Хроники американского убийцы. Доминик

— Подождите, как не знает? — Дерек, как раз совершенно убежденный в том, что Биллу Реду все о Доминике известно, растерянно поднял руку, как школьник на уроке, — Вы же говорили, у него есть образец крови Доминика, он мог выяснить…

— Вчера я имел весьма содержательную беседу с этим человеком, — Карл быстро улыбнулся, облокачиваясь на подлокотник дивана, возле которого и сидел, — И по неосторожности упомянул о тирвасах… Билл подумал, что это не более, чем прозвище, данное Доминику во времена нашего с ним совместного обучения, попросил называть его нормально. Я не думаю, чтобы он запомнил это слово — Ред глуп, стар и больше увлечен своей дочерью и своими личными антипатиями к Конте, однако, если он вдруг что-нибудь выяснит… — мужчина ненадолго умолк, выдерживая паузу, затем продолжил, — Если Красному Биллу станет известна хоть часть информации, сообщенной нам Конрадом, на Доминика начнется охота. Нельзя забывать, что он не простой человек, что нам надлежит защищать его не только потому, что он наш друг, но и потому, что он действительно чрезвычайно ценен. Если ты притворишься сейчас мертвым, Ник… — он скользнул по подлокотнику пальцами, размышляя, — Эта проблема автоматически испарится. Даже если Билл и узнает что-нибудь о тирвасах, добраться до тебя он уже не сможет. Что же касается Альфы… — здесь Карл даже на несколько мгновений сжал губы, давя, очевидно, бушующую в его душе бурю эмоций, — Должен сообщить вам небольшую странность. Красный Билл, по его собственному заверению, знает в этом городе каждую шавку, ему известны все, кто так или иначе имеет отношение к криминальному миру. Но об Альфе он не слышал. И не поверил мне, когда я предупреждал его о нем.

— Его дочь я тоже предупредил, — подал голос Дерек, так увлекшийся рассуждениями Ежа, что даже забывший о присутствии здесь человека, которому не следовало бы знать о его общении с Джилл — ее мужа. Последний же, между тем, оговорку молодого человека заметил и, к изумлению всех присутствующих, включая даже Карла, недоуменно вскинул брови.

— Ты виделся с Джилл?

— Секунду, — Еж слегка приподнялся на диване, откровенно недоверчиво глядя на младшего брата Доминика, — Разве вам известно, кто является дочерью Красного Билла?

— Вы, должно быть, хотели спросить, знаю ли я, на ком женат, — Дик быстро улыбнулся, скрещивая руки на груди, — Да, мне известно это. Я знал, с самого начала знал, что девичья фамилия Джилл — Ред, знал, кто ее отец и даже виделся с ним на нашей свадьбе. С тех пор, правда, мы с ним избегаем встреч друг с другом, а Джилл не настаивает. Как бы там ни было, а я со всей ответственностью могу заявить, что криминальные дела моя жена давно оставила, и сейчас ведет вполне законопослушную, спокойную жизнь. Не думаю, чтобы твои предупреждения ей имели смысл, Дерек — Джилл ни во что не лезет, и я, к слову, совершенно не понимаю, как ты ухитрился познакомиться с ней.

— Ни во что не лезет?! — Янг, сам приподнявшись, нахмурился, пораженно открывая рот, — Да она…

— Тедерик, — Карл, по-прежнему не желающий извещать братьев Конте о некоторых неприятных фактах биографии супруги младшего из них, красноречиво дернул парня за рукав, заставляя его примолкнуть и, недовольно усевшись обратно, обиженно обнять себя руками.

— Джилл помогла Тедерику после того, как он имел несчастье побывать у меня в плену, — спокойно вымолвил Еж, принимая на себя необходимость и право поставить союзников в известность об этом событии, — После «Пралтена» люди зачастую чувствуют себя плохо, я, признаться, надеялся, что весь день он проведет в оплаченном номере «Луксора», однако, наш молодой друг, на свой страх и риск, решил отправиться домой. Насколько мне известно, на улице ему стало дурно, а ваша супруга, капитан, его поддержала… Позднее он узнал от меня, кем была так помогшая ему девушка и, вероятно, поэтому при встрече взял на себя смелость предупредить ее об Альфе. Тедерик… скажи, когда и где ты опять встретился с Джилл?

— Вчера вечером во дворе своего дома, — мрачновато буркнул парень. Сообщать подробности встречи он уже не хотел, не желая опять быть вежливо заткнутым.

