Хранители хаоса

Следопыт обернулся. Перед ним стоял Дак. Выглядел он, надо признать, не лучше только что воскресшего мертвеца. На правом плече сидел Кортыш, тоже измученный донельзя.

– А мы разве не миновали его еще вчера?

– Я тоже так думал, но капитан сказал, что шторм отбросил нас назад.

– Я бывал на этом острове. Местные там не очень дружелюбны к чужакам. Но платят щедро.

Парень оперся о стену и потер бледную щеку. На лице, кроме усталости, ничего больше не отражалось.

– Оборотни даже на островах водятся?

– Они везде водятся.

– Хоть бы одного встретить, – кисло улыбнулся Дак.

– Не думаю, что такую встречу ты переживешь. – А про себя еще добавил: «Возможно, еще встретишь». О том, что он сам является ликантропом, пока что знал только магистр, но где гарантии, что вскоре его не выведут на чистую воду?

– После вчерашней ночи я уже ничего не боюсь, – скривился парень. – Думал, что из меня вся душа выйдет. До сих пор мутит, глаза на еду смотреть отказываются. Но с другой стороны, не окажись я на верхней палубе, возможно, мы бы уже распрощались с нашей крылатой голубкой.

– С чего это?

– Ее ветром чуть к демонам не унесло. То ли с дуру, то ли от чего еще, но она распахнула крылья, а шторм сам знаешь какой был. Вот ее и…

– Человек за бортом! – громко прокричали сверху.

Бен-Саллен и Дак недоуменно переглянулись и бросились к фальшборту. Взгляды устремились на чуть подрагивающую гладь океана. Людей видно не было.

– Где? Я ничего не вижу, – выкрикнул еще кто-то.

– В другую сторону смотри, дубина, – ответили ему.

– Шлюпку на воду! – прогремел сверху зычный голос Зигмунда Красноглазого.

Бен-Саллен и Дак быстро сообразили, что тоже смотрят не туда, и передвинулись на другую сторону корабля.

Внизу, держась за обломок то ли мачты, то ли деревянной балки, плыл человек. Не то чтобы плыл, скорее, его несло по волнам. А он лишь крепко держался за единственный попавшийся под руку предмет. За ним на привязи, как верная собачка, плыло что-то еще. Рюкзак или мешок. Предмет до сих пор не утонул, значит, был деревянным.

Шлюпку спустили и быстро доставили утопающего на борт барка. Промокший до костей, бледный и худой, как скелет, бедолага не мог даже держаться на ногах. Его тащили под руки, а тот предмет, который болтался в воде за ним на привязи, он сжимал в руках как родное дитя. Спасенный был очень молод – лет пятнадцать-шестнадцать. Рот слегка приоткрыт, губы потрескавшиеся. Дыхание тяжелое, болезненное. Глаза затуманены, словно одурманенные.

Поглазеть на столь удивительный улов собралась вся команда, в том числе дефены и магистр. Не хватало только Нондера. Почти с самого начала плавания некромант заперся у себя в каюте. Выходил не чаще одного раза в день – только чтобы поесть или вылить ведро с отходами в океан. Все остальное время сидел взаперти. Лишь изредка из его убежища слышалось тихое завывание, да и зеленоватый дымок просачивался сквозь щели двери.

Капитан, подбоченившись, вышел вперед.

– Неплохой сегодня улов, – произнес он, из толпы раздалось несколько смешков. – Ты откуда будешь, малец?

Юноша пошамкал губами и что-то невнятно прошептал.

Капитан нахмурился, повернулся к одному матросу и велел ему принести воды. Тот куда-то убежал, но вскоре вернулся с чаркой. Поднес ее парню, и тот жадно выпил все до последней капли. Вздохнул и осмотрелся по сторонам. Взгляд стал чуть живее.

– Где я? – тихо спросил он.

– На борту барка «Нагая дева». Я ее капитан, Зигмунд Красноглазый. А кто ты, и как попал в открытый океан, хотелось бы мне знать.

– Я Талли, меня… я… – Юноша снова зашамкал губами, скривился. На лице отразился страх.

– Эй, эй, парень, не мямли. Ты среди своих. Корабль, на котором ты плыл, попал в шторм, верно? – спросил капитан.

– Крушение. Да. – Юноша закивал. – Мы плыли на «Быстроходном» в Штампшир. У нас там должно было состояться представление. Ох… – Талли поморщился и покачал головой. Едва слышно добавил: – Не могу поверить, что все погибли.

– Корабль утонул? – спросил один из матросов.

– Да… наверное… не знаю. Мы попали в торнадо. Сначала нас швыряло туда-сюда, затем начали ломаться мачты и скрипеть пол, а потом… потом раздался ужасный треск, и все, кто был на борту, попадали в воду.

– А ты, надо признать, оказался счастливчиком, – ухмыльнулся Зигмунд. – Что ж, у меня прошлой ночью шторм тоже забрал двух матросов. И тебя, я так понимаю, боги послали им в замену. Путь нам предстоит еще долгий, лишняя пара рук не помешает.

– Вы хотите, чтобы я стал матросом? – На лице юноши отразилось недоумение. Он явно не ожидал, что после спасения его сразу же запишут в моряки.

Капитан громко хмыкнул, команда отозвалась вялым хохотом. Даже Бен-Саллен усмехнулся.

– До гордого звания «матрос» тебе еще грести и грести, поэтому пока побудешь обычным юнгой. А там, глядишь, втянешься и матросом станешь. Парень ты с виду смышленый.

Талли неловко улыбнулся, а потом снова поморщился. Перспектива стать мальчиком на побегушках у матерых мореходцев его явно не радовала.

– А что это у тебя в руках? – спросил кто-то из матросов.

Юноша посмотрел на мешок, что все еще сжимал, встрепенулся и начал быстро его развязывать. Когда с завязками было покончено, Талли вытащил из мешка лютню.

– О, нет, – упавшим голосом произнес он. – Она промокла.

– Так это ж лютня, братцы! – выкрикнул кто-то из команды. – Слышь, малец, сыграй нам.

Раздались подбадривающие свистки и радостные возгласы. Бардов жаловали везде и всегда. Даже таких молодых, как Талли.

– Нет, нет, она должна как следует высохнуть, – покачал головой юноша, с испугом озираясь по сторонам.

– Да ладно тебе! Сыграй!

– Да, давай играй, парень. Мы хотим музыку!

– А ну все заткнулись! – гаркнул Зигмунд, и матросы словно онемели. Стало даже слышно, как кричали чайки высоко в небесах. – Вам что, делать больше нечего? А ну за работу!

Матросы поспешно стали разбредаться. Остались только дефены и магистр.

– Откуда это у тебя? – спросил капитан, переведя взгляд на музыкальный инструмент.

– Подарок… от менестреля Гивольта. – Юноша прижал лютню к груди, давая понять, что просто так с ней расставаться не намерен.

– Гивольт Сладкоголосый? – спросил Дак.

Талли кивнул.

– Я слышал о нем, – произнес Шустрый Ёж. – Знатный певец. Раньше выступал в кабаках, а потом, говорят, собрал труппу.

– Да, – снова кивнул юноша. – Мы ездили по всему югу Кантара с выступлениями.