Хранители Мира

– Что такое гарантии? – не понял он меня.

– Я хочу сказать, кто уверен в том, что Маро не нарушат слова?

– Пока такого не случалось.

– Но всё-таки? – не унимался я.

– Обычно мы все договоры между племенами запечатывали кровью.

– Это уже лучше! Они же писать не умеют! – воскликнул я.

– Я вот, например, тоже, читать умею, а писать не особо. Почему так получилось, объяснять не буду, на это нет времени. Скоро всё сам увидишь.

Святогор вернулся на своё место, и мы обратили взоры к нашему гостю. Вождь невозмутимо доедал предложенное ему угощение.

– Мы принимаем ваши условия. Но наш договор надо закрепить кровью.

– Угу! – согласился вождь, облизывая пальцы. Это могло обозначать только одно: предложенная еда ему понравилась больше, чем просто сырое мясо.

– Ну что, начнём? – обратился к нему Святогор.

Гость тут же, в ручье помыл руки и утвердительно качнул головой. Старик достал нож, переложил его в левую руку и провёл остриём по раскрытой ладони правой руки. Из пореза потекла кровь. Миколад, так звали вождя племени Маро, проделал то же самое, только вместо ножа использовал остро заточенный плоский камень. Протянутые правые руки сцепились в крепком рукопожатии. Это проделывалось над костром, струйки крови смешивались и капали в горячие угли костра.

– Нарушившему клятву – смерть! – торжественно произнёс Святогор, – я старейшина рода Артов, Святогор Мудрый под пристальным взглядом Великого Сварога, клянусь не забывать и не нарушать данное мною обещание. Сыновья племени Маро отныне – мои друзья и братья! Если я или кто-то из детей рода моего, и других родов наших, нарушит эту клятву, тому смерть! – старик, стоя с гордо поднятой головой, торжественно произнёс клятву.

Вождь Маро стоял лицом к лицу со Святогором и, не моргая, смотрел на него. Выдержав торжественную паузу, по-прежнему не отпуская руки, он стал произносить на своём языке:

– Неруш кол хана! А папа семья Маро Миколад. Кола ин низа ни руш дин обет мы папа ин семья. Её а инни си ляля семья Маро на руш э кол то хана!

Я, как и соплеменники Миколада, смотрел на происходившее вокруг меня действие с огромным интересом. Все-таки решалась судьба двух племён!

Оба вождя опустили руки, Миколад левой рукой достал из кармана какой-то точёный камешек и протянул его Святогору. Тот взял протянутый предмет, оглядел его и, улыбнувшись, кивнул. Одна сторона камня была круглая и плоская, с выступающим на ней рукопожатием двух рук: тёмная жмет светлую, которая была сделана чуть крупнее. А с другой стороны камня находилось кольцо, в которое вдевали палку, когда накаливали его на огне.

Старик подобрал в лесу нужную ветку, плотно вогнал её в отверстие в камне и опустил этот край в костёр, который незаметно для нас подкармливали воины Маро, поскольку мы сами про него окончательно забыли.

К артанцу подошёл смуглый воин из свиты Миколада и взял у него из рук палку с клеймом. В его отточенных до автоматизма движениях чувствовалась рука мастера. Он так ловко поворачивал ветку, что дерево не загоралось, накалялся только камень. Я заворожено смотрел на его движения, словно на чудеса, творимые на сцене великим фокусником. Он то опускал камень в самые угли, то неожиданно поднимал вверх, практически вытаскивал из огня. Вдруг поменяет угол наклона или сменит градус наклона ветки, или совсем перейдёт на другую сторону костра. Языки пламени так и норовили ухватиться за ветку, но воин ни разу не позволил им дотянуться до неё. Когда камень достиг нужной температуры, маранец подал знак вождю, передал ему клеймо и отошёл в сторону.

