Хранитель

–  А я и говорю, - не дал себя сбить Недомерок, - пусть вот этот, в балахоне, лезет под стол и козлом мемекает!

Он угрожающе надвинулся на бродячего лекаря. Тот сосредоточенно глянул под ноги и вежливо спросил:

–  А вот эту монету мой господин обронил? Или из моего мешка выкатилась?

–  Монета?
– растерялся Недомерок.
– Где?

Он нагнулся, не разглядел ничего более ценного, чем пара дохлых тараканов, и гневно выпрямился, решив, что над ним издеваются.

–  Да я ж тебя сейчас, пилюля ты слабительная…

Его прервал пронзительный визг сверху. Девчонка, в которой любопытство пересилило испуг, выбралась на галерейку - посмотреть, что будет дальше. И теперь визжала, указывая на что-то рукой.

Недомерок почуял запах дыма - едкий, пронзительный. Он крутанулся на каблуках, но не увидел ничего, кроме перекошенных от удивления рож приятелей и разинутого рта трактирщицы. Это его отнюдь не успокоило. Он вновь обернулся - и вновь ничего не увидел. А дым уже застилал все вокруг.

–  Сб-брось п-плащ!
– заорал Красавчик, забыв выпевать слова.
– Г-горишь, д-дурень!

Действительно, долговязый невежа, войдя в дом, не снял плащ. И теперь из капюшона, откинутого на плечи, валил густой вонючий дым.

Недомерок попытался развязать тесемки у горла, но только хуже их затянул.

–  Залить надо, - подсказал Красавчику негромкий, спокойный голос лекаря.
– Да не вином, дурак, водой… На, держи!

Опешивший Красавчик послушно взял в руки небольшую деревянную бадейку, возникшую откуда-то из-под локтя, и выплеснул ее содержимое на вертевшегося перед ним Недомерка. Большая часть жидкости угодила мимо - прямо в физиономию Шершню. Впоследствии Красавчик клялся, что его кто-то толкнул под локоть, и ругмя ругал хозяйку, не предупредившую, что в бадейке не вода, а помои…

–  Ты что, одурел?
– гневно вопросил главарь, дернулся к Красавчику - и грохнулся на стол, сметая на пол миски, кувшины и игральные кости. За ним поехала скамья, к которой, как почему-то оказалось, Шершень был привязан веревкой за сапог.

Старуха шагнула вперед, чтобы помочь главарю… и заорала не хуже девчонки на галерейке, шарахнулась прочь, не удержалась на ногах, с маху плюхнулась на задницу. Подол длинной юбки задрался, открыв высокие мужские сапоги. Под грубой материей трепыхалось что-то живое, пытаясь выбраться наружу.

К визгу бабки и девчонки присоединил вопли Красавчик, который обнаружил, что не может выпустить из рук вонючую бадейку: он к ней прилип! В попытке освободиться он стукнул бадейкой о край столешницы - раз, другой… промахнулся и рухнул под стол, въехав в бадью головой по самые плечи.

Бабка вопила. Девчонка визжала. Хозяйка что-то гневно кричала. Молчун с кочергой крутился вокруг, не зная, кого надо бить. Ильен прыгал от восторга и радостно орал, время от времени давая пинка Красавчику, который безуспешно пытался стащить с головы бадью. Купцы суетливо бегали по «залу», пытаясь пробраться к двери, но боясь угодить в полосы колдовского дыма Шершень, оборвав веревку, вскочил на стол и завращал над головой топор с криком: «Не подходи, убью! » Из-под подола насмерть перепуганной бабки выбрался не менее перепуганный козленок. Услышав жалобный родной голосок, черная коза покинула свой угол и напала на бабку, не обделяя, впрочем, вниманием и любого, кто оказывался рядом. Недомерок так и не сбросил плащ, а перерезать завязки в панике не сообразил. Под общие крики он метался по «залу», крутясь и извиваясь, чтобы сбить незримое пламя. Со стороны было похоже, что он пляшет веселую наррабанскую горхоку.

