Хроники былого и грядущего

Несколько дней назад она подошла с этим вопросом к Болтону и рассказала о проблемах, терзающих его друга. Да, Сноу не следовало так говорить, ведь все признавали, что обострил их спор именно Джон, но сделал это по глупости.

— Он пытается забыть, Домерик, правда пытается. Но не может. Каждое утро Джон сидит, бездумно уставившись в костёр или на небо. Сидит с широко открытыми глазами, до тех пор, пока я не успокою его. И это не из-за боя. Не может быть из-за боя! Нас ведь даже не зацепило. Стояли в самом тылу… Каждое утро мне приходится напоминать ему, что жизнь продолжает идти. Но… боюсь, что ваша ссора и наше поражение в битве отразилось на нём гораздо сильнее, чем можно было представить. Джон будто… не мог поверить, что всё это по-настоящему. Что там, вдалеке, гибнут люди. Он стоял в ступоре, Домерик, сидел на своём коне и не шевелился, пока я не растолкала его, пробившись через строй бегущих солдат!

Она заплакала на этом моменте и Болтон даже неловко принялся успокаивать её. Неуклюже, совсем не так, как Джон, каждое прикосновение которого, было, будто удар молнии. Тревожащее и будоражащее одновременно. Лишь он мог вызвать в девушке такое ощущение.

Пуль быстро пришла в себя, а потому постаралась вернуть тему, но Домерик, насколько поняла Джейни, давно знал об этой ситуации. Его тон, слова, поведение — всё было преисполнено терпения. Всё, кроме взгляда. Его глаза не желали прислушиваться, и Пуль поняла, что корень бед лежит куда глубже. Её Джон сказал однажды, что такой человек, как Домерик, рискует многим, взяв в друзья бастарда.

Кроме Болтона же, действительно верных друзей у Джона не было. Робб, который когда-то даже нравился Джейни, лишь посмеивался над ситуацией. И хоть между «братьями» это было частой практикой, но почему-то Пуль чувствовала, что шутки наследника Винтерфелла приобретали всё более и более злой окрас.

Эдрик всегда и во всём потакал Роббу, братья Карстарки заняли сторону Болтона, Иэн вообще познакомился с Джоном лишь недавно, так что ничего сказать и не мог… Из остальных его могли поддержать разве что Бранн или сёстры, но все трое сейчас были в Винтерфелле, вместе с леди Кейтилин. Дядя Джона, Бенджен Старк, был занят неудачным подавлением мятежа. Остальные взрослые смотрели на него вскользь, погружённые в свои думы и планы. Кто-то же и вовсе радовался, что «наглого бастарда поставили на место».

А она… была слишком слаба и ничем не могла помочь.

Джейни никогда не давила на Джона. Самое большее, что она себе позволяла — это мягкие напоминания типа: «Ну ты же знаешь, что Домерик о тебе беспокоится». Девушка искренне считала, что обиды мужчин недолговечны.

В конце концов, только недавно сам Сноу любил заявлять, будто мужчины — существа простые и незатейливые, и что женщинам достаточно кормить их, трахать и льстить им, чтобы они были счастливы. Возможно, с некоторыми мужчинами дело и вправду обстояло именно так, возможно нет, но вот к Джону Сноу это точно не относилось. Поэтому Джейни ждала, понадеявшись, что время и привычка вернут старым друзьям прежнее взаимопонимание, а ужасы поражения и боя схлынут под новыми эмоциями.

Всё-таки, несмотря на поражение в битве, война не проиграна, не так ли? Мятежникам не выйдет захватить Винтерфелл, а там подойдёт армия Бога и уничтожит всех смутьянов и еретиков.

Да и их войска, как она слышала от служанок и в шатрах лордов, — где время от времени присутствовала и сама, подавая еду и напитки, — находятся здесь далеко не в полном объёме, и сейчас по всему Северу набираются новые воины, уже идущие к Винтерфеллу, дабы дать бунтовщикам бой.

Ей даже в голову не приходило, что причиной страданий Джона может оказаться не Домерик и даже не произошедший бой. Парень боялся.