Святогор снял рубашку и повернулся к Миколаду грудью. Миколад поднёс раскаленный камень ко лбу старика. Потом к пупку, затем к сердцу и в заключение – к левой стороне груди. Выдержал несколько секунд, приложил клеймо к старческой груди, покрытой седыми волосами. Кожа под ним запеклась, и ветер разнёс по округе запах жженого мяса. Быстро, как приложил, так же и убрал. На теле старейшины остался, ожёг, в форме крепкого мужского рукопожатия. Вернул клеймо своему воину, вытащил черный порошок, похожий на угольную пыль и втёр её в рану старика. Ни одна мышца этого пожилого, но сильного человека не дрогнула, он так и остался стоять с гордо поднятым лицом, в котором отражались его лучшие черты характера, мужество, благородство и преданность своему народу.

Когда настала пора вождя Маро, тот тоже в свою очередь не выказал ни страха, ни волнения, ни боли. Он перенёс это стойко, как подобает лучшим представителям своего племени.

– Ты храбрый человек, – сказал вождю Святогор, когда процедура была закончена. – Теперь как я понимаю, мы друзья и вражда между нами окончена?

– Угу! – последовал ответ, – мы знает дружба, и любить твоя дружба. Святогор великий вождь своего рода, мы ценить его дружба! Его Бог – наш Бог!

В общем, так я поприсутствовал при историческом событии, очень важном для этих племён. Маро станут лучшими друзьями с Артами. Они изменят свой уклад жизни и некоторые привычки и обычаи, в частности, перестанут заниматься людоедством.

Святогор ещё долго разговаривал с вождём, обсуждая политические аспекты нового соглашения. Закончив обсуждение, снарядили гонца в город Арту с посланием к князю.

Честно сказать, такая спешка вызвала у меня опасение: вдруг не получится. Ну, выгорит наша затея, что тогда? Всё это под хвост коту? А если я погибну, кто продолжит начатое дело? Пусть будет, как будет!

Мы расставались с Миколадом, как с близким другом, несмотря на то, что ещё три часа назад встретились они у костра кровными врагами. Дикари пошли своей дорогой, а мы своей.

– Святогор, разреши спросить? – начал я, – почему ты мне не сказал, что являешься главным в своём племени?

– Зачем?

– Не знаю, – честно признался я. – Хотя бы для того, чтобы защитить тебя в случае опасности.

– Я могу и сам постоять за себя. Старость – это не слабость и не трусость. Мой дед девяносто полных лет прожил. И погиб в честном бою против готов. Мне тоже не пристало кого-то или чего-то бояться! – гордо сказал Святогор.

– Извини, если что сказал не так!

– Мне не за что тебя прощать. Это просто разговор двух друзей, которые, как я думаю, должны говорить друг другу правду.

– А почему ты с ним разговаривал на нашем языке?

– Наш род знает их скверный язык. Но мы предпочитаем разговаривать на своём, и хотим, чтобы все соседние племена, живущие с нами в мире и дружбе, тоже на нём говорили. Наш род никогда ни перед кем не склонялся и не собирается этого делать! Пусть они пред нами голову опускают, потому что мы – Русичи! Те, кто держит на себе Мир! Мир не одного десятка племён и народов. Как только наш народ потеряет свою гордость и забудет наставление пращуров своих, он потеряет силу. А это значит, будем влачить жалкое сосуществование в огромном количестве племён, чего стоят одни готы и арабы! Но наш великий бог Сварог не позволит этому случиться, он не допустит до этого, потому что мы его дети!

– На бога надейся, а сам не плошай!

– Что ты сказал?

– Я говорю, что целиком и полностью согласен с вами, и целиком поддерживаю вашу точку зрения в этом вопросе. (Вот я загнул, даже сам удивился!) – Но пора в путь, а то солнце встаёт, – напомнил я осторожно Святогору.

– Да, Павло ты прав. Нас ждут дома. Заговорил ты меня….

Мы встали, дружно уничтожили следы нашей стоянки. И тронулись в путь.

***

– Ребятишки, и нам пора спать. Я сегодня очень устал, – сказал нам дед, – утро вечера мудренее. Завтра продолжим! – сказал он напоследок и скрылся за углом дома.