Хроники былого и грядущего

Я ведь не думал так, верно?! Я не хотел… не стремился…

Молчание воцарилось в зале, только длилось оно не долго. Не так долго, как мне бы хотелось.

— Ты произносишь слова, — послышался голос Ишпакая, — «проклятый», «истина», «нечестивый», «извращённый»… Зачем ты их произносишь? Ведь ты понимаешь, что это лишь способы контроля. Даже сейчас ты не отпускаешь эти нити, управляя своими марионетками, пытаясь управлять мной.

Я слышу шелестение его одежды и новый шаг, наконец открывая глаза.

— Больно слышать? — наклонил асшаец голову, — когда-то мне было больно смотреть.

Он обернулся, будто бы увидев стоявших в напряжении стражников, которые продолжали находиться у стены.

— Ты понял, что люди, как монеты: медь, серебро, золото — имеют свою систему ценности, свою иерархию, — его слова били по мне, будто молот. — Кто-то всегда имеет больше влияния, чем остальные, но королевская власть стоит выше всего. Есть ли этому лучшее доказательство, чем война «Девятигрошовых королей»? Действия стольких людей объединяются ради одной цели, вопреки множеству природных слабостей, вопреки страху, лени, жалости… Но путь к короне показался тебе слишком долгим и тернистым. Тогда твой взор пал на кое-что иное — то, что заставит преклонить колени даже короля — власть Богов. И тогда ты открыл новую ступень своего возвышения — религия. Ты вдоволь изучил поступки людей вокруг себя, осознал и осмыслил доктрину веры, чести и рыцарства. Сполна осмыслил власть слов. Ты прозрел основную функцию жизни Семи Королевств — преклонение перед кем-то более могущественным. Вот в чём специфика веры в Семерых или иных богов. И это оказалось крайне просто! Всего лишь привязать веру к тому, что нельзя увидеть, и таким образом обеспечить повторение всей совокупности действий, создающих единый народ. Усомниться в этом порядке вещей — значит усомниться в самих богах, создавших их. Боги защищают положение человека и деспотическая сила, подменяющая правду для короля и крестьянина, скрыта от глаз и попросту не видна. Задавать вопросы становится не просто опасно, не просто дико — это становится бесполезно, поскольку ответы лежат вне этого мира. Рабы сжимают кулаки, угрожая небесам, но не хозяевам.

Голос асшайского мага заполнял всё пространство большого зала, отражаясь от стен и оглушая. Он… странным образом был прав. Я… не осознавал этого ранее? Или же…

— И тут ты увидел его — наикратчайший путь возвеличивания себя. Ибо ты понял: этот трюк, обращающий глаза угнетённых к небесам, отвлекая от руки с кнутом, послужит твоим целям. Чтобы овладеть обстоятельствами, надо управлять действиями. Чтобы управлять действиями, надо управлять верой. Чтобы управлять верой, надо стать гласом небес, чудотворцем, посланником богов. Ты — чужак, пришедший из другого мира, знающий истину, готовый к ней и понимающий её, а люди этого мира, с их чахлым умишком — не более чем дети.

— Ложь, — прикрыл я глаза, — ложь от начала и до конца. Я не стремился к власти, всё произошло случайно. Люди сами дали мне… сами…

Я говорил эти слова, но мысленно соглашался с ним. Почему?!

— Ты убедил их, что разница между твоим интеллектом, твоими способностями и их навыками — как расстояние между зимой и летом, жизнью и смертью. Подмени своим образом богов и они дадут тебе полную власть, будут преданы тебе до конца. Путь этот узок, но очень прост. Ты взращивал их благоговение и их убеждения, ты рассказывал им о том, о чём не может знать ни один человек. Ты взывал к искрам понимания и надежды в их душах. Ты разбирал логику их пристрастий, объяснял значение старых догм. Ты давал им веру, основанную на истине, а не на ритуале. Ты вскрывал их страхи и уязвимые места, показал им, кто они есть и в то же время использовал их слабости в собственных целях. Ты дарил им уверенность, хотя всё в мире — тайна. Ты льстил им, хотя всё в мире — безразличие. Ты показал им цель, хотя в этом мире царит анархия. Ты учил их неведению. И всё это время ты говорил, что ты сам — один из них. Ты даже делал вид, будто гневаешься, когда они осмеливались высказывать сомнения, возвеличивали тебя, превозносили над собой. Тем самым давая им то, что они хотят. Да… они сами дали тебе всё. Всю власть над собой, своими умами и душами. Ты ничего не навязывал и не предполагал. Ты лишь принял это, принял как должное, заполучив всё. Ты показывал и воспитывал: давал одному человеку древко, другому — леску, третьему — крючок, зная, что рано или поздно они соберут все части вместе и получат собственное откровение. Ты связал их предположениями, чтобы однажды они сделали тебя своим заключением.

Сухое, безволосое лицо повернулось к факелу и тени вновь изменили его черты. Оно казалось ухмыляющимся черепом.