Юный Сноу уже долгое время скрывал ото всех свои силы, причастность к «колдовству». Но последнее время всё чаще и чаще сталкивался со слугами «Небесного Клинка» и Инквизицией. Свои способности он начал применять всё реже и реже, отчего они, бывало, непроизвольно вырывались наружу. Парень начал вселяться в животных прямо наяву, без сна, странно зависая при этом.

Джон всё больше понимал, с каким риском ежедневно сталкивается. Начав активно общаться с новоявленными друзьями, он слышал их слова касательно веры и ведьмовства, видел праведный гнев, горящий в их глазах. Именно потому он так жёстко отреагировал, когда Домерик попытался направить его к каравану купцов с еретическими книгами.

Парень был варгом, вне зависимости от того, применял он свои силы или нет. А колдовство было нечестивым искусством… Сноу не мог пойти служить в Инквизицию. Он справедливо был уверен, что недолго сможет сохранить там свой секрет. Но и здесь не было для него места. А значит, пора уходить.

Джон продолжал возиться со своими вещами. Он не произнёс ни слова. Ему это было не нужно.

— Я… я могу поехать с тобой? — спросила она. Сноу замер и несколько мгновений смотрел в никуда. Затем повернулся к Джейни и лицо его окаменело от надежды и ужаса.

«Если она узнает, кто я на самом деле…»

— Можем ли мы создать семью? Начать жить, словно муж и жена. В браке, как подобает, — произнёс Джон и Джейни поняла, что этот вопрос давно мучил его. — Однажды я… спросил об этом…

Девушка растерянно замерла.

«Неужто он…»

Она боялась продолжить эту мысль. Ответ пугал её не меньше, чем вопрос.

— И что он ответил? — всё-таки решилась Пуль.

Джон улыбнулся. Так, как уже давно не улыбался. Той улыбкой, которая когда-то привлекла её взор и от которой уже не хотелось отрывать взгляд.

— Вейон выругался и заявил, что пока не смогу обеспечить хотя бы себя, свою дочь он мне точно не доверит. А потому, на этот раз я отправляюсь один. Лишь я и рекомендательное письмо дяди.

Девушка рассмеялась. Немного облегчённо, немного истерично.

— Почему всё именно так, Джон? Почему всё так сложно? Давай… просто будем вместе, как раньше…

— Как раньше уже не будет, — подошёл он ближе, коснувшись её щеки. — Начинается новый этап нашей жизни. Взрослой и трудной жизни. Детство кончилось, нам уже четырнадцать лет.

Тон парня стал поучительным, таким, каким он, бывало, рассказывал странные, но очень интересные истории или планы, которые, со стороны, казались неосуществимыми. Особенно любил он это делать, лёжа в постели, когда они оба устало пытались отдышаться и прийти в себя.

Внезапно Пуль охватило безрассудство.

— Ты не можешь оставить всё вот так, Джон! Ты не должен так поступить! Разве ты не понимаешь? Перед тобой искушение, лёгкий путь. Сбежать, закрыть глаза, представить, что нет ни войны, ни предательства друзей, ни… ни меня…

— Вот что ты думаешь? — возмутился Сноу. — Что я, один из подонков и негодяев, готовых «поиграть» с девушкой и бросить её? Желающий теперь лишь сбежать подальше? А что там будет, в Застенье, ты хоть знаешь? Где мы будем жить, пока нас не примет «Небесный Лорд»? Куда он устроит меня и тебя? Даже письмо дяди не даёт мне гарантий, ведь лорду Мормонту может просто не быть нужны люди! И это не считая самой дороги — долгой и длинной.

Джейни в страхе воззрилась на него. Она была испугана и сбита с толку, но вместе с тем испытывала странное веселье. Как её угораздило зайти так далеко? Каким образом простая дочь стюарда очутилась здесь, в центре противостояния старого и нового порядка? Где решается судьба не только всего Севера, но и её собственная? Как и когда её жизнь превратилась в часть истории, которую будут переписывать мейстеры Цитадели?