Христианский квартал
Шрифт:
– Да это что за дрянь?! Что это он, собака, шутки со мной шутить удумал?! На этот раз меня не проведёшь!!!
И поднявшись во весь исполинский рост, Медведь замахнулся лапой.
Колобок снова ощутил сильный удар. "Второй раз за день" - отметил он. Он опять почувствовал ветер. Он понял, что летит. Он поднялся высоко, к самому зелёному потолку. Теперь зелень была вокруг и из неё выглядывало множество больших и маленьких чёрных палок. И на этих палках сидели странные серые существа, чем-то отдалённо напомнившие ему чайники на ножках, давным-давно увиденные с подоконника. Полёт его был краток, он почувствовал, что падает и снова ощутил сильный удар. Наверное, самый сильный
Часть 5
Он пришёл в себя, услышав чей-то тонкий, участливый голос. Взглянув, он замер, ошеломлённый: огненно-рыжие волосы и прекрасные чёрные глаза. "Эти глаза я буду помнить вечно" - подумал Колобок, - "Даже если мне суждено сгинуть несъеденным, это стоит того. Увидеть такую красоту... Ради этого стоило укатиться из дома и пройти через все испытания".
– Что с Вами?
– спрашивала прекрасная незнакомка, - Как Вы себя чувствуете? Вы не ушиблись?
– Кажется... вмятина в боку появилась. А с другой стороны след от когтей... Да ничего, в общем-то, хуже, чем есть, наверное, уже не будет.
Восхитительная рыжая красавица сокрушённо покачала головой, оглядывая его.
– Кто же это посмел сотворить над Вами такое?
– Медведь...
– У, зверюга! А ещё травоядным считается! Управы на него нет! После смерти муженька моего Кота Котофеича, Царствие ему Небесное, совсем распоясался! Ну да что же это я заболталась, пойдёмте, я откачу Вас к себе в нору, надо Вас хоть немного в порядок привести.
Ощущать на себе лёгкое касание мягких подушечек её лапок было так волнующе приятно, что на какое-то время Колобок позабыл обо всём на свете. А потом он спохватился:
– Простите, я забыл представиться. Меня зовут Колобок.
– Очень приятно. Какое редкое имя. А меня зовут просто: Лиса.
Колобок и не заметил, как они оказались у большой норы под поваленным серым столбом из тех, что поддерживали зелёный потолок в лесу. Лиса грациозно проникла в нору и закатила следом Колобка. В интригующем полумраке норы Колобок разглядел множество коричневых, помятых салфеток неправильной формы, какие-то белые палочки с цветным пухом, двое маленьких красных сапожек, а среди всего этого - наполовину съеденый Кусок Сыра. Тот самый. "Мир тесен" - подумал Колобок, но вслух ничего не сказал, а только ещё больше обратил внимание на обворожительную хозяйку жилища.
– Вот. Вот так и живём.
– она провела роскошным хвостом по своим аппартаментам, - Тесновато, конечно, и сыровато, но вполне сносно. Да и много ли теперь уже мне надо, на старости лет?
– Не говорите так!
– воскликнул Колобок, - Вы совсем не старая! Быть может разве что жизненным опытом, который только ещё тоньше оттеняет женскую красоту.
– Ну что Вы...
– Лиса зарделась.
– Честное слово: Вы столь изумительно прекрасно выглядите, что по виду я бы не дал Вам и двух дней!
– Да Вы мне льстите...
– Помилуйте, сударыня! И в мыслях не было! Говорю Вам как на духу. Я, знаете ли, кривить душой не привык, у меня к тому же её и нет, так что я всегда говорю прямо, всё как есть!
– Знаете, мне никто никогда таких слов не говорил!
– расчувствовалась Лиса.
