Хроника чувств
Шрифт:
Мы явились нагишом
За день до того, как требовалось представить баланс для перехода на западную марку, мы отправились в путь на четырех грузовиках с двумя машинами сопровождения. Наши автомеханики, ехавшие на одной из сопровождающих машин, обеспечили нормальное движение нагруженных тяжелыми слитками грузовиков по всем дорогам Восточной Украины и Северной Осетии. На наших картах значилась пустынная зона Усть-Юрт (на восточном берегу Каспийского моря, однако этого моря с «дороги» видно не было, пустыня оказалась степью). Мы оказались в ловушке. Местные власти (или бандиты с незнакомыми нам нашивками) заставили нас направить машины к бывшему караван-сараю. Мы были вооружены, однако трудно было предугадать, какой будет реакция на вооруженное сопротивление и сколько вооруженных людей у другой стороны. Раз в неделю «представители властей» доставляли в наше уединенное место еду. Так мы провели, прильнув к транзисторным приемникам, день воссоединения Германии. Холод проникал в машины. Мы не хотели расходовать горючее на обогрев машин.
Весной мы бросили машины. Слитки иридия закопали. В немецкое посольство в Тегеране мы явились, преодолев 700 километров пешком, при этом нам пришлось пересечь две границы. Нас было двенадцать патриотов. Сначала мы попытались обратиться в посольство
Мы совершали путч с помощью цифр
Мы, сотрудники народного предприятия «Экономико-математический центр», располагавшего собственным учебным институтом, домами отдыха в Гарце и курортным поселком на берегу Балтийского моря, отборным персоналом, системой премий, которую, кроме нас, никто не понимал (а потому никто не мог ее исказить), испытали в период трудностей нашего государства поздний расцвет, более того, мы могли бы спасти государство с помощью очень небольшого числа вооруженных людей. Нам нужно было ровно столько вооруженных людей, сколько их используют на Западе для охраны транспорта с деньгами. Если бы нам только поверили. Наше государственное руководство должно было в точном соответствии с принципом децентрализации (который особенно полезен в приложении к центральным структурам вроде нашей) наделить нас соответствующими полномочиями. Однако нас уже никто не слушал. Начальство разбежалось.
Мы совершали путч с помощью цифр. Не каких попало, разумеется, нет. Для записи основных данных хватило бы нескольких листков из блокнота. Любой из нас за двадцать минут объяснил бы эти цифры, гарантировавшие платежеспособность ГДР (вопреки всему, что твердили западные СМИ) на семь лет вперед, каждому ответственному человеку в нашем правительстве, который смог бы понять нашу терминологию, терминологию технической экономики [27] .
Начать предстояло с раздела островов Рюген и Узедом на земельные участки. Одновременно горный массив Гарца надо было бы разбивать на предназначенные для сдачи в аренду охотничьи угодья. Затем выставить их на продажу по всему миру через один из французских банков и банк в Ханау. Комбинат в Лёйне продать одному из нефтеперерабатывающих концернов. Флот ГДР следовало уступить азиатским партнерам. Взять заем у Монгольской Народной Республики, горнодобывающие предприятия на территории ГДР сдать в концессию одной особенно мощной южноафриканской компании [28] . Затем следовали: доход от продажи с аукциона запасов государственных музеев ГДР (фарфор, иностранные ювелирные изделия, сомнительного происхождения античные сокровища, например Пергамон, историческое оружие, уроды из коллекции профессора Вирхова, два гвоздя из креста Иисуса, запасы отравляющих газов времен Первой мировой в Альтмарке, особый интерес для Сотби представили бы документы с грифом «совершенно секретно» и грифом, соответствующим грифу COSMIC, накопившиеся за 40 лет истории ГДР); мы предполагали конфисковать и продать существовавшие в ГДР личные коллекции марок и марки, принадлежавшие народному предприятию по торговле почтовыми марками, только это принесло бы четыре миллиарда долларов. Разумеется, зарубежным представительствам ГДР предстояло переехать в квартиры, принадлежащие посольствам участки земли также подлежали реализации. Права на рыбную ловлю на озерах и реках ГДР могут принести, если снять все ограничения, 40 миллионов долларов в течение 10 лет. Это доход.
