Хранитель
Шрифт:
Рябой что-то неразборчиво проурчал. Похоже, он не слышал ни слова, увлеченный видом ярких камней.
Женщина презрительно взмахнула рукой - и исчезла прозрачная преграда меж ожерельем и пальцами охотника за сокровищами.
Подхватив добычу, рябой напролом двинулся сквозь кусты - прочь от поляны призраков. Он не сказал ничего, даже не обернулся - исчез в сгустившемся сумраке леса.
Патлатый поспешил было следом, но, томимый страхом, оглянулся, чтобы попрощаться с грозными хозяевами руин.
Там, где только что гордо красовалась нагая женщина в плаще длинных волос, теперь недвижно стояло дитя -
Когда черная стена леса отделила людей от недоброй поляны, рябой остановился и взвесил ожерелье на руке:
– Ух ты… Тяжелое! Целиком лучше не продавать, а то вдруг впрямь колдовское… я с чарами не вожусь! Камни выковыряем, цепь переплавим.
– Да тихо ты!
– затрясся патлатый.
– Услышат!
– Ну их в болото, пускай слышат! Я ж знаю: привидение не уходит с того места, где его убили… ну, не его, а того, который… Тьфу!
– Рябой запутался, махнул рукой и вновь принялся разглядывать добычу, близко поднеся ее к лицу: было уже темно.
– А камни паршиво закреплены! Ну-ка, ножом попробую…
И кончиком ножа поддел алую пластинку, глубоко сидящую в золотом гнезде.
Лес содрогнулся под порывом ветра, деревья загудели, содрогаясь полуобнаженными кронами. В грозном шуме ясно различались шелестящие, сухие, как осенние листья, слова:
– Я слышу. Измена.
И тут же вокруг опешивших людей взметнулся вихрь голосов:
– Чуткий услышал!.. Предательство!..
– Смерть негодяю!..
– С-с-смерть!..
Рябой выронил ожерелье в сухую траву и вскинул руки к горлу, словно его кто-то душил. Патлатый, оцепенев от ужаса, глядел, как его товарищ зашатался, упал на колени, опрокинулся на бок. Из горла бедняги хлынула кровь.
– Верни ожерелье!
– грозно грянул голос воина.
Патлатый не пошевелился, глядя, как рябой молча бьется в жутких судорогах. Тело извивалось, словно змеиное; кожа лопалась, и осколки костей, разрывая плоть, вылезали наружу…
– Верни ожерелье!
– вновь прогремел приказ.
Патлатый, очнувшись, на ощупь поднял проклятую добычу и, оторвав взгляд от агонии приятеля, поднялся на ноги. Он не соображал, в какую сторону идет. Густой подлесок, по которому еще недавно они с приятелем прорубали себе путь, теперь словно расступался перед ним. Обезумевший от страха человек не понял, как очутился на знакомой поляне.
В лесу уже царила тьма, но на поляне было по-прежнему светло. Кладоискатель не удивился этому, он этого даже не заметил.
– Положи ожерелье на место!
– повелела женщина, парящая над черными плитами. Длинные волосы растрепались, полуобнажив великолепное тело. Но перепуганный насмерть человек лишь бросил ошалелый взгляд на чародейку, рухнул на колени и трясущимися руками уложил ожерелье в круглую выемку. Поверхность камня тут же затянулась, стала непроницаемой.
– Храбрый дурак и умный трус… - горько бросила женщина.
– Да, не повезло нам с ними… - признал воин.
– Один сдох, и от второго явно толку не будет, - вздохнул старик.
– Ладно, Безумец, можешь взять его себе. Позабавься…
Черная плита накренилась, и человек
соскользнул по гладкой гранитной поверхности в открывшийся провал.Тут же плита вернулась на свое место. Но она не смогла заглушить ни донесшегося снизу вопля, полного невыразимой муки, ни лязгающего смеха…
В зеркале вновь возникло отражение комнаты, но Джилинер все не отрывал взгляда от зоркого стекла.
– Вот как… Значит, от Кровавой крепости остались не только мертвые руины? Очень, очень любопытно… Кто там у нас ближе всех… ах, Первый? Эта дубина бестолковая? Надо послать его, пусть пошарит в развалинах. Погибнет - не жаль… даже его смерть поможет мне узнать много нового. А я подумаю: нужно ли мне, чтобы в мир живых вернулись восемь могучих магов? Восемь соперников - или восемь слуг для меня?
11
Холодная осенняя ночь опрокинулась над рекой, отразилась в ней, сделав струи непроглядно черными. Ни единой звезды не уронило в воду небо, затянутое хмурыми тучами. Воздух, промозглый и сырой, нагонял озноб. Люди, у которых была в эту ночь крыша над головой, спешили в уют и тепло, к пылающим очагам. Немногочисленные суда уже причалили к берегу. И путники, и домоседы - все устраивались на ночлег. Среди этих человеческих гнезд были три, далеко разбросанные по реке. Их случайные обитатели думали в этот вечер друг о друге. Мысли трех разлучившихся человек сплели в воздухе невидимый мост, о чем сами люди и не догадывались…
«Что с Ралиджем? Где он сейчас? Удалось ли ему догнать этого глупого мальчишку?.. О боги, боги, только пусть с ними обоими не случится ничего плохого!.. »
Арлина стояла на крыльце трактира «Рыжая щука» и с тоской вглядывалась в холодную мглу над рекой. В этот миг она отдала бы свою капризную чародейную силу и десять лет жизни впридачу за умение летать. Уж тогда бы она догнала Ралиджа!
«Боги мудрые, боги всемогущие, охраните от бед непутевого Ильена… а мне дайте скорее разыскать мужа, я сама уберегу его от любого зла… »
Из-за двери доносились веселые голоса наемников, по-хозяйски расположившихся в трактире. Аранша убедила госпожу, что лучше остаться на ночь здесь, чем возвращаться в крепость по темной, опасной дороге…
Возвращаться в крепость! Да у Волчицы и в мыслях такого не было! Просто она не спорила с Араншей, понимая, что ночью ничего сделать нельзя. Но утром она что-нибудь придумает! Нельзя ехать домой, когда перед глазами стоит темный зал, накрытое черным сукном возвышение и взлетевший по широкой дуге топор!
Скрипнула дверь, голоса на несколько мгновений стали громче: на крыльцо вышел Керумик. Подставил лицо холодному ветру, улыбнулся странной улыбкой - то ли дерзкой, то ли мечтательной. Охотник молчал, не нарушая правил учтивости: разговор начинает тот, кто знатнее.
Арлине не очень хотелось в эту тоскливую минуту беседовать с кем бы то ни было. И все же она вежливо сказала:
– Зря ты со мной проехался, Охотник! Хотел - под охраной до Джангаша, а вот как вышло…
– Ну и ладно, - спокойно ответил Керумик.
– Для нас, Охотников, дорог много, и не все проложены в этом мире. А за мужа, ясная госпожа, не переживай. Хочешь - напиши письмо, я передам.