— Видимо, произошло это в то же время, когда я беседовал с ее отцом, — Еж легко кивнул, и неожиданно поднялся на ноги, — Но сейчас это не имеет значения. Итак, Доминик, я полагаю, что твой брат прав — на несколько дней тебе, вне всякого сомнения, лучше прикинуться мертвым. Никаких звонков по телефону — ни входящих, ни исходящих, — потому что это могут проверить, и мирно беседующий труп, должно быть, вызовет подозрения. Никаких выходов на улицу — ты находишься у себя дома, отдыхай, приходи в себя, долечивайся, а мы позаботимся об обеспечении твоего быта. Тедерик… могу я попросить тебя об одолжении?

— Конечно, — Янг удивленно пожал плечами, — Для вас я сделаю все, что скажете, как и для Ника.

— Прекрасно. В таком случае, надеюсь, ты не откажешься пожить эти несколько дней здесь? — Карл быстро глянул на явственно растерянного Конте-старшего и мимолетно улыбнулся ему, — Скрасишь его досуг, а в случае чего сможешь если не защитить, но хотя бы позвать меня или капитана Ричарда. Надеюсь, хозяин пентхауса не возражает?

Хозяин пентхауса, он же Доминик Конте, равнодушно пожал плечами. Против компании Дерека он никогда не возражал.

— Места много, думаю, поместится. Главное, чтобы сам Дерек не был против.

Тедерик, которому внезапно вновь представилась возможность пожить в богатом доме, широко улыбнулся. С его стороны возражений быть просто не могло — предложение Карла его очень обрадовало.

— Я только за! — он глубоко вздохнул, прижимая руки к груди, — С удовольствием послежу за тем, чтобы Доминика снова не убили. А сколько следить?..

***

— Звонить никому нельзя, — Доминик демонстративно загнул один палец, — В интернет заглядывать нельзя. К окнам подходить нельзя…

— Ник, — Дерек, честно пытающийся читать, уперся двумя пальцами в висок. Конте его не услышал.

— На улицу выглядывать нельзя. На балкон тоже нельзя. Я даже телевизор включать опасаюсь, чтобы не услышали соседи!

— Ник! — парень, слегка повысив голос, нахмурился, — Сделай милость — не грузи. Я точно в таком же положении, как и ты — сижу безвылазно у тебя дома, да еще и слушаю твои стенания! Имей совесть, возьми книжку и почитай.

— Мне уже надоело читать! — мужчина совершенно по-детски топнул ногой, — Неделю, Дерек, неделю мы уже сидим дома! Может, попытаться совершить вылазку под покровом темноты? У меня, кажется, когда-то где-то валялась темная толстовка с капюшоном, я могу скрыть лицо…

— Слушай, ты как ребенок, — молодой человек недовольно фыркнул, прикрывая книгу. Почитать ему сегодня точно не светило.

— Мы заботимся о твоей жизни, а ты сердишься, что мы не позволяем тебе рисковать! — он слегка всплеснул руками и, покачав головой, погрозил несознательному подзащитному пальцем, — Будешь плохо себя вести — нажалуюсь Ричарду. Или Карлу, ему даже лучше — он с тобой церемонится не станет. В карцер засунет и все дела.

— Меня в карцер он засовывать точно не станет, — Доминик ухмыльнулся и, упав на диван, закинул ноги на его подлокотник, — У меня итак крыша поехавшая, он не захочет, чтобы она съезжала еще сильнее. Может, в шахматы поиграем?

Дерек тяжело вздохнул. В пентхаусе Конте они сидели практически безвылазно уже почти целую неделю, лишь он сам периодически выходил за продуктами, и то совершал это настолько тайно, что порой даже удивлялся, как ему удается раздобывать еду с такой-то скрытностью. Доминик же привилегии покидать квартиру был лишен, и за прошедшие дни совершенно извелся, изрядно утомив и своего молодого друга. Тот, в полной мере понимая сейчас, что, должно быть, испытывают няньки, оставленные с капризным ребенком, тихо тосковал и ужасно мечтал, чтобы все это, наконец, хоть как-нибудь завершилось. В особенно утомительные минуты ему даже приходило в голову, что будь Конте вновь ранен и уложен в больницу, и то было бы значительно лучше — появилась бы хоть какая-нибудь определенность, стало бы ясно, что Альфа еще не пойман, и так далее, так далее, так далее.

От недостатки информации с ума сходили они оба — связаться ни с Карлом, ни с Ричардом по телефону было нельзя, поскольку оба в один голос наложили строжайшее табу на подобный способ связи, опасаясь прослушки, а сами они в гости заходить не спешили, ничего не рассказывая добровольным пленникам.

Дерек, до сей поры полагавший, что хуже карцера в этом мире наказания быть просто не может, теперь понимал, что быть заключенным в огромной, девятикомнатной квартире, совершенно не зная, как и чем развлечь себя, может быть ничуть не лучше, чем томиться в узкой тесной камере.