27
Зато западные представители не узнали бы от нас ни слова, даже если бы стали поджаривать наши пятки на огне.
28
Диалектическая ирония, как-то упомянутая Марксом, заключается в том, что эта компания происходит из бывшей немецкой колонии Немецкая Юго-Западная Африка.
Однако главная хитрость заключалась в реорганизации расходов. Я не буду входить во все детали. Я также не склонен недооценивать (никто из сотрудников нашего центра не пытался этого делать) тот крик, который поднялся бы, если бы мы снизили государственные расходы до 10 % от уровня государственного бюджета 1987 года. Существенно то, что мы путем подобной консолидации госбюджета придали бы вес нашему требованию принять ГДР прямо в Европейский Союз, причем как государственное образование, совершенно свободное на данный момент от долгов, а значит, как первую КАПИТАЛИСТИЧЕСКИ-СОЦИАЛИСТИЧЕСКУЮ РЕСПУБЛИКУ ЕВРОПЫ, как государство-образец. Кто способен смотреть через очки классового врага как через бинокль? Мы, сотрудники Экономико-математического центра, были способны на это благодаря десятилетиям подготовительной работы. Наконец-то мы были свободны, могли использовать свою силу, но именно теперь нас никто не слушал [29] .
29
Единственными, кого мы в эти дни смогли убедить, были сотрудники отдела французского МИДа, отвечавшего за ГДР, у них был особый стимул понимания плана: желание сохранить рабочие места.
После того как стало ясно, что наш радикальный план 1989 года никому не нужен, мы устроили, взяв только по 60 марок на человека из нашего премиального фонда, коллективный праздник в день святого Николая, в 17 часов в малом зале отеля «Паласт». Перед каждым стояла чашка кофе, за ней заполненная на три четверти чашка грога. Приготовление торта-суфле и большого сосуда испанского чая, конфискованного таможней, не составило для нас проблем.
На несколько часов на нас повеяло новым духом [30] .30
Последний пример радикального путча, начатого статистиками и спасшего прусское государство, приходится на счет наших предшественников на территории ГДР и относится ко времени после сражения под Кунерсдорфом. Король послал министерствам известие, что он разбит, государство повержено. Наши коллеги ни минуты в это не верили. Они переплавили столовое серебро берлинского замка. Они вытащили все ценности из подвалов таможенного ведомства, из запасников академических учреждений. «Мы обрезали монеты и из собранного металла чеканили новые. Фарфор королевского фарфорового завода мы обменяли на эскадрон кирасиров в полной амуниции. Если бы было нужно, мы продали бы за море подданных нашей страны, мы разводили бы в обитых шерстью коробках шелковичных червей, чтобы отправлять их в Нидерланды и Англию. Мы освобождаем на двадцать лет от налогов за немедленную уплату 10 % годовой налоговой ставки». Год спустя была выиграна битва под Лигницем, государство спасено. Мы сохранили за собой Силезию.
Но что можно сравнить после утраты государственности ГДР со спасением Силезии? Полную библиотеку всех сочинений классической политической экономии, то есть всего того, что прочел Маркс, прежде чем сам начал писать. К этой библиотеке мы добавили бы учебные материалы по «технической экономике», изданные за 12 лет. Мы замаскировали то, что мы, путчисты, собрали уже как центральная организация, под имущество одного датчанина и скрыли таким образом в Восточном Берлине, столице ГДР. Быть может, пригодится в будущем. Что-нибудь всегда остается, когда распадается испытанный коллектив. Как сказал Маркс Энгельсу: через 200 лет увидимся.
Последние 400 паспортов Германской Демократической Республики
Перед моими глазами представала живая картина. Я видел 400 китайцев из Гонконга, состоятельных предпринимателей, с семьями и коллегами, готовыми последовать их примеру (или родственниками, потянувшимися за первыми переселенцами), я видел оживленный деловой и биржевой квартал в центре столицы ГДР, или по крайней мере первые шаги к его созданию. Я представлял себе, как эта многочисленная группа прибывает в аэропорт Шёнефельд и поселяется в отеле «Паласт». На автобусах их доставили бы в комплекс правительственных зданий. И там они объяснили бы свои намерения, подобно тому как на полотне Менцеля зальцбургские протестанты просят курфюрста разрешить им въезд в Пруссию. Мы направили достаточное количество транспорта для встречи самолета из Гонконга.