Лишь двое в общем безумии оставались спокойны. В углу человек с пустыми глазами неторопливо и размеренно отправлял в рот кашу ложку за ложкой… А в центре сумасшедшей бури из дыма, криков и беготни стоял, скрестив руки на груди, Айрунги и с удовольствием слушал:

–  0-ой, спаси нас Безликие! О-ой, мамочка, боюсь!..

–  Господа, что это? Прорвались Подгорные Твари?

–  Какие Твари! Не видишь - старуха козла родила!

–  Не подходи! Всех зарублю!

–  Д-да п-помогите же, к-кто-н-ниб-будь!..

И тут настежь распахнулась входная дверь. Разгоняя дым, в «зал» ворвался сырой холодный ветер - он показался всем невероятно свежим и каким-то спасительным.

Властный голос перекрыл вопли и визг:

–  Что здесь происходит?!

На пороге стоял хозяин.

Кринаш Шипастый Шлем.

Вернулся.

За спиной хозяина маячил Верзила. Догадливый слуга, услышав вопли, ухватил на дворе дрын и теперь был готов глушить любого, на кого укажет господин.

Все замолчали разом, словно угодили под дождь со снегом. Коза побежала в свой угол, козленок семенил за ней. Недомерок от неожиданности так рванул завязки, что они лопнули и злосчастный плащ упал на пол.

–  Проветрить!
– хмуро бросил хозяин Верзиле и Молчуну и обернулся к жене.
– Что здесь происходит?

К своему великому удивлению, женщина сумела быстро и толково изложить события.

–  Так!
– глухо бросил Кринаш и шагнул к столу, на котором возвышался Шершень с топором.
– А ну, слазь! Не на то я столы ставил, чтоб об них всякая рвань подметки вытирала!

Шершень молча спрыгнул на пол.

Хозяин обвел присмиревшую компанию недобрым взглядом. В каждом движении этого кряжистого седого человека чувствовался бывалый воин. Можно было не сомневаться, что шрам на лбу он заработал не в кабацкой драке. Он стоял безоружный среди четверых вооруженных человек, но они разом оробели, почувствовав себя сворой мелких шавок рядом с матерым волком.

Не спеша Кринаш взял за плечо Красавчика (еще не избавившегося от «шлема»), пригнул его, несопротивляющегося, к столу, другой рукой забрал у Шершня топор и точным движением разбил бадью. Освобожденный парень ошалело заозирался. К его ладоням накрепко прилипли две дощечки.

–  За бадью заплатите, - бросил Кринаш тоном человека, не ожидающего возражений.
– Там что, скамья сломана? Значит, и за скамью.
– Он обернулся к жене: - Почему в «зале» люди с оружием?

С чувством огромного облегчения Дагерта залепетала что-то невразумительное. Не дослушав, Кринаш обратился к Шершню:

–  Ты у этой швали за главного?.. Ладно, сам вижу. Мечи, топор и прочие игрушки отдашь Молчуну, он их в амбаре запрет. А сами, если хотите здесь ночевать, марш на сеновал, только с огнем там поаккуратнее. Да не забудьте бабулю свою с полу подобрать. Нечего у моих гостей под ногами всякую дрянь разбрасывать, люди споткнуться могут!

–  Почему на сеновал?
– попытался возразить Шершень.
– ~ Почему не здесь… где все?..

–  Потому что вы - не все, - хладнокровно разъяснил хозяин.
– А вздумаешь буянить - башкой ворота отворишь… Да, пока не забыл: вы тут девчушку напугали? Заплатите ей за испуг. Не хватало еще, чтоб о моем постоялом дворе дурная слава пошла: мол, тут гостей в обиду дают!

–  А может, и нам… за испуг?
– робко намекнул один из купцов.

–  А вы - мужчины!
– отрезал Кринаш.
– Вам всякой швали бояться стыдно. Да их моя коза голыми рогами забодала! Вот лекарь… не знаю, как он это проделал, но себя в обиду не дал!

–  Кто? Я?
– весело запротестовал Айрунги.
– Я человек смирный, беззащитный, меня любой таракан может обидеть…

–  Не скромничай, у меня на людей глаз верный. Я ж вижу: кто тебя тронет - обожжется!

–  А как же! Я ведь знаю тридцать два приема карраджу: двадцать восемь - убегать, остальные - прятаться…