Хроники былого и грядущего

— Отчего они встали так близко к своим укреплениям? Кха-кха, — откашлялся Тархан, его кровный всадник. Звук напоминал хриплый конский храп. — Кхрм… Казалось бы, для них разумнее использовать реку, чтобы не дать нам напасть.

Бхарбо снова принялся подсчитывать численность вражеской армии. Слабость от предчувствия близящегося кровопролития растекалась по телу.

— Потому что их главнокомандующему нужна решающая битва, а не долгие скачки вокруг. Он хочет, чтобы мы перевели свои войска на его сторону реки. Чтобы при этом у нас не было места, где можно маневрировать, и пришлось бы сражаться или умереть.

— Он что, с ума сошел? — усмехнулся наездник.

Тархан был прав. Вестеросцы сошли с ума, если думают, будто их люди выстоят в смертельной схватке против дотракийцев. Кочевой народ не дрогнет в решающем бою.

Бхарбо устремил взгляд вперёд, на ощетинившиеся копьями ряды армии «железных людей».

«Убью ли я тебя сегодня, главнокомандующий? Думаю, да», — приятная мысль наполнила его тело предвкушающей истомой. Кхал был готов к бою и выбросил мешающие ему мысли из головы.

«Сколько бы их там не было, но даже простым взглядом заметно, что гораздо меньше, чем нас. Пространство достаточно открыто, засад можно не бояться, а значит — это все люди, которые у них есть».

— Пора наступать, — громко произнёс он, — передать всем! Мы нападаем!

Кровные всадники тут же умчались сообщить его слова и уже через минуту раздался громкий рёв дотракийских рогов, знаменующий решительное наступление по всем флангам. Всадники потекли по холмам, вниз.

Сам Бхарбо также поспешил вместе со всеми, пришпорив своего коня и направляя его к реке. Он стоптал цветущий клевер и распугал пчёл, летающих вокруг. Утренняя роса давно высохла и трава теперь сухо шелестела под копытами коня. Пахло нагревающейся землей.

«Приятный день, чтобы ощутить кровь на своих руках».

Полчища дотракийцев, мало-помалу, заполняли долину. Проезжая через кустарник, которым заросла пойма реки, кхал заметил остальных командующих, ведущих свои отряды параллельно ему. Все шли ровно, никто не отставал.

Кожаные колчаны ближайших наездников хлопали их по бокам, щиты подпрыгивали на конских крупах. Вот они перемахнули какой-то кустарник и один из его кровных всадников, Мугел, едва удержался в седле: на той стороне оказалась неглубокая рытвина, и конь споткнулся. Это вызвало насмешки от остальных, но сам Бхарбо увидел в подобном послание богов. Будет ли его путь столь же тяжёлым и каменистым?

— Переправляемся на восточном перекате и встаём напротив той колонны, в центре войска, которая с драконом. Это личные войска вестероского короля! — громко выкрикивает кхал, — сметём их и добудем победу!

Эти слова вызвали громогласный рёв, но моментально были исполнены. Люди скорректировали передвижение, точно выполнив приказ Бхарбо.

«А если их главнокомандующий двинет армию прежде, чем мы построимся, то отступим к северу и зайдём ему с фланга», — подумал кхал, прикидывая, как же всё обернётся на самом деле.

Покачиваясь на лошади, прямо на ходу, Бхарбо устремил взгляд на другой берег Ройны, изучая многочисленные знамёна в центре и по флангам армии «железных людей». Они были почти незнакомы ему, но некоторые мужчина знал, как того же дракона. Не нужно думать, что раз дотракийцы — кочевые племена, то они глупы. Такие люди не становятся кхалами, играя лишь за счёт одной, грубой силы.

Когда кочевники оказались достаточно близко к реке, чтобы на них повеяло холодом её ледниковых вод, от рядов дотракийцев отделилось несколько отрядов, которые устремились к многочисленным перекатам, где можно было перейти Ройну вброд. Бхарбо пристально следил за этими отрядами, зная, что их судьба во многом выдаст намерения вестеросцев. Вражеские конные лучники, на том берегу, отступили перед ними, а потом рассредоточились и пустились в бегство, осыпаемые дождём стрел от успешно перебравшихся на тот берег всадников. Дотракийцы погнали их к основной части армии противника, потом повернули и помчались галопом вдоль рядов «железных людей», выпуская на скаку тучи стрел, пока те лишь укрывались за щитами. Всё новые и новые группы, успешно перебравшиеся на другой берег, присоединялись к ним.