Из самолета вышли только тощий китаец и семь адвокатов. Нет — заявили они, их клиенты вообще не собирались приезжать. Не было у них и намерения поселяться на территории ГДР, приобретать недвижимость или открывать банковские счета. 400 просителям достаточно будет обладать паспортами ГДР просто на всякий случай. А именно — на случай ожидаемого присоединения Гонконга к Китайской Народной Республике.
Это было совсем не то, что я наобещал председателю совета министров. Люди в поисках безопасного пристанища, первопроходцы поворота в пользу обновленной ГДР исходили, оказывается, из жестокого расчета, что за определенную сумму они получат от нас паспорта, которые в дальнейшем могут превратиться в паспорта Федеративной Республики Германии, и только на них они и рассчитывали как на документ, обеспечивающий безопасность. Результат был никудышный. Если мы выдадим паспорта, это будет означать конфликт с Китайской Народной Республикой. Стоило ли в последние месяцы существования нашего гордого государства рабочих портить таким образом отношения с Китаем? Ради случайной сделки, обстряпанной семью адвокатами?
Мы, сотрудники министерства иностранных дел (через партийные структуры связанные с органами безопасности и политическим руководством), владели немецким, на котором говорят в ГДР, и китайским, принятым в КНР. Но наши практические знания касались почти исключительно китайских коммунистов и истории коммунистических партий. О так называемых зарубежных китайцах нам были известны лишь их численность и то, как они распределены по странам Азии и западному побережью США.
Неделя в это время была как год в прошлом. Нам нужны были дополнительные сведения, чтобы вести переговоры с бизнесменами из Гонконга. В библиотеке министерства нашлась книга времен кайзеровской Германии о технике ведения переговоров с китайцами. Стоило ли нам полагаться на старые правила «поведения в азиатских делах» и попытаться путем переговоров добиться преимущества для отечества? Сообщения западной прессы о «китайских миллиардерах», обращающихся с просьбами к руководству ГДР, продолжали действовать соблазнительно [31] .
31
В одном мюнхенском журнале писали: «800 000 скорее не слишком состоятельных граждан покидают ГДР, в то же время появляются первые настоящие миллиардеры, азиаты, за которыми в ближайшее время — как в 20-е годы — могут последовать махараджи и африканские принцы, желающие приобрести гражданство республики (согласно соответствующему тарифу)».
Мы угостили прибывших партнеров водкой и икрой в отдельном кабинете отеля «Паласт», с видом на дворец республики с одной стороны и на остров музеев — с другой. Организовать это было самым легким делом. Китайцы только чуть попробовали угощение, есть они ничего не желали. Дело для них обстояло серьезно. Они не хотели бы вернуться без результата, сообщил через переводчицу главный из адвокатов. Единственный претендент на получение паспорта, на вид невзрачный, однако, по нашему предположению, состоятельный, также демонстрировал озабоченность. Все мы в этом зале чувствовали себя в эти дни припертыми к стене. Это объединяет.
Опровержение Горбачева, которое вашингтонская пресса ему не простила
Я молод. Я самый молодой и, возможно, единственный еще верный помощник моего поколения в шести секретариатах президента; еще год назад все стремились попасть в эти секретариаты. Я сопровождал этого вечно спешащего человека в США.
В конце мая Северная Атлантика окутана пеленой тумана. Более тысячи миль одна и та же картина: под светящим в вышине солнцем молочно-белая равнина — словно огромный континент неведомой планеты. Но на это видение нельзя было «положиться», по нему нельзя было «ходить» или «стоять» на нем. Это было перед Троицей. Как будет выглядеть будущий военный статус Германии? Всю весну 1990 года этот вопрос терзал наших экспертов. Со штабами другой сверхдержавы шел обмен переговорами, документами, в которых повторялось слово «нет».