Хранительница его сокровищ

— Вам тоже не вредно будет, — буркнула Лизавета. — Где больной?

— Там, — Агнесса кивнула на полуоткрытую дверь.

Рыжий Лис выглядел вовсе не знакомым Лизавете прекрасным собой Рыжим Лисом, а просто очень больным человеком. Под простынёй вырисовывались его зафиксированные руки-ноги, да и само тело тоже. Лизавета сосредоточилась и вывалила на него всё, что у неё скопилось. Стряхнула руки подсмотренным у Фалько жестом и обернулась к Агнессе.

— Мне сказали, что должна быть какая-то польза. Я не очень в это всё верю, если по правде, но вдруг?

Агнесса некоторое время молчала.

— Но ведь он не был к вам добр, — произнесла потом.

— Я тоже не была к нему добра, — вздохнула Лизавета.

Больной пошевелился и что-то тихо проговорил. Агнесса бросилась к нему, а Лизавета тихонько отступила — в кабинет, а потом и совсем наружу.

Снаружи ждала Тилечка.

— Я подумала, что не надо мешать. Госпожа Агнесса занята, она, наверное, поймет, что я уехала.

— Напиши записку.

— Да? — Тилечка, судя по всему, сомневалась в таком способе передачи информации.

— Конечно. У тебя есть клочок бумаги?

— Наверное, — Тилечка принялась рыться в своей сумке с розочкой и выудила оттуда именно что клочок, и кусок местного аналога карандаша. — А что писать-то?

— Ну, что сообщишь, когда в следующий раз приедешь.

Тилечка приложила бумажку к стене и принялась сосредоточенно писать, высунув от усердия кончик языка.

«Госпожа Агнесса, я не решилась вас беспокоить и уехала. Во дворец. Приеду ещё, когда не буду нужна господину Фалько и госпоже Элизабетте, там с ними много дел. Господин Фалько с вами свяжется. Мы все желаем господину Астальдо поскорее встать на ноги. Если я могу что-то для вас или для него сделать — скажите обязательно. Уважающая вас Аттилия» — строчки были неровными и расползались по бумаге в разные стороны.

Бумажку подсунули под зарытую дверь и отправились на рабочую пристань, где их давно уже ждали мальчишки.

4.17 Лизавета слушает порцию городских сплетен

Лизавета с Тилечкой снова ехали в город. Потому что накануне вечером кто-то подошёл к зеркалу волосы расчесать, и увидел отросшие корни, синяки под глазами, ссадину в месте удара о подземную лестницу, трещины на губах и в углу рта, и прочие следы тяжёлой болезни. Конечно, у них тут фото нет, а портрет нарисуют не как есть, а как смогут, и ещё как скажут, но она и так та ещё невеста — в её-то годы, нужно хотя бы, чтоб была не замученная.

Вечером ей стоило только заикнуться о том, что нужен ещё хотя бы один день, и Фалько посмеялся, но согласился. И рассказал, что с ним связался Астальдо — ему наконец-то стало лучше, и он желает видеть артефакт. Все три части и единое целое.

— Вообще-то, прежде, чем начинать что-то новое, хорошо бы завершить уже начатое, — заметила Лизавета.

— Это ты о чём, госпожа моя? — он отложил какую-то бумагу, которую читал, поймал её руку и усадил рядом с собой.

— О том, что я согласна с господином Лисом. Артефакт нужно собрать, и для чего там вообще он нужен?

— Для чего нужен — у меня есть соображение.

— Рассказывай.

— Так всё же просто — для торжества над Предвечной Тьмой. То есть, говоря простым человеческим языком — для полного превосходства над врагом в деле уничтожения тёмных тварей.

— То есть, к тебе он попал очень даже по адресу. И что, теперь ты должен объявить крестовый поход против сил Тьмы? Вылавливать тёмных тварей по всем окрестностям? Или эта удивительная штука их приманит, и они сами под твою шпагу и твои боевые заклинания прибегут?

— Делать мне больше нечего, — усмехнулся он. — У меня, знаешь ли, в управлении немалое количество земель, кораблей и людей, и теперь ещё прибавится славный город моего детства. Поверь, Лиза, у меня достаточно обязанностей. И… я не претендую на эту штуку, я справлюсь и без неё.

— Ты думаешь, она просто так появилась из многовекового забвения именно сейчас? Конечно, спасибо нашему другу господину Лису, но мне кажется, он выступил проводником и посредником. В волшебных сказках, которые я читала дома, подобные вещи наделены собственной волей, и она не всегда учитывает волю живущих сейчас людей. А правители для такого — и вовсе разменная монета.

— Лучше бы разменяли моего братца.

— Очевидно, он не подошёл. Но ему и так досталось, судя по твоему рассказу и комментариям господина Вителлио.

— Да, но его же никто не заставлял быть таким упёртым, вредным и злобным всю его жизнь? — рассмеялся Фалько. — Радость моя, может быть, ну их? Ты изо всех сил оттягиваешь свадебный обряд, но ты не отказываешься от вечера любви, — он поцеловал Лизавету и растрепал её тощую косицу.

— Оттягиваю, ага. Ты как будто с женой никогда не жил, честное слово! Это тебе можно помыться, и даже воду не греть, одеться, и пойти, а если я так поступлю, то на тебя же будут пальцами показывать и изумляться, что за чучело ты взял в жёны. А что до моих желаний… я думаю, что пока мы счастливы вместе — надо пользоваться. Мы не знаем, сколько времени нам дано. И сколько проживет наше счастье, и что останется. Прости меня, я не сомневаюсь в тебе, нет, я просто старый циник. Я люблю тебя и боюсь тебя потерять.

— Старый циник, выдумала тоже, — проворчал он, опрокидывая её на постель. — Скажи, сколько ещё времени тебе надо, да и всё.

— Завтра с утра мы с Тилечкой съездим к одной милой даме, она уже помогала мне, думаю, и тут поможет. И после того я в полном твоём распоряжении.

— Хорошо, госпожа моя Лиза. Тогда — послезавтра, на рассвете.

— На рассвете? Это когда встать-то надо?

— Ничего, ничего. Потом поспим. А представь, если бы сейчас было лето? Нам бы пришлось вставать ещё раньше, — смеялся он и целовал её — шею, ключицы, видневшуюся в вырезе платья грудь.

И поэтому утром Лизавета с Тилечкой погрузились в лодку, взяли с собой Руджеро, который должен был сопроводить их до места, и отправились к госпоже Кларе, создательнице непревзойдённых косметических средств. Госпожа Клара была предупреждена накануне вечером и поджидала их.

— Здравствуйте, госпожа, здравствуй, Аттилия, и вам, молодой человек, тоже желаю здравствовать.

Правда, молодой человек откланялся и сбежал, заверив, что вернётся, как только его позовут обратно, а дамы проследовали за госпожой Кларой в лавку.

Та очень серьёзно отнеслась к вопросу о том, что Лизавету нужно, как выразилась Тилечка, сделать совершенной красавицей, и велела той распустить волосы и раздеться до сорочки. Пристально осмотрела, затем набросала фронт работ: покрасить волосы, ванна для смягчения кожи, маски на лицо, массаж, перчатки с восстанавливающей мазью на руки, отполировать ногти, убрать все лишние волосы… и будет хорошо.

Дамы согласились с предложенным планом. Служанка принесла им кофе и сладостей, а приправой к процедурам и кофе была болтовня госпожи Клары. Её очень воодушевили последние события в городе, и оказывается, у неё был на них свой собственный взгляд, кто бы мог подумать.