— И они сделали тебя «Пророком», «Небесным Клинком», «Дара-уна Сэпана». Но даже этого было недостаточно, — продолжали шевелиться губы. — Не имевшие власти ничего не теряли, когда ставили тебя между собой и богами, поскольку давно перепоручили свои действия другим. Служение — самая инстинктивная их привычка. Но те, кто наделён властью… Править от имени несуществующего короля — значит править напрямую. А потому власть богов была очень выгодна королям. Но вот живой бог, имеющий вполне чёткие желания и стремления им был не нужен. Рано или поздно знать должна была восстать, а король отринуть тебя. Кризис был неизбежен…

Как наяву перед глазами мелькали картины того, как я впервые вошёл в королевский лагерь, во главе собственной армии, набранной со Ступеней. Как меня встречал Тайвин и остальные. Как чётко ощущалось недоверие в их глазах! Какая сильная разница была между нами… А что было после? Постепенно зародившаяся ненависть короля. Я сваливал всё на безумие Эйриса, но что если он осознавал? Понимал, может даже подсознательно, что я посмел покуситься не его единоличную власть..?

— И здесь ты пошёл дальше, обменял веру большинства на реальные блага — стал лордом. Во всяком случае, так показалось аристократам. Но разве оставил ты всё как есть? Снова слова, снова контроль, снова та же игра, но направленная вверх, а не вниз. Сколько душ ты смог положить в свой карман?

— Зачем… — с трудом удаётся справиться с собой, — зачем ты говоришь мне это?

— Потому что ты не человек, — словно удар мечом, произнёс Ишпакай, — ты уже колдун. Магия рождается не в разуме, а сердце. Твой центр силы открыт и ярко переливается мощью, которая позволило тебе создать ложь, и которая, быть может, позволит бросить этот мир к собственным ногам. Вот только это неправильная магия, калеченая, ущербная. Ты словно хромой среди бегунов, прокажённый на королевском пиру. Конечно, даже такой может заполучить всё, стать победителем, в очередной раз обманув судьбу. Но даст ли она тебе второй шанс, чужак?

— С чего мне тебе верить? — эмоции, хоть и с трудом, были отброшены в сторону. Мне нужно выжать максимум из этого ублюдка, — и как я могу быть магом, если не умею колдовать?

— Я слеп, но я вижу, — указал он на свою чёрные провалы, — тебе для этого не хватило и тысячи попыток. Тысячи тысяч попыток. Тот, кто называет себя «Небесным Клинком», решил таким же путём добиться последнего, что всё ещё не открылось перед ним — магии. Но то, о чём ты мечтаешь, не откроется уже никогда. Ты сам ушёл по другой тропе, сам позволил остальным поменять себя. Ты никогда не станешь магом, но ты действительно смог встать на путь становления богом.

— Зачем ты пришёл сюда? — повторил я свой вопрос, уже звучавший в стенах этого зала. Только в этот раз он был задан иначе. По другому. Осмысленно.

— Этот мир на грани смерти, чужак, — вновь проигнорировал Ишпакай мой вопрос, начав такую тему, от которой я не могу отмахнуться, — и ты знаешь это. Близится день, когда на него обрушится Великий Хлад. Но это лишь мелочь, по сравнению с дальнейшим. Границы между нашим миром и вечным льдом не являются твёрдыми. Если очистить мир от достаточного количества душ, поглотив их, испортив, то его можно будет «открыть». Дать взглянуть на него истинным богам, не таким как те, которые выдают себя за них: Рглор, Старые боги, Семеро, Небесный Ткач и остальные. То — лишь фальшивки. Немногим лучше тебя, — пожал он плечами. — Когда один из таких, называемый Великий Иной, «откроет» этот мир, то всё изменится навсегда. Для этого, Великий Иной создаёт своих слуг — Белых Ходоков. Каждый из этих существ — суть извращённой и изменённой души, дающей их королю силы и могущество. И когда таких наберётся достаточно, то они пройдут очищающим, ледяным огнём по всему миру. А когда мертвецы населят этот мир, то Великий Хлад снизойдёт на всю землю.

Маг странно улыбнулся, но почти сразу продолжил.

— Вот только Хлад — лишь вестник грядущего события. После него… сюда придут Высшие и каждая душа, неважно, изменённая или обычная, получит воздаяние или проклятие. Как ты уже понял, Великий Иной просто хочет спасти свою сущность, прервать цикл, по которому Планетос ходит по кругу: тысячи и тысячи лет повторяя свою жизнь, постоянно вынужденный скатываться в собственном развитии, не в силах вырваться, возвыситься. Так стоит ли назвать Великого Иного нашим спасителем? Разрывающим петлю? Может даже помочь ему?

— Нет. Его надо остановить, уничтожить, — пальцы сжались в кулаки. К такому я не был готов… в какой уже раз..? И почему его слова вновь кажутся мне такими правильными..?

— Ты уже думал об этом, но малодушно оставил на потом. Зачем? — слова Ишпакая, как игла, вонзались в мою плоть, заставив поморщиться.

— У меня просто не было сил. Даже сейчас их не хватит, чтобы предотвратить его план, — силой воли вынуждаю себя расслабиться, одновременно ощущая, как гулко колотиться сердце в груди.