– Даже муж-покойничек... Он хоть и молодец был во многих отношениях, но по части ласковых слов, прямо скажем, не Демосфен. Только и слышно было: "подай, старая, рыбы! Как это так нету? Быть того не может! Иди да налови, коли нету!" Строгий он у меня был. Весь в прежнего хозяина. Однако и в обиду меня не давал, заботился, как мог. Что ни говори, а за ним я была как за каменной стеной. Вот уже почитай два года, как Господь прибрал его, земля ему пухом! Вот и сапожки от него остались, я их храню как память...
–
– Виною тому невероятное стечение обстоятельств. Против воли мне пришлось оставить родимый очаг и пуститься в странствие, не сулившее ничего, кроме бед и лишений. Но по безграничному милосердию Всевышнего мне выпало несказанное утешение: встреча с Вами...
Лиса покачала изящной головкой:
– Когда Вы это рассказали, мне сразу невольно вспомнился один из моих братьев. Когда я ещё была лисёнком, он ушёл из норы и не вернулся. Больше мы ничего о нём не слышали. С этими братьями всегда так: они такие сорванцы. Вы должны меня понять, если у Вас есть родственники.
– Увы, нет. Я ведь не блин какой-нибудь, и не пирог. Я - Колобок. Единственный в своём роде. Колобков всегда готовят по-одному. Этому предшествует множество трудоёмких процессов, требующих немалых навыков и сноровки: поскребание по сусекам, замес теста, соление, катание, перемещение в печь при температуре не ниже 200о Цельсия...
– Ах, как это всё интересно, просто жуть как интересно!
И Колобок продолжил взахлёб рассказывать о жизни в Доме, об обитателях Кухни, о своей юности... Тем временем её проворные лапки загладили, насколько было можно, следы от когтей, а вот с вмятиной от удара, по-видимому, уже ничего нельзя было сделать. Но Колобок и думать об этом забыл, наслаждаясь обществом чарующей красоты, воплотившейся в хозяйке...
– Мне так с Вами легко и уютно.
– вдруг призналась Лиса, - будто я действительно помолодела. И словно нахожусь в какой-то удивительной сказке...
– Можете представить, у меня точно такое же ощущение!
– поддакнул Колобок, - Я думаю, это всё благодаря Вам. Вы - как фея из древних преданий...
– Ну, скажете тоже!
– воскликнула Лиса, недоверчиво покачав головой, не скрывая, впрочем, что это сравнение ей в высшей степени приятно.
И они всё говорили и говорили. В какой-то неуловимый момент удивительно легко перешли на "ты". Колобок не удержался и начал рассказывать свою печальную историю, хотя первоначально не намеревался этого делать.
– И вот, - подвёл он неутешительные итоги, - мне пришлось уйти от Бабушки и от Дедушки. Ни с чем я ушёл и от Зайца, и от Волка, и от Медведя. От тебя уж и подавно уйду. Но что делать? Видно такова уж моя судьба горемычная. Сам ведь себя не съешь!
– А так ли тебе нужно быть съеденным?
– спросила Лиса, - Разве без этого нельзя быть?
При этих словах Колобок аж подпрыгнул от ужаса:
– Нет! Ты не понимаешь, что говоришь! Это самое худшее из того, что может случиться! Если я не буду съеден, я испорчусь! Это дикий мучительный процесс. Плесень проникнет в меня и начнёт разрастаться изнутри и снаружи, я буду медленно и необратимо тухнуть, гнить, покрываться мерзким мертвенным пушком, изо дня в день бессильно наблюдая собственное разложение...
Лиса содрогнулась.
– Это... это действительно страшно...
– Да... Извини, что всё это тебе наговорил, тебе не надо было этого знать, просто прорвало...
Колобок вымучено вздохнул. Лиса горестно посмотрела на него, а затем куда-то вдаль. Они помолчали, думая каждый о своём. Колобок думал о том, что зря заговорил на эту тему. Он вовсе не собирался огорчать прелестную хозяйку. И вышло всё как-то неловко... Вместе с тем, выговорившись, ему каким-то неисповедимым образом стало одновременно и легче и тяжелее.