Хранители Грааля. Катары и альбигорцы
Шрифт:
В то время Каркассон представлял собой сравнительно небольшой городок, намного меньше, чем Безье, но мощные крепкие стены делали его неуязвимым для осады. Более тридцати грозных башен возвышалось над долиной реки; с севера и юга к городу примыкали два предместья, Бург и Кастеляр, тоже окруженные каменными стенами.
Крестоносцы, одушевленные победой и уничтожением Безье, решили двинуться прямо на Каркассон.
Род Транкавелей издавна поддерживал еретиков. Отец нынешнего виконта, Роже П, настолько почитал катаров, что отдал сына на воспитание еретику Бертрану де Сэссаку. После смерти отца в 1193 г. Раймон-Роже остался на попечении матери Аделаиды, сестры графа Тулузского. Об умонастроениях этой дамы уже говорилось выше — она была всецело предана катарскому учению. Теткой Раймона-Роже была Беатрис графиня
Виконт был весьма терпим в религиозных вопросах. В его землях катары, католики и иудеи мирно уживались и пользовались одинаковыми правами. Его министром был катар Бертран де Сэссак, а казначеем — еврей Каравита.
Воспитанный в среде, где чтили катарскую церковь, юный Раймон-Роже был еретиком настолько, насколько им мог быть дворянин его круга: католик по обязанности и катар по сердцу. Это было общеизвестно, и катары всегда потом причисляли виконта к мученикам веры. Его молодая супруга не только разделяла преклонение виконта перед еретическим учением, но и сама предпочитала проводить время среди дам своего круга — Совершенных.
Транкавель был еще молодым человеком лет двадцати четырех — двадцати пяти. Один из знатнейших баронов Юга, счастливо женатый на Агнесс дс Монпелье, гордый отец двухлетнего сына, Раймон-Роже был готов защищать наследственные владения, не жалея ни средств, ни сил. Рядом с ним находился сеньор де Бланшфор. Одновременно с молодым Транкавелем Бертран де Бланшфор подарил тамплиерам деньги и земли. Замок Бланшфор будет разрушен во время Альбигойского крестового похода; он падет незадолго до 1215 г., когда эти владения будут отданы Симону де Монфору и его сторонникам.
Виконту было яспо, что взятие Каркассона не является рядовой операцией по наведению религиозного порядка — это было предупредительным стратегическим мероприятием церковной политики. Крестоносцы под началом неистового аббата Сито стремились овладеть Каркассоном до того, как он превратится в неприступную крепость. И вот теперь 1 августа 1209 г. Раймон-Роже с высоких крепостных стен с тревогой и горечью наблюдал, как крестоносцы, словно волны потопа, окружают его прекрасный город.
На следующий день виконт провел военный совет. Закаленные в пограничных стычках военачальники собрались вокруг своего молодого сеньора. Транкавель настаивал на вылазке, которая могла бы нанести большой урон тяжело вооружешгым неповоротливым рыцарям. Лишив крестоносное войско командиров, можно было надеяться на отступление неорганизованной массы простолюдинов.
Он не нашел единомышленников. Общее мнение склонялось к тому, что не следует торопить события.
Между тем крестоносцы, «усердно распевая гимны», напали на предместья и полностью их разрушили.
И снова паидоблестнейшим образом проявил себя Симон де Монфор. Он бросился на помощь раненому товарищу и сумел спасти жизнь воину Христа; он первым спрыгнул в ров и этим смелым поступком воодушевил колеблющихся. Он повел за собой приученные следовать за предводителем отряды. Аббат Сито, которому воинский опыт заменяло религиозное рвение, понял, что наконец нашел достойного вождя для своей армии. Он поручил ему командование воинством Христовым и сразу убедился, что сделал верный выбор. Воинская смекалка, расторопность, изобретательность и храбрость выгодно выделяли Монфо- ра из массы рыцарей. Он сразу организовал солдат, заставил их готовить фаншины, распорядился расставлять катапульты, и скоро под его руководством возник образцовый военный лагерь, готовый к длительной осаде.
Видя такие серьезные приготовления, советники и родственники стали убеждать виконта сдать город, чтобы избежать резни, подобной той, что уничтожила Безье. Транкавель колебался. Его решимость поддерживалась неэффективностью стенобитных машин крестоносцев: крепостные стены, сложенные из больших, прочно скрепленных каменных глыб, казались неприступными. Кроме того, он крепко надеялся на помощь дяди графа Раймунда Тулузского.
