Хранители. Посвящаемая

Уилл усмехнулся, сложив руки на груди.

— Решили показать всю свою власть?

Президент промолчала и окинула его холодным взглядом. Ну конечно, зачем же тогда нужна власть, если её скрывают? Они скрывались слишком долго, но сейчас, судя по всему, придётся открыться миру.

— Не забывайте о том, что это опасно, — предостерёг её Уилл, словно читая её мысли.

— Лучше раз рискнуть, чем сотни лет пытаться скрываться и питаться за счёт других.

— За счёт других?

— Не будь в мире простых людей, нас бы уже тоже не было.

Уилл сделал понимающее лицо.

— Люди — биоматериал… — с наслаждением протянул он.

— Конечно.

— Но вы же понимаете, что любая власть должна иметь опору, поддержку народа?

— Ты ведь знаешь, как этого добиться.

Он недоумевающе взглянул на Коллендж. Казалось, что сейчас она могла сказать что угодно, начиная от плана пленения свободных граждан и заканчивая…

— Созови совет, — повелела та.

***

Восемнадцать лет назад.

Бежать. Бежать. Бежать.

Не останавливаться.

Сзади — опасность. Впереди — тоже.

Девушка выбежала из небольшого, не пользовавшегося успехом супермаркета и помчалась по улице, прикрываясь капюшоном от осеннего вечернего дождя. Неважно, что это не особо помогало. Сейчас было важно другое.

Они могли найти её. А если они найдут беглянку, и тогда беглянка ещё пожалеет о том, что сбежала.

Добежав до нужного домишки, она распахнула дверь и плотно закрыла её за собой.

— Адам! — что есть мочи закричала девушка, хотя этот крик был не столь громким, как ожидалось — она дрожала от холода, а вместе с ней дрожал и голос, осипший от погоды и переживаний.

В тот же миг послышались быстрые шаги.

— Господи, да ты же вся промокла! — воскликнул Адам, оглядывая девушку.

Он подхватил её на руки и отнёс в комнату. Снял с неё мокрую толстовку, дал сухую одежду и одеяло, быстро заварил чай. И пусть этот чай больше походил на какое-то зелье — он согревал.

— Филип сказал мне вернуться к тебе, — столь же быстро, как она бежала сюда, боясь что-либо упустить, заговорила она. — Он сказал, что у тебя… — она запнулась и продолжила, — что у нас они не найдут меня.

Он окинул комнату внимательным взглядом; затем подбежал к окну, быстро зашторил его и включил тусклую лампу на стене. Комната кое-как наполнилась светом.

— Не думаю, что здесь очень безопасно, — скривившись, заключил он.

— Он сказал, что я не должна им достаться.

Он сел рядом и прижал её к себе.

— Конечно не должна. Вот только по большей части им нужна не ты.

Сначала девушка не поняла его. А потом вспомнила их главную цель, вспомнила, что она так бережно хранит и защищает.

— Им нужен ребёнок, — прошептала она.

Вдруг послышался стук в дверь. Сначала тихий, а затем настойчивый, сильный. Адам схватил со стола заранее заряженный револьвер и приблизился к входной двери.

— Кто здесь? — громко спросил он.

— Открывай, Адам. Ты её не сохранишь.

Стыдно признать, но он запаниковал. Пути назад не было. Они начали ломиться внутрь. Было уже слишком поздно.

Только что им казалось, что у них есть шанс на спасение, а потом… потом этот шанс рассыпался вдребезги.

Адам схватил стул и попытался подпереть им дверь, но его тут же отбросило. Это ведь была самая глупая идея. А тем временем… Тем временем они пришли.

— Стойте! — воскликнул он. — Не забирайте её! Заберёте её — попрощаетесь и со мной!

Он закрыл собой проход в комнату. Один из пришедших захохотал.

— Ты серьёзно думаешь, что нам очень не хочется тебя терять?

Услышав голоса, девушка в ужасе поняла, что бежать ей некуда. Револьвер в доме был только один, из комнаты не было другого выхода, кроме окна, которое никогда и никем не открывалось. К тому же было слишком опасно убегать именно таким путём: возможно, они уже окружили дом.

— Ну зачем мы вам? — закричал Адам. Чувствовалось, что он попросту тянул время, в надежде, что она найдёт способ выбраться из дома. — Зачем? Возьмите других подопытных крыс и творите с ними всё, что в голову взбредёт!

— Зачем брать кого-то нового, когда уже есть готовенький материальчик? И да… ты-то нам больше не нужен, — повторил пришедший.

Адам попытался что-либо возразить, но тут раздался выстрел. Выстрел, которого он никак не ожидал. Как и она.

Внутри девушки всё мигом похолодело. Она выбралась из своего укрытия и бросилась словно зверь на незваных гостей. Всё, что она теперь могла делать, — орать, кусаться, драться и рыдать. На полу валялось мёртвое тело Адама; в её животе билась новая жизнь. Она не смогла спасти его, но теперь она должна была спасти ребёнка.

Вперёд вышла светловолосая девушка с пистолетом. Та самая, которая и осуществила победный выстрел.

— Мы знаем, как убить тебя, сохранив жизнь ребёнку, — сказала она, приблизив к себе лицо девушки. — Заткнись, если не хочешь умереть сегодня.

Девушка попыталась возразить, но вдруг узнала её. Ноги её подкосились от ужаса.

— Аманда, — хрипло сказала она. — Аманда, как ты могла…

— Очень легко, Колючка. Очень легко.

Глава 6. «Слушай свой разум»

Больше всего сейчас Сандра ненавидела себя за то, что вышла вчера на улицу.

Только проснувшись, она подумала, что ничего необычного в её жизни не происходит, а потом посмотрела на левую руку и зажмурилась, желая стереть всё из памяти как страшный сон, как нелепые стихи с неудачной рифмой, как корявый набросок. Жаль, с воспоминаниями так не работает.

Ей казалось, что если бы никакой встречи не должно было быть, она бы не узнала, кто такие Хранители, и сейчас бы она спокойно сидела в кресле, пила какао, читала книгу и слушала музыку, а не боялась за собственную жизнь. А она ведь боялась. Потому что поклялась в крайнем случае отдать её за Хранителей, хоть и совсем не искренне. Всё это произошло слишком быстро, слишком стремительно, слишком внезапно. Сандра не была готова ко всему этому. Никогда не могла подобного себе и представить. Более того, она была уверена, что не будет готова ни завтра, ни через месяц, ни через год. Она никогда не будет готова принять эту правду о мире, считала она, потому что привыкла иметь о нём совершенно другое представление, которое прочно и навсегда закрепилось в её сознании. Её разум не собирался считать, что все личности мира — в руках других личностей. Именно разум говорил ей сейчас: “Одумайся, может, тебя просто разыграли?”.

Но не особо походило это всё на розыгрыш. Эдакая затянувшаяся первоапрельская шутка, и неважно, что уже скоро июнь. Мы над тобой посмеялись, пошутили, устроили тебе представление, а ты и повелась. Смешно ведь.

Обхохочешься.

Не было это всё шуткой. Это было ужасающей правдой, которая не отступала от Сандры ни на секунду: ни во время чистки зубов, ни во время утренней пробежки, ни тогда, когда она поглощала миску мюслей. Мысли о случившемся гнались за ней по пятам, пока она пыталась скрыть себя от них и метку — от окружающих. Это клеймо ей самой глаза резало, и так неприятно становилось от одного его вида. Плакать хотелось от отчаяния, только плакать было бессмысленно. И глупо.