Христианство. Настоящее

Церковнославянский: «Раб ли призван был еси? да не печалишися; но аще и можеши свободен быти, больше поработи себе».

Синодальный: «Рабом ли ты призван, не смущайся; но если и можешь сделаться свободным, то лучшим воспользуйся».

Под редакцией епископа Кассиана (Безобразова): «Рабом ли ты призван, – не беспокойся, но если и можешь сделаться свободным, лучше воспользуйся».

Под редакцией М. П. Кулакова: «Был ли ты рабом, когда призвал тебя Бог? Пусть это тебя не тревожит. Если же представится возможность стать свободным, воспользуйся этим наилучшим образом», и другой вариант перевода дан в примечании: «лучше используй свое нынешнее положение».

Так что конкретно советует Павел рабам, которым выпала возможность освободиться: еще больше себя поработить ради смирения (так в церковнославянском) или воспользоваться этой замечательной возможностью (так у Кассиана)? А может быть, как в Синодальном, он предлагает им самим выбирать, как будет лучше?

По-гречески там два слова, , их, к сожалению, можно перевести всеми тремя способами: «лучше воспользуйся», «лучшим воспользуйся» или даже «больше поработись». И никаких пояснений, прямо в духе Дельфийского оракула, где людям нарочно давали уклончивые указания.

А ведь это в каком-то смысле вопрос о социальной политике церкви: должен ли христианин стремиться к личной свободе или, напротив, она только помешает его духовному совершенствованию?

В древности об этой загадочной фразе практически не рассуждали, всем это и так казалось понятным. Игнатий Антиохийский писал, хоть и без ссылок на Павла: «…пусть рабы еще больше подчиняют самих себя, ради славы Господа, с тем, чтобы обрести от Бога лучшую свободу». В результате именно такое толкование многие современные православные богословы (например, диакон Андрей Кураев) отстаивают как единственно православное. «Молчи, смиряйся и таи…»

С этим легко согласиться в те времена, когда рабство было привычным социальным институтом, одной из пресловутых «традиционных ценностей». А вот в наши дни уже мало кто к этому готов, и потому множатся переводы, в которых апостол Павел призывает рабов освобождаться мирным и ненасильственным путем, если это возможно.

И похоже, что такой перевод имеет больше прав на существование, если исходить из оригинала. Дело, прежде всего, в союзе «но», который подразумевает контраст: «не смущайся, но, если можешь…» – тут логичнее добавить «освободись». Да и форма глагола подразумевает скорее однократное действие: воспользоваться возможностью освобождения можно только один раз, а вот «еще больше порабощать себя» или «пользоваться нынешним положением к лучшему» явно придется изо дня в день, всю оставшуюся жизнь.

Что же тогда получается? Павел написал нечто не очень понятное, но, скорее всего, он советовал рабам не пренебрегать возможностью обрести свободу, если она представится (в любом случае, он не призывал к восстаниям наподобие спартаковского). В конце концов, до нас дошло его послание к Филимону, где он откровенно просит и даже требует от Филимона принять назад беглого раба Онисима, а потом… отослать его обратно к Павлу, потому что Павлу он нужен. То есть фактически простить беглеца и даровать ему на законных основаниях ту самую свободу, которую он хотел присвоить себе незаконно.

Но прошло некоторое время, церковь стала вписываться в социальную структуру общества, притом общества рабовладельческого, и для этой эпохи актуальным и значимым стало совсем иное толкование: оставайся тем, кто ты есть, даже если есть возможность подняться по социальной лестнице, все равно в глазах Бога все люди и так равны. Именно это толкование было нормативным вплоть до недавнего времени, в частности, Феофан Затворник, уже знакомый с альтернативой, сурово возражает ей: «…такая мысль была бы совершенно противна намерению Павла; утешая раба и доказывая ему, что рабство не причиняет никакого вреда, он не стал бы повелевать ему искать свободы». Впрочем, не повелевает, а делает уступку (как в той же главе позволяет вступать в брак, хотя считает безбрачную жизнь лучшей).

А в наши дни актуальным становится иное толкование, открывающее перед человеком возможность личной свободы – и, вполне вероятно, именно оно приближает нас к изначальной мысли Павла, хоть и на ином витке спирали, в иных исторических условиях. Павел писал так, потому что рабство было данностью – мы читаем так, потому что считаем его преступлением против человечества.

Истолкование текста, как водится, говорит о толкователе не меньше, чем о самом тексте. Как и история переводов и толкования Библии в нашей стране говорит об этой стране не меньше, чем о Библии, и история эта еще очень, очень далека от своего завершения…

В последнее время я предпринял собственный проект по переводу новозаветных посланий на русский язык – я просто убедился, что нет такого русского перевода, который бы меня полностью удовлетворял.

Об этом – дальше.

11. Прислушиваясь к апостолу

Наверное, это нескромно – говорить о собственной работе, которая к тому же далека от завершения. Но здесь после разговора о разных переводах Библии на русский я хочу представить собственные опыты перевода Посланий (прежде всего Павловых), которые в настоящее время размещены на сайте bogoslov.ru (вы найдете их в меню «проекты»), хотя бы для того, чтобы приоткрыть секреты мастерства и показать, как именно делаются переводы и почему они делаются так.

Прежде всего, надо объяснить, почему я взялся переводить именно Послания, и прежде всего Павловы. Послания – двадцать одна из двадцати семи книг Нового Завета, из них четырнадцать так или иначе связаны с именем апостола Павла. Евангелия рассказывают нам об основах нашей веры, Деяния – о возникновении церкви, Откровение повествует о таинственном будущем, но, по сути, только Послания описывают нам подробно и на конкретных примерах, что такое церковь и как она живет.

Но при этом Послания у нас в основном остаются непрочитанными, в том числе и людьми искренне верующими и благочестивыми. Дело даже не в том, что традиционный Синодальный перевод содержит трудные слова и выражения, их при необходимости можно посмотреть в словаре. Он слишком буквально копирует греческий синтаксис оригинала, и в Посланиях такая калька оказывается порой непроходимой стеной для читателя. Емкий, энергичный, афористичный текст оригинала превращается во что-то тягучее и невнятное.

Есть и терминологические проблемы. Например, одно из ключевых для апостола Павла понятий (в особенности для Послания к Римлянам) переведено как «оправдание». Но в современном русском языке «оправдание» – это не очень убедительные объяснения школьника, опоздавшего на урок. Понять, что именно имел в виду Павел, непросто, об этом и по сю пору спорят богословы, но в любом случае это надо выразить как-то иначе.

Каждый из существующих переводов чем-то меня не устраивал и я решил сделать свой, по собственной инициативе. Будет ли он востребован, покажет время, но сейчас, полагаю, время для частных инициатив, которые, кстати, сыграли огромную роль при подготовке Синодального перевода – в царствование Николая I только так и могла осуществляться переводческая работа.

Замысел состоит в том, чтобы предложить современному русскому читателю перевод новозаветных Посланий (самой трудной части Нового Завета и в то же время очень актуальной для христианской жизни), который:

• следует традиции Синодального перевода, не копируя его недостатков;

• соответствует современному уровню науки (как библейской, так и переводоведческой);

• пригоден для использования православными читателями, но не ориентирован исключительно на них;

• понятен современному читателю без специального образования и при этом обходится без лишних упрощений, анахронизмов и вульгарности;