачем? — недоверчиво спросила она.

— Доверьтесь мне. Необходимо все проверить перед полетом и залить немного горючего. А вы пока испробуйте место для пассажира, кстати, поможете мне: опустите нос и я смогу залить горючее.

Она вылезла с переднего сиденья и протиснулась на заднее, где увидела еще уйму приборов — какие-то качающиеся рычажки под ногами и прочее. Здесь было еще теснее, чем впереди, но все же больше места, чем показалось, когда она заглядывала снаружи.

В кожухе, покрывавшем заднее сиденье, имелось маленькое отверстие. Вероятно, чтобы через него выбраться, если передумаешь, рассудила она на грани истерики. Но все это не имело значения. Она никуда не собиралась лететь.