Хранители миров

Вдалеке послышались крики и лязг оружие.

– Наши!
– Усмехнулся Тротти.

Я качнул головой и тоже попытался кое-как улыбнуться. А внутри что-то сжалось.

Так значит, мы не будем первыми... Обидно... Особенно, если враг уже нейтрализован.

И тут, совсем рядом с нами раздался чей-то пронзительный вопль, сопровождаемый треском поломанных сучьев. Кричал кто-то из наших.

– Он ранен!
– Послышался уже другой, спокойный, но чрезвычайно встревоженный голос.
– Сюда... Помогите ему!

Так значит, враг еще жив! Значит, у меня есть еще шанс проявить себя! В моей душе творилось что-то невообразимое.

Я просочился сквозь заросли и, увидев развернувшуюся перед глазами картину, невольно замер на месте.

Один из наших лежал на спине и, корчась от боли, пытался объяснить что-то Кадеру-Ба - нашему главному.

– Что с ним?
– Подоспел Тротти.

– Не знаю.
– Честно ответил я, приближаясь к сослуживцам.

Солнце уже давно скрылось за холмом, и поляна была окутана настоящим сумраком. Только подойдя вплотную, я сумел увидеть истинный ужас картины - истекающий кровью солдат лежал с пропоротым брюхом и пытался закрыть страшную рану ладонью. Получалось не очень - кровь, казалось, хлестала все сильней и сильней.

– О боги!
– Выдохнул Гарди.

Раненный бедняга начал поскуливать, явно понимая, что жить ему осталось не долго. Однако Кадер-Ба был непреклонен.

– Где он?!
– Стальным голосом прорычал он.
– Где эта сволочь?!

Глаза раненного зажглись безумием, губы задрожали.

– Он повсюду.
– Прошептал его губы.
– Повсюду!

Кадер-Ба тряханул его за плечо, продолжая о чем-то спрашивать. Но тут я наконец почувствовал страх. Страх и стыд.

Я бросил короткий взгляд на лица товарищей. Гарди выглядел, как загнанный зверь, Тротти - еще более испуганным. На душе стало чуть легче - хоть не я один такой.

– ...Мы окружили его возле гряды, - продолжал раненный, - но он как будто бы растворился в сумраке!... А потом... потом появился у нас за спинами... Джест и Дронан попытались... но он... он убил их!... А затем...

Я в ужасе почувствовал, как дрожат мои руки. Господи, я сотни раз представлял себе этот момент, но никогда не думал, что страх будет столь сильным.

Тротти нервозным движением стер выступивший у него на лбу пот.

В этот момент где-то поблизости снова раздались крики, смешанные со свистом рассекающего воздух оружия.

– Что вы встали?!
– Опомнился Кадер-Ба.
– Вперед!

Мы ринулись в сторону звуков. Не о каком ровном строе, столько раз отработанном на тренировках, речь даже не шла. Неожиданно потяжелевший меч все время норовил выскользнуть из вспотевшей руки.

Первое, что я увидел, были мертвые тела недавних друзей, разбросанные по поляне. Вырваться из гнусных когтей шока помогла внезапная ненависть, и еще то, что я наконец увидел Его!

А потом началась откровенная паника. Враг скрылся за деревьями, и мы никак не могли приблизиться к нему достаточно близко. Он двигался, словно тень, разбивая нашу группу на части. Не прошло и минуты, как я уже не видел ни одного из своих. Лишь крики и свист клинка.

Задыхаясь от страха и ненависти, я метнулся на удаляющиеся звуки. И тут деревья резко кончились. Меня вынесло на освещенную закатным солнцем поляну, в центре которой стоял ОН!

Все, загнали!

Метрах в пяти слева появилось еще двое наших, а затем еще и еще. Мы окружали его со всех сторон, однако кольцо оказалось не столь прочным, как при тренировках. Я невольно пробежался глазами по нашим рядам. Десять. Всего десять!... Но где же тогда остальные?... Неужели?!

В ту же секунду несколько наших воинов бросились на врага, выставив вперед свои мечи. Послышались короткие крики и лязг металла. Я даже не понял, что случилось, но через мгновение три человека лежали на траве с перерезанными глотками.

– Сейчас! Вместе!
– Выкрикнул Кадер-Ба.

Мы подчинились.

Я двинулся вперед с небольшим опозданием, и это неожиданно дало мне необычайное преимущество перед остальными, ибо занявшийся отражением их ударов враг повернулся ко мне ровно спиной.

С победоносным рыком кинулся я в атаку, пытаясь поразить врага одним единственным ударом. Но выстрелившая вперед рука встретила лишь воздух. Враг укрылся! Неведомо как, но укрылся!... Между нами только что-то сверкнуло, и вот его уже нет!

Я изготовился для следующего удара и уже готов был прыгнуть вперед, когда ноги вдруг перестали меня слушаться...

Я медленно опустился на колени, но взгляд продолжал заворожено следить за врагом, за его танцем смерти. Это было великолепно! Только сейчас я понял, сколь силен был мой противник, он работал клинком, словно мыслью, он...

Живот прорезала резкая боль. Я наконец опустил голову, чтобы осмотреть, насколько сильно я ранен. Голова почему-то совсем не хотела слушаться. Казалось, на то, чтобы просто немного ее опустить, потребовалась целая вечность.

А потом я очень долго смотрел на свои руки. Они горели, они горели огнем!..

Новый болевой спазм немного меня встряхнул. Да, они горели - оранжевое солнце отражалось в покрытых кровью ладонях, как в зеркале... Это было красиво...

Прямо передо мной упало чье-то тело. Удивительно, но почему-то, это меня совсем не поразило. Все мое внимание сейчас было устремлено на странную влажность в нижней части спины.

Сквозная рана...

Где же тут ранение?... Он убил меня.

Я рухнул на бок, но сознание еще не отключилось. Я заворожено смотрел за его движением... У нас не было шансов...

Вот падает Тротти... Вот падает Гарди... Мягкий шелест травы. Звук удаляющихся шагов. Тишина...

В глазах потемнело.

Вот она и вся суть войны... Вот он и весь смысл жизни. Какая... глупость.

Никаких трудностей по пути к башне Нэйт не испытал. Разве что, ввиду относительной таежности края, довольно докучал всякий мелкий кусачий гнус, да несколько раз напали какие-то странные люди. Благо, и от тех и от других можно было легко избавиться, всего лишь вяло помахивая руками.

Башня Нильхара находилось на вершине утонувшей в зелени лесов одинокой горы, так что еще предстоял малоприятный подъем по узкой и чрезвычайно длинной лестнице, вздымающейся от самого подножья.

Нэйтин вспорхнул вверх. Ветхие ступеньки неслись на встречу со страшной скоростью, подъем был совершенно не трудным. Однако без приключений все же не обошлось - когда до конца оставалось каких-нибудь двадцать метров, Нэйт умудрился-таки подвернуть ногу и, соответственно, огласить свое мнение по этому поводу, навсегда запятнав девственный дух прекрасной долины, не слышавшей таких выражений со времен сотворения мира.