А в это время Раймунд VI, принявший крест против Кар- кассона, с несколькими сотнями воинов вел северных захватчиков к твердыне молодого Транкавеля. Может быть, он надеялся, что, будучи не последним человеком в войске французов,
сумеет повернуть дело к выгоде южан. Если он рассчитывал на это, то жестоко просчитался.Нелегко далось графу требование вести войска на Каркассон. С малолетства он опекал сироту-племянника. Тот воспитывался вместе с его родным сыном, и Раймунд одинаково любил их обоих. И вот теперь, чтобы доказать, что он правоверный католик, граф должен был предать свою плоть и кровь. Его терзали муки совести, он предчувствовал, что произойдет нечто ужасное.
И только показавшиеся вдали стяги с красными и желтыми полосами Арагона внушили графу надежду, что все еще обойдется.
Успехи хотя и крестоносного, но французского оружия не могли не встревожить арагонского короля Педро II. Транкавель являлся его вассалом, и подобное обращение с землями, которые он держал от Арагона, не вполне отвечало сложившемуся порядку вещей. Однако добрый католик Педро — незадолго до этого он объявил королевство Арагон леном святого Петра — не высказал крестоносцам никаких претензий. Напротив, он слегка побранил Транка- веля за то, что тот покровительствовал еретикам и вовремя не изгнал их из своих городов.
Лето в 1209 г. стояло особенно знойное. Запертые в городских стенах горожане начинали ощущать недостаток питьевой воды. Указав на это очевидное обстоятельство, Педро предложил виконту вступить с католическим духовенством в переговоры, чтобы избежать напрасных жертв и разрушений. Сам же он, рассчитывая на свой титул и авторитет, обратился к Арно Амори как защитник виконта. Он надеялся на понимание, поскольку его отец совсем недавно учредил на берегу Эрбо первый в Арагоне цистерцианский монастырь. К его изумлению, суровый легат вовсе не собирался идти навстречу дону Педро, заявив, что, быть может, еретику и сохранят жизнь, но лишь из уважения к королю. Будущий герой битвы при Лас-Навас-де-Толосе, дон Педро ни с чем возвращался в свое гористое королевство. Но, как говорит Осокин, он, затаив злобу против крестоносцев, уносил с собой сочувствие к бедам еретиков и из покорного вассала постепенно становился врагом Рима.
Тем временем осажденный город приходил в упадок. Не было ни капли воды, чтобы омыть раны; были исчерпаны все запасы вина, с деревьев сорваны зеленые недозревшие плоды. Казалось, еще немного, и осажденные сами откроют ворота крестоносцам. Но молодой виконт упорствовал — он все еще надеялся на помощь из Тулузы. Однако бедственное положение подданных не могло не повлиять на его решение начать переговоры.
Рыцарь из стана католиков Гийом де Леннар сумел убедить Транкавеля приехать в лагерь крестоносцев для переговоров, дав ему в залог безопасности свое рыцарское слово.
Длинные капггаповые волосы, рассыпавшиеся по плечам, ясное молодое лицо, ласковый голос, произносящий слова, полные надежды, — таким виконт запомнился родным и близким, когда прощался с ними и ободрял горожан и ополченцев. Совсем скоро он должен был вернуться и принести своим подданным избавление от страданий. На Транкавеле была алая накидка, доходившая до колен, с длинными рукавами и с золотой вышивкой по вороту, и синий плащ, застегнутый на шее большой круглой золотой пряжкой. Это был последний раз, когда вассалы и друзья видели своего прута, и сеньора. Стоило ему оказаться среди крестоносцев, его участь была решена: он уже никогда не должен был увидеть солнечный свет.
Дед его построил крепость Шато-Комталь над рекой Од и северными болотами более столетия назад, чтобы отсюда править своими обширными владениями. Мог ли он думать, что крепость станет могилой его внука?
Дурные вести распространяются быстро. Как только стало известно о заключении виконта, жители его города бросились бежать кто по направлению к Тулузе, кто к испанской границе.
Крестоносцы без боя заняли Каркассоп.
10 ноября 1209 г., через три месяца после заключения в подземную темницу крепости, возведенной его предками, было объявлено, что Раймон-Роже, виконт Безье и Каркас- сона, скончался. Все жители Романьи были уверены, что его убили. Вожди крестоносцев утверждали, что он умер от приступа дизентерии, «болезни осажденных», как ее называли в то время. Никто им не верил, тем более что сам папа Иннокентий заявлял, что в тюрьме виконт был «заражен». Распространялись разнообразные слухи о способах умерщвления одного из самых достойных и благородных рыцарей