У дотракийцев было огромное преимущество в мобильности, ведь им не нужны были поводья. Кочевой народ управлял своими конями лишь коленями да голосом, а потому вскоре уже тысячи воинов хлынули на позиции врага.

Места тут действительно было немного, но им хватит и того, что есть. Если вражеский главнокомандующий думает, что это помешает их кхаласару, то он глубоко заблуждается.

Бхарбо со своими кровными всадниками и ближниками перешёл Ройну под прикрытием этих передовых частей. Насквозь промокшие, они выбирались на восточный берег и тотчас пускались в галоп, направляясь к выбранной позиции, напротив войск со знаменем трёхглавого дракона. Кхал знал, что переход через реку и последующее перестроение войск будет ключевым моментом и каждый миг ожидал услышать трубы, призывающие врага наступать, пока кхаласар не объединился и не выстроился в нормальную позицию для атаки. Однако их главнокомандующий держал свои колонны на поводке, предоставляя дотракийцам спокойно собираться и строиться широким полумесяцем, спиной к реке.

Что же он задумал?

Впереди простиралась земля, поросшая травой, чахлой, как юношеская бородёнка, а за ней их ждала заморская армия. Бхарбо озирал ряды держащих щиты фигур, отягощённых доспехами и знаками различия. Многие красовались лентами, разными бляхами или узорами на своей броне. Бессмысленные и безымянные… Скоро они поплатятся смертью за то, что встали у них на пути. Поплатятся за свою дерзость!

Наконец-то они дождались и услышали, как взревели трубы врага. Тысячи мечей как один вылетели из их ножен. Копейщики опустили свои смертоносные пики, а лучники прикладывали стрелы к лукам. И тем не менее над будущим полем боя по-прежнему царила необычайная тишина, как будто все эти воины дружно затаили дыхание.

Враг отдавал им право первого хода. Что же, так и быть.

Бхарбо выкрикнул боевой клич и повел войска вперёд, пустив коня рысью. Кочевой народ атаковал волнами, дабы на полном ходу люди не врезались в спины друг друга. И сейчас кхал, как и всегда ранее, выступал на гребне волны.

Его тяжёлое, величественное одеяние, мало того, что давало хорошую защиту, о чём кхал предпочитал лишний раз не говорить, но ещё и ярко выделялось, словно предлагая врагу направить острие меча или стрелы на самого мужчину. Бхарбо в очередной раз проверял свои навыки, измерял себя и свою доблесть, как будет делать ещё не раз.

Но сейчас… его охватило нечто похожее на страх, чувство падения, как будто он стоит над пропастью. К чему это?

Ещё несколько мгновений и они вошли в зону досягаемости заморских лучников. Кхал выкрикнул приказ и всадники перешли на галоп, прижимая щиты к плечу и прикрываясь ими от стрел.

Вот первые смертельные снаряды засвистели в их рядах, раздирая воздух, точно ткань, со стуком впиваясь в щиты, в землю, в тело. Одна царапнула ему плечо, другая на палец вошла в многослойный кожаный щит.

Кочевники с топотом пронеслись по куску ровной земли, набирая убийственную скорость. Ещё несколько стрел прилетели кхалу навстречу, отчего людей вокруг него стало ещё меньше. Громкое ржание коней, стук стрел, и снова — лишь глухой топот тысяч копыт. Пригнувшись к шее своего скакуна, Бхарбо смотрел, как готовятся к атаке пехотинцы вражеской колонны. Копья опускались им навстречу, копья длиннее, чем все, что он когда-либо видел. У мужчины перехватило дыхание — но он лишь сильнее пришпорил коня, взял аракх наперевес и выкрикнул громкий боевой клич. Его соратники откликнулись и воздух задрожал от яростных воплей.