Хранитель

–  Нас не тронут, - шепнул Пилигрим, склонившись к Фаури.
– Нас много, мы вооружены…

Не ответив, она поднялась с колен и обеспокоенно огляделась:

–  А где Ваастан?

Никто не заметил, что где-то на середине рассказа мальчика наемник отошел от своих спутников и исчез за деревьями.

Все вопросительно загалдели, но не успели всерьез встревожиться, как услышали знакомый голос:

–  Эй, давайте все сюда! Я пещеру нашел!

Пещера оказалась сухой и довольно просторной. Усевшись на подстилке из свеженаломанных ветвей, все почувствовали себя увереннее и спокойнее.

–  Что будем делать с мальчиком?
– спросила Фаури.
– Не можем же мы бросить его здесь…

–  Не можем, - кивнул Пилигрим.
– Возьмем с собой до замка, а там будет видно…

–  Земля сырая, следы долго сохраняются… - сказал Ралидж, стоя у входа и вглядываясь в сгущающийся сумрак.
– Айфер, ты вроде говорил, что в лесу кого угодно выследить сумеешь?

–  Ну!
– кивнул наемник.

–  И Тихоня хорошо следы читает, - оживилась Ингила.
– Даже в сумерках! Он мне сам говорил!

–  Вот я и думаю: может, нам пройтись по следам тех мерзавцев? Вряд ли они ушли далеко - добычу тащат…

–  Ни в коем случае!
– раздался на всю пещеру возмущенный голос.

Все вздрогнули. Человек, которому они дали прозвище Никто, был так молчалив и необщителен, что все о нем быстро забывали. И когда он внезапно подавал голос, все пугались, словно голос этот звучал из пустоты.

–  Ни в коем случае!
– повторил Никто.
– Наша сила в том, что нас много! Если разбредемся по лесу - нас переловят, как кроликов… Ваастан, неужели и ты?..

–  Нет, - угрюмо отозвался наемник.
– Здесь останусь.

–  Хоть один умный человек… - облегченно вздохнул Никто.
– В конце концов, с нами женщины! Мы обязаны о них позаботиться!

Ингила презрительно фыркнула.

–  Мы не разбежимся по лесу, - спокойно ответил Ралидж.
– Возьму с собой двоих, не больше. Погляжу, куда след ведет. Айфер, ты здесь останешься, женщин и впрямь поберечь надо. Раз Тихоня умеет следы читать, так мы с ним и вдвоем управимся.

–  Не вдвоем, - внезапно сказал Челивис и поднялся на ноги.
– Я лишним не буду.

Вей-о! Впервые за время путешествия высокомерный и нагловатый Сын Рода проявил беспокойство о ком-то, кроме своей драгоценной персоны!

–  В эту игру я еще не играл, - ответил Челивис, встретив вопросительный взгляд Сокола.
– И… и мальчишку все-таки жалко.

Пилигрим подался вперед, словно хотел вызваться, но оглянулся на бледное личико Фаури, которая изо всех сил старалась держаться храбро… и вновь опустился на подстилку из ветвей.

–  А я?
– возмущенно вскинулся Рифмоплет.
– Я что же, здесь останусь?

–  Я же не войной иду на этих гадов, - покачал головой Сокол.
– Догнать… разведать… может, по-тихому вытащить пленников… Для этого троих вполне хватит.

Рифмоплет сник.

–  Пусть мой господин возьмет беднягу, - снисходительно заступилась Ингила.
– У него же на физиономии написано, что уже замыслена поэма. Героическая. Разве ж он в пещере усидит?

Ралидж усмехнулся и кивнул.

Тихоня и впрямь оказался мастером читать следы. Даже в сгустившихся сумерках не пропустил место, где женщина ухитрилась сбросить веревки и прыгнуть в кусты. К сожалению, похитителям удалось схватить беглянку, но, судя по переломанным вокруг ветвям бересклета, погоня продолжалась долго и порядком задержала мерзавцев.

И теперь Ралидж с друзьями сумел нагнать похитителей а толку-то что?

В склоне горы чернела пещера, из глубины которой, словно налитые кровью глаза чудовища, светили огни факелов Каменный свод оскалился железными прутьями: массивная решетка готова была в любой миг упасть сверху, перегородив вход. У входа разговаривали невидимые в сумраке люди. Орешку, лежавшему в кустах на склоне повыше пещеры, оставалось лишь слушать их беседу, благо каждое слово доносилось до него вполне отчетливо.

–  Тебе что, трудно меня выручить?
– возмущался знакомый голос, при звуках которого Орешек до крови прикусил губу.
– Кусок от тебя отломится, если эти двое пару дней здесь посидят? Мне их сейчас к господину тащить несподручно, а ему из Наррабана как раз заказ пришел на партию акробатов, танцоров и прочих таких жонглеров.

–  Да мне их и три дня подержать не трудно, - отозвался ленивый басок.
– А только на кой нам это надо? Тебе и мне - а, Шершень? Понятно, за умельцев платят дороже, но ведь мне все время рабочие руки нужны! Рабы дохнут, добыча падает… Слушай, продай эту парочку мне! Заплачу, понятно, меньше, так ведь не господину, а тебе! И дальше можно так торговать - напрямую, а?

–  Да ты что?
– ужаснулся Шершень.
– Господина обманывать?! Я и ахнуть не успею, как окажусь на самом дальнем твоем ярусе. Прибавлю тебе пару рабочих рук!

–  Трусишь-то чего? Откуда господин узнает, если промеж себя все порешим?

–  Кто? Господин? Этот - узнает! Его обманывать - самому себе костер складывать! У него когти совиные: вцепится - не выпустит!

–  Ладно, ладно! Считай, я пошутил… Хорошо, пусть твоя парочка у меня посидит. Прямо здесь, в клетке. Завтра велю, чтобы их покормили.

Заскрипев, решетка обрушилась вниз, концы толстых прутьев лязгнули о камень. Смутные тени, удаляясь от пещеры, исчезли в ночи. По ту сторону решетки переливался багровый свет и звучали неясные голоса.

К Ралиджу подошел Рифмоплет. Он вместе с Тихоней ухитрился прокрасться к самому входу в пещеру, и теперь, с трудом пряча в голосе горделивые нотки, стал рассказывать:

–  За решеткой стоит большая клетка. Туда пленников и посадили. В стене, на подставках, два факела горят. Под ними сторож устроился, дряхлый такой дедок. Прямо на полу набросано тряпье всякое. Он там и сидит, как в гнезде.

–  Над головой - колокол, - мрачно уточнил из-за его плеча Тихоня.
– Сигнальный. Начнем решетку ломать, а дед трезвон поднимет…

–  А из пещеры - ход в глубь горы!
– азартно перебил его Рифмоплет.
– Черный такой, ничего не видно!

Облака разошлись, и огромная, почти полная луна обрушила на лес водопад лучей, разом высветив незадачливых «освободителей».

Ралидж, встав, задумчиво стряхнул с одежды сухую траву.

–  Похоже, нам здесь делать нечего… Ладно, пошли отсюда. Дня два этих бедолаг никуда из клетки не денут. Завтра подумаем, чем им помочь.