Хроника гениального сыщика

– Даже не знаю, что тут сказать. Возможно, Гусь с Абрамкиным и правы. Все гениальные идеи всегда встречают на Руси жесткое сопротивление. Вспомните, как в эпоху Петра Великого трудно приживалась в русских деревнях картошка.

Конечно, с сыщиком можно было бы и поспорить. Сказать, мол, Петру Первому несправедливо приписывают все достижения. И флот он построил, и окно в Европу прорубил, и засадил от Владивостока до Калининграда все картошкой.

Флот же в Архангельске был и до него. Окно в Европу давно уж прорублено. Вспомните хотя бы путь из варяг в греки, во времена Великого Новгорода. Именно Ивану Грозному мы обязаны появлению рассыпчатой и аппетитной картошки. Да какой смысл в полемике? Не лучше ли подождать? Пусть сама жизнь подскажет, как нам действовать.

4.

События же развивались так…

Были отменены все международные рейсы отечественных самолетов и поездов. У Лобного места сожжено еще сорок КАМАЗов русской наличности.

Народ же судорожно драпал за кордон.

Улетали на авиалайнерах стран, с коими Абрамкин еще не успел разорвать дипотношений. Уплывали на надувных матрацах в Стамбул и Аляску. Звериными тропами уходили в Грузию, Афганистан и кочевую Монголию.

К концу чудного лета на бескрайних просторах от Владивостока до Калининграда осталась лишь горстка людей. В основном, понятно, старики и старушки, ярые патриоты, слабоумные, мечтатели-идеалисты и кремлевская вертикаль, которая свято верила, что в стране еще есть чем поживиться.

Мы безотлагательно с Рябовым были вызваны в Кремль.

Диспозиция примерно такая же, как и в прошлый раз. Спасская башня. Овальный кабинет. Я с сыщиком и президент РФ с Павлом Гусем.

– Что происходит? – вскрикнул Абрамкин. – Неужели реформа чипизации накрылась медным тазом?

Павел Гусь кусал тонкие губы:

– У нас еще остались кой-какие человечьи ресурсы.

– Ты бредишь… – пробормотал Абрамкин.

– А монголы с китайцами? Они к нам, ой как, просятся?! Просто роют копытами.

Рябов погладил тайную кобуру именного браунинга:

– Согласятся ли эти люди с раскосыми и жадными очами работать бесплатно?

– А кто их будет спрашивать? – вскрикнул Пашутка. – Хочешь получить гражданство РФ? Сразу – бац! – в мозг чип.

– Так они же сбегут… – мелово побледнел президент.

– А мы их «катюшами» или системой «град». У нас же еще со времен Совдепии граница на надежном запоре.

Вошла супруга президента РФ, г-жа Альпенгольц, в руках держала свинью-копилку.

– Скажи, дорогой, – тихо спросила она, – ты и эту хрюшку решил раскокать, а деньги спалить? Их же наш сыночек собирал с пятилетнего возраста.

– Там металл. Он не горит, – щека у Абрамкина нервически дернулась. – Нужна плавильная печь.

Алина Борисовна, вся в траурно-черном, шагнула к мужу и расколола глиняную чушку о сократовский лоб мужа.

Металлические кругляки звонко раскатились по вощеному паркету.

Рябов инстинктивно выхватил из потайной кобуры именной браунинг.

Я прижал к груди акушерский саквояж.

Г-жа Альпенгольц, горделиво вильнув тазом, покинула Овальный кабинет.

Президент, как мыслящий тростник, рухнул.

– Чего это она? – сипло прошептал Гусь.

Востроухая Алина Борисовна услышала, вернулась:

– Не зря я свою девичью фамилию не поменяла. Как была, так и останусь – Альпенгольц!

Вторично протестующе вильнув бедром, удалилась.

– Что она сказала? – с зажмуренными глазами спросил Абрамкин.

Я открыл акушерский саквояж, достал справочник:

– Зачитываю. Продуктивный центр фемин находится не в мозге, а в матке. Практически все они дуры. Конец цитаты. От себя же ремарка. Не могу не согласиться. Взять хотя бы тех девушек, которые мне отказали…

Абрамкин распахнул очи, испуганно замигал:

– Господа, я ни зги не вижу!

5.

Абрамкин стал слеп, как крот. Иногда это бывает из-за психоэмоциональной перегрузки. В медицинском институте я эту тему проходил на третьем курсе. Сдал на отлично.

Вечером все ведущие телеканалы показали Абрамкина в минорных черных очках. Он упрямо повторял лишь одно: «Я был не прав! Россияне, простите!» Без расшифровки.

Павел Гусь с позором был смещен с высокого поста. Следственные органы припомнили ему, кстати, и фашистские марки. Хорош филателист? Потенциальный предатель.

Вакантное место главы Центробанка тут же заняла супруга вертикали, г-жа Альпенгольц.

Первым делом она повелела допечатать сожженную наличность. А на Лобном месте всенародно сжечь сигнальные чипы. После же сожжения проутюжить остатки китайским бульдозером.

Рябов вынул мундштук саксофона из полости рта.

– Петя, а что там с репатриацией? Возвращаются русаки в родные пенаты или еще не совсем?

Я нырнул в интернет.

– Пока не особо. Напуганы слепотой президента.

Зазвонил телефон. На проводе Юрий Абрамкин.

– Господа, я до сих пор не вижу.

– Мы в курсе… – нахмурился я. – Есть что-то новенькое?

– Я вот чего вас тревожу… Не согласитесь ли вы стать моими поводырями? Хочу прогуляться по Замоскворечью. Подышать древней Москвой. Припасть, так сказать, к истокам.

– Есть же специально вышколенные собаки-поводыри? – изумился я. – Овчарки, бульдоги, таксы. Даже дворняжки! Наконец, есть вымуштрованные спецназовцы. За вами они в огонь и в воду.

– Ах, Петя, вы совершенно не знаете кремлевского контента. Тут каждый готов с потрохами продать меня за полушку. Тем более, слепого. Возьмут, да столкнут в реку. Я же до сих пор не научился плавать. Утону утюгом. Чугунным.

– А нам выходит, верите? – взял трубку Рябов. – Почему?

– Потому что голоштанники! В кои-то лета жить в хрущобе. Ездить на метро и в трамвае. Из имущества у вас, похоже, только раскладной саксофон да именной браунинг.

– Собственность закабаляет, – сыскарь строптиво дернул плечом.

– Я о том же! Короче, жду вас.

Рябов подрагивающей рукой потянулся к пачке «Кэмела»:

– Придется идти.

Под ногами трещали рыжие листья. С Москвы-реки тянуло гниловатой влагой.

– Бабье лето! – воскликнул президент РФ, поправив кротовьи очки на носу. – Чуете, палая листва пахнет вином?

Я поднял красный кленовый лист, весь в жилках, в золотых проплешинах, глянул его на просвет:

– Господин президент, надо вернуть народ. Как гражданин ваш прошу и как поводырь.