Хранитель солнца
Шрифт:
В этом голосе Альберту Ивановичу послышалось обещание. Альберт снова вздохнул – на этот раз мечтательно.
Алена Птицына, научный консультант, присланный из Университета перед открытием в музее эпохальной выставки искусства Древнего Востока, поразила его в самое сердце.
Он ожидал увидеть засушенную научную мымру, а к ним в музей приехала яркая молодая красотка, которой место было не на научной кафедре, а на конкурсе красоты или на подиуме модного дефиле.
Тем не менее эта красотка была кандидатом наук и старшим научным сотрудником.
Альберт Иванович, интересный ухоженный господин средних лет, любил женщин. Но на работе его окружали или интеллигентные старушенции, всю жизнь проведшие среди допотопных экспонатов, или бледные, бесцветные, худосочные мымры, у которых впереди были такие же безрадостные перспективы.
На их фоне Алена Птицына выглядела особенно привлекательной… Правда вела она себя сдержанно, держалась с ним строго, а что еще было делать, когда эта старая галоша Розалия тащилась за ними по пятам, вперивши свои очки им в спину и ни на минуту не отвлекаясь.
Но теперь все будет по-другому…
Альберт Иванович представил, что окажется с Аленой один на один в залах своего музея, в их романтической полутьме, и сердце его взволнованно забилось…
– Я вас очень, очень прошу! – повторила Птицына, еще добавив в свой голос сексуальности.
– Хорошо… – сдался Альберт Иванович, – я сейчас приеду.
И он отправился в музей.
Однако на полпути с ним произошел неприятный инцидент.
Он ехал по Загородному проспекту, когда его машину неожиданно подрезал какой-то неказистый «Опель».
Альберт Иванович резко затормозил, но было слишком поздно, и он врезался в эту чужую машину.
Раздался отвратительный скрежет.
«Опель» остановился, из него выскочил лохматый тип и с ходу накинулся на Альберта Ивановича:
– Ты что, первый день за рулем? Права купил? Глаза залил? Смотреть надо, куда едешь!
– Слушай, ты сам виноват! – попытался отбиться Альберт. – Это ты меня подрезал!
– Ты сзади ехал и дистанцию не держал, значит, по-любому ты виноват! – возражал хозяин «Опеля».
Альберт Иванович вышел, осмотрел повреждения и предложил обменяться телефонами и разойтись по-хорошему.
– Нет, так не пойдет, будем ждать ГИБДД! – настаивал лохматый. – Пускай они все своими глазами увидят! – Он достал телефон и начал набирать номер.
Тут в кармане у Альберта Ивановича зазвонил его собственный телефон.
Альберт Иванович поднес телефон к уху и услышал сексуальный голос очаровательной Алены:
– Альберт Иванович, вы скоро? Я уже у входа в музей! Только меня этот ваш противный охранник не пропускает, говорит, без вас не имеет права…
– Алена, извините, но я тут попал в аварию…
– Ох… что же делать? Вы там надолго застряли?
– Боюсь, что надолго…
– Как же быть?
– Дайте мне охранника…
Алена тут же передала телефон отставнику, и Альберт Иванович сказал тому:
– Николай Степанович, пропустите ее!
–
Под вашу ответственность! – отвечал бдительный охранник.– Под мою, под мою…
На этом разговор прекратился.
Гаишники все не ехали, и вдруг водитель «Опеля» резко изменил настроение.
– Ладно, – сказал он Альберту. – Обменяемся телефонами, потом разберемся…
– Давно бы так!
Альберт Иванович тут же позвонил на вахту музея, но охранник сказал ему, что консультантка уже ушла.
Так что ехать в музей не имело смысла, и разочарованный Альберт Иванович вернулся домой.
И вот сейчас охранник в упор смотрел на него и повторял:
– Вы мне лично по телефону сказали, ее пропустить!
– Сказал… – с тяжелым вздохом согласился Альберт Иванович. А что ему оставалось?
Оставалось ему, конечно, найти эту самую Алену и выяснить ее версию событий.
Он набрал тот номер, с которого она звонила накануне, но равнодушный механический голос ответил ему, что данный номер не обслуживается.
У Альберта засосало под ложечкой.
Однако он снова взял себя в руки и позвонил на кафедру Университета, где работала Алена Птицына, и спросил, может ли он с ней поговорить.
– А Алена Викторовна сегодня не пришла на работу, – ответила ему секретарша.
– Не пришла… – как эхо, повторил Альберт, и неприятные ощущения под ложечкой многократно усилились.
И тут охранник сообщил ему, что прибыли люди из полиции.
Это были два человека – один средних лет, лысоватый и плотный, другой – молодой, курносый, с оттопыренными розовыми ушами.
Этот лопоухий носился по залам музея, как молоденький фокстерьер, и заглядывал во все углы.
Старший же сразу прошел в кабинет Альберта Ивановича и молча уставился на него строгим пристальным взглядом.
Наконец, когда молчание стало невыносимым, он произнес:
– Что именно у вас пропало?
– Монета.
– Всего одна монета? – в голосе полицейского прозвучало удивление – мол, из-за такой мелочи нас вызвали!
– Она очень редкая… да что я говорю – она уникальная. Другой такой не существует.
– И дорогая?
– Очень дорогая!
Полицейский достал старомодный блокнот, что-то в нем записал и произнес единственное слово:
– Нехорошо.
– Что именно нехорошо? – переспросил директор.
– Вы лично допустили к ценному музейному экспонату постороннего человека.
«Вот гад! – директор недобрым словом вспомнил охранника. – Уже настучал!»
– Она не посторонний человек, – поспешил он возразить. – Она официальное лицо… научный консультант…
– Все равно, она в вашем коллективе не числится, значит, без сопровождения ее нельзя было допускать. Кстати, где она? Вы с ней уже связались?
– Нет… я ей звонил, и по личному телефону, и по месту работы… по личному она не отвечает, и на работу не вышла…
– По личному, значит… – повторил полицейский с непередаваемым выражением.