Хроники амбициозной брюнетки

Хочется чего-то… Чего-то такого…

Например, черного платья от «Персонаж» с декольте в стиле шестидесятых, с широкой юбкой по колено и маленькими драпированными рукавами. Красную помаду — и пусть она ее старит, а еще чулки, туфельки «Мэри Джейн» и прическу военных лет. С прической могут возникнуть проблемы, но что-то в этом духе она соорудит — времени навалом. Стиль Диты фон Тиз.

Толпа народу… Откуда у Захара столько друзей? Даже вон репортерша из светской хроники с фотоаппаратом. И пусть из «Буржуазного журнала», но все-таки.

Захар был великолепен. Черная обтягивающая рубашка с закатанными по локоть рукавами, черные брюки. Даша обняла его, но ничего не почувствовала.

— Давно хотел с вами познакомиться! — услышала она приятный мужской голос.

Обернулась и сцепилась глазами с довольно крупным молодым мужчиной. Не толстым — высоким и крепким. Не атлет, конечно, но такой… притягательный.

Дмитрий Маслов. Писатель. Прославился года полтора назад — с первой же книги. Написал еще две — и, по слухам, зарабатывал просто нереальные деньги. Издательства за него дрались. Даша немного Маслову завидовала — во-первых, из-за денег, а во-вторых, его считали серьезным автором. Одну книгу Даша прочитала — и ей вопреки желанию понравилось: роман был злой и дерзкий, а вторую не одолела — совсем уж заумная социалка, она этого не любила.

— С какой-то определенной целью или вас просто влекла моя безудержная сексуальность? — ляпнула Даша.

— Конечно, влекла сексуальность, я же не читаю глупые женские романы!

— Опа! — Даша покачала головой и отвернулась.

— Я пошутил! — рассмеялся Дмитрий. — Ну как вы могли подумать…

— Что-то подсказывает мне, что это была не шутка, — мрачно ответила она.

— Пойдемте… э-э… можно на ты? — Даша кивнула. — Пойдем познакомлю тебя с друзьями. — И он увлек ее за свой столик.

Друзьями оказались: питерский музыкант с другом — питерским диджеем, еще один популярный писатель-фантаст, из новых, с девушкой модельного типа и телеведущая с СТС.

Хотелось надеяться, что Маслов хочет дружить. Или враждовать. Но уж точно не ухаживать. Потому что встречаться с писателем… Ну…

Хотя, если он умный, а они пишут в разных жанрах, может, это вариант?

Друзья обсуждали творчество Дэмиена Херста.

— Заспиртованная корова? — ужасалась телеведущая Саша. — И вы мне говорите — это искусство?

— А что искусство? — мягко парировал Дима. — «Девочка с персиками»?

— А почему нет? И почему сразу девочка с персиками? Какой смысл держать у себя дома заспиртованную корову?

— У нас в лаборатории уже лет пятьдесят стоят всякие там трупы младенцев с патологиями, хочешь, продам задорого? — усмехалась девица писателя.

— Лиза учится в медицинском, — пояснил писатель.

— А ты что думаешь? — спросил Маслов у Даши.

— Тема смерти мне не близка, — пожала она плечами. — К тому же я не понимаю, что делать с этой коровой, когда она стухнет. Новая мертвая корова тоже будет считаться произведением Херста? Но я вот что скажу — дороже всего ценится то, что само по себе ценности как произведение искусства не представляет: точка Малевича, то есть черный квадрат, начала эры поп-арта — супы Уорхола, а вот мертвые коровы… Мне кажется, люди покупают как бы диплом о том, что они в теме, они понимают значимость этих событий… А может, так оно и есть.

— А я считаю, что черный квадрат… — начала было Лиза, но Даша ее перебила:

— Умоляю, давайте только вот о черном квадрате не будем спорить! Я этого больше не вынесу! Если есть желание обсудить Малевича, поговорим, что ли, о «Яблоне в цвету» — замечательная картина, или вот «Отдых» у него совершенно гениальное полотно, я просто тащусь от него…

Возле туалета Даша встретила виновника торжества.

— Веселишься? — усмехнулся Захар.

— Вроде как, — Даша ответила улыбкой.

— Завела ухажера? — Захар прищурился.

— А я тебя видела с о-оочень грудастой блондинкой! — поддела его она.

— Это моя двоюродная сестра из провинции, — Захар потупил глаза.

Она расхохоталась.

— За столь наглое вранье я пойду в туалет вместо тебя! — заявила она и внедрилась без очереди.

Дима проводил ее домой.

— Ну пока, — сказала Даша и поднесла было ключ к домофону.

— И что, мы даже не будем целоваться? — ужаснулся Маслов.

— О боже… — простонала Даша. — Кто тебе сказал, что я целуюсь с писателями?

— Ну я еще и сплит-системы продаю, — убеждал Дима. — Так что…

— Все, спокойной ночи! — оборвала его Даша.

— Я тебе не нравлюсь? — его настойчивость выходила за все рамки.

— Нравишься, — призналась Даша. — Но я не буду сейчас с тобой целоваться, потому что я несколько часов назад навеки рассталась с любовником и мне надо прийти в себя.

— Ладно! Ты как-нибудь со мной поужинаешь?

— Позвони!

Это начало романа? Или просто секс — в перспективе, разумеется? Или не стоит загадывать?

Глава 26

— Послушай, тебе тридцать пять лет, а у тебя звездная болезнь, как будто ты, на хрен, Бритни Спирс! — Даша, не жалея сил, орала на Диму. — Сколько ты еще будешь популярен? Год? Два? А что потом? У тебя будет косная аудитория тысяч в сто — и это я еще тебе льщу, на самом деле тысяч пятьдесят…

— Все! — Дима сломал диск. — До свидания!

Но Даша предполагала, что именно так все и будет, — она метнулась к двери и перегородила вход.

— Стоять! — страшно закричала она.

Маслов, конечно, сам с усами, но это было ее преимущество — она умела орать по-настоящему, громко и дико, так, что жертва обмирала и теряла дар речи.

— Дима, — спокойно произнесла она. — Я не прошу тебя писать всякие там попсовые глянцевые романчики. Я просто хочу, чтобы ты вернулся к истокам. К тому, что у тебя лучше всего получается.

Они встречались уже три месяца. Первые двадцать дней — без секса.

Расставшись с ним после дня рождения Захара, Даша влезла на блог Маслова и загляделась на снимки с Пхукета — обнаженный Дима был очень даже ничего. Она ждала звонка, но это его «как-нибудь» растянулось на две недели.

Он тоже любил предварительные игры.

Даша давно уже не переживала, если новый знакомый не звонил три дня, неделю, — она продолжала жить, зная, что не этот, так следующий. Могла и сама позвонить — если мужчине удавалось ее заинтересовать.

Насчет Димы она не была уверена.

Писатель. Издается в разных издательствах, он любит всякие там посиделки на кухнях и умные разговоры, она — тусовки, людей и пустой бессмысленный светский треп.

Он стесняется публичности, болезненно реагирует на критику, она не может без показухи и рада любому упоминанию о себе в прессе.