Хранители
Шрифт:
– Давай, Мясник!
– Покажи им!
– Повтори свою коронку, кинь в стенку!
Заключенных можно было понять. Скорее всего, они сами прошли подобную “прописку” и сейчас жаждали такой же участи для других.
– Послушайте, - Эйсай старался говорить спокойно.
– Мы вас не трогали, мы просто разговариваем. В конце концов, все мы товарищи по…
Договорить он не успел. Волосатая рука метнулась вперед, пальцы, каждый толщиной с огромную сосиску, сомкнулись на шее.
– Правило номер один, - дыхнув гнилью, прошептала борода.
– Новички не разговаривают, пока я не разрешу.
–
– толпа бесновалась.
Видя такое развитие событий, Рип оставил забывшего как дышать Бальмона и нанес здоровяку сокрушительный удар носком ботинка под коленную чашечку. Любой язык, кроме языка силы до этого субъекта не доходил.
Не ожидавший, да и не привыкший получать отпор, особенно от новичков, здоровяк взвыл от боли. В тот же момент, Эйсай извернулся и саданул того ногой в солнечное сплетение, Рип добавил, опять же ногой, в пах. Тиски разжались. Воспользовавшись этим, молодой нихонец, сцепив руки замком, размахнулся и словно молотом ударил Мясника в челюсть.
Все замолчали.
В абсолютной тишине, с широко открытым ртом громила начал медленно оседать на пол.
А дальше произошло то, чего никто никак не ожидал. Рип подошел к Мяснику, схватил его одной рукой за ворот рубахи, другая нащупала пояс, юноша поднатужился и, крякнув, оторвал тушу от земли.
Толпа ахнула.
После чего присел со своей ношей и не без труда метнул ее в сторону ближайшей стены. Мясник глухо стукнулся об камень, издал нечленораздельный то ли вздох, то ли всхлип и бесчувственной тушей сполз на пол.
– Правило номер один, - в абсолютной тишине возвестил Винклер.
– Теперь мы устанавливаем правила.
Троица сидела у окна, на самом освещенном пятачке камеры и бывшем месте низвергнутого Мясника.
Заключенные без особых восторгов встретили неожиданную смену власти. Что в лоб, что по лбу…
Сподвижники низвергнутого, если таковые и имелись, предпочитали не афишировать свои симпатии. Зато вот новых друзей прибавилось.
В неожиданном перевороте, многие увидели возможность возвыситься, так сказать поближе к тепленькому местечку. Рип с улыбкой наблюдал эти потуги. Человек, везде человек. Даже здесь, запертые в камере, неуверенные в завтрашнем дне, они искали любые возможности выделиться, быть не такими как все. Желательно, через головы собратьев.
– Прекрасно, - Бальмон снова вспомнил, как дышать и даже обрел некую уверенность в себе.
– То, что вы совершили, просто невероятно. То есть я хочу сказать, теоретически, конечно, можно победить любого, но на практике…
– Бальмон, - щебет звездочета уже начал надоедать.
– Мы всего лишь проучили наглеца. Кстати сказать, такого же узника, как мы с тобой. Возможно, завтра кто-то так же поступит с нами. Если, конечно, нас к тому времени не повесят.
– Что вы такое говорите, вы не должны… - похоже, несчастный доктор представил перспективы. Случись что с Рипом и Эйсаем, вновь оказаться под пятой Мясника.
– Этого не может… - он начал отодвигаться от новых друзей.
– Тебя за что сюда посадили?
– спросил Рип лекаря.
– Я-я, собственно, не за что. Перед одним из походов его милость попросил меня, собственно, не то чтобы попросил, скорее в приказном порядке, составить гороскоп. Я честно выполнил заказ!
– добавил он с вызовом. –
– Твой хозяин проиграл, - закончил за него Эйсай.
Бедный астролог тяжело вздохнул.
– Моей вины… расположение звезд… я всего лишь толкователь, а там уж его дело…
– Эх, Бальмон, Бальмон, - вздохнул Винклер.
– До седых волос дожил, а так и не понял, что плевать на расположение, или чего там твоих звезд. Хозяевам нужно сообщать то и только то, что они хотят услышать. Не больше и не меньше.
– Но как можно, ведь как сейчас помню, созвездие Змееголова пребывало в третьей фазе…
– И сильно это созвездие поможет тебе сейчас? Хоть в третьей, хоть в десятой.
– Вам хорошо советовать, - обиделся алхимик.
– Ну а если, как у меня, созвездия указывали на благоприятный исход, а вышло… иначе.
– Вот поэтому предсказания должны быть достаточно туманны. Побольше намеков, недомолвок, даже противоречий, чтобы их можно было толковать и так и эдак. Кроме личной безопасности, это еще придает и загадочности. Например: созвездие Звездолета с третьей фазы луны пребывает в тени Юпитера, поэтому в первую половину недели лучше удержаться от выхода из дома, но побольше дышать свежим воздухом. Для лиц, родившихся в последней декаде месяца, высока вероятность отравления, звезды рекомендуют отказаться от приема еды и воды. Во вторую половину недели возможны встречи, сулящие неожиданные перспективы в будущем, но остерегайтесь новых знакомств, высока вероятность, что вас обманут.
– Вот, вот, - поддержал друга Винклер.
– И главная хитрость, это побольше намеков на всяческие заговоры, отравления и тому подобную дребедень. Во-первых, ты отводишь подозрения от себя, переключая внимание хозяина на других, а во-вторых, случись что на самом деле, всегда можно сказать: я же предупреждал!
– Вы уверенны, что никогда раньше не занимались астрологией?
– выдохнул звездочет.
– Гороскоп весьма похож на настоящий…
– Никогда, - отмахнулся Эйсай.
– Но думаю, что астрологом работать смог бы. Только терминологию немного подучить.
– Хватит астрологии, - Рип кивнул на других заключенных.
– За что сидят остальные?
– Причины различны, - вздохнул ученый.
– Вот этот, например, - он указал на черноволосого паренька, препирающегося с лысым толстым субъектом.
– Недостаточно низко поклонился, когда барон проезжал мимо на своем ти-рексе. Его сосед, купец Али-Бей, скрыл от сборщиков податей часть прибыли. Вон тот – пьяница, жену бил; старик, что рядом - крестьянин, не нашел денег заплатить налог.
– А Мясник, - напомнил Эйсай, - его за какие заслуги засадили?
– Мясник, он разбойничал на дорогах. Добро отбирал, людей убивал, насиловал.
– Вот как, значит все в кучу. Насильники, убийцы, алкоголики, бедняки, богатые, честные люди… Скажи, когда нас сюда везли, мы видели двух болтающихся на виселице, не знаешь, за что их казнили?
– Конечно знаю, это братья Джексоны. Их поймали два дня назад, а вчера повесили. За браконьерство!
Эйсай шумно закашлялся.
– Браконьеры…
– Барон ужас как не любит, когда кто-то стреляет его дичь. День, два, и они уже болтаются на веревке.