Хроники былого и грядущего

После завтрака Серсея позвала к себе Аларру и вернулась к своей постели под балдахином. Она любила возиться с дочерью, ведь как честно признавалась самой себе: «мальчики уже надоели». Она воспитала двоих сыновей и девушке хотелось чего-то новенького. Вдобавок, Ричард и Джоффри уже стали взрослыми и тратили время на «серьёзные и мужские дела»: верховая езда, тренировки, поздние гулянки по городу и прочее.

«Хотя бы без алкоголя обходятся», — хмыкала Серсея.

— Я люблю тебя, моя дорогая, — крепко обняла она дочь.

— И я тебя, мамочка, — повторила Аларра, аналогично обнимая её в ответ.

«Какой реалистичный, какой точный сон… — на миг ворвалась мысль Серсеи. — Всё ведь проходило именно так. А потом я отправилась общаться с Демеем, Обриндом и агентами Арвинда».

— Как ты отнесёшься к тому, что у тебя вскоре может появиться новый братик или сестрёнка? — погладила она её по голове. — Надо будет придумать имя! Ты же поможешь мне?

— Да! Конечно! А когда будет?! — загорелись глаза Аларры.

«Теперь нескоро, моя дорогая…»

Вскоре Серсея ушла в своё личное крыло, где предстояла встреча со шпионами, а также принятие очередных, для кого-то судьбоносных, решений.

Златогривой львице нравились эти встречи. Она ощущала власть, которую держит в своих руках. Чужие жизни! Подобное возбуждало её не хуже, чем вид Арвинда, прижимающего её к своему телу.

По дороге она наткнулась на Демея. Он шёл по коридору в свой кабинет, нагруженный множеством свитков и писем. Обменявшись десятком фраз, они прогулялись до его комнат, а оттуда уже отправились в крыло Серсеи. «Правая рука» её мужа часто составлял девушке компанию, помогая принимать более взвешенные решения или давая хорошие советы, за что его и ценил сам «Небесный Клинок».

Пока Серсея поднималась на возвышение, он раскладывал свои материалы. Писцы уже заняли место у её ног, за небольшими столиками. Записывать эти встречи было очень интересным решением, которое озвучил её муж. Арвинд сказал, что так она сможет перечитывать ход действий всех собраний и извлекать из них урок.

Так и оказалось. Правда потом Серсея всё равно сжигала все записи, ибо иногда вопросы на подобных собраниях поднимались слишком уж… провокационные.

«Как хорошо, что можно не опасаться подслушивания!» — думала она.

Все тайные ходы были показаны Арвиндом, так что туда сразу направлялись преданные стражники, не позволяя кому-либо даже попытаться за ними подглядеть.

В центр зала вышел Обрин — глава шпионской сети «Небесного Клинка» во всей столице. Он пристроил свой отчёт на сгибе локтя и встал между писцами на расстоянии нескольких шагов — прямо на герб Моустасов, вытканный на алом ковре.

— Прошлой ночью были схвачены двое мужчин. Они писали богохульные призывы на стенах казарм Золотых Плащей, — начал зачитывать он и выжидающе посмотрел на Серсею. Писцы быстро записали его слова, и их перья замерли.

— Кто они по положению? — спросила она.

— Обычные слуги из городской ратуши, даже без господина.

Подобные инциденты всегда вызывали у неё истинное удивление и даже внушали невольный страх — не перед тем, что может случиться, но перед тем, какой из этого следует вывод. Почему они упорствуют? Власть «Небесного Клинка» не может быть оспорена!

— Значит, они не умеют читать, — с полувопросительной интонацией произнесла она, на что Обрин тут же закивал.

— Вы правы, госпожа. Мы допросили их. Эти люди перерисовывали значки, написанные для них кем-то на обрывке пергамента. Похоже, им заплатили. Кто именно — они не знают.

— Узнать приметы человека, который заплатил, выжать из них всё, что об этом известно. А потом… — Серсея на миг задумалась и пожала плечами. — Пусть их выпорют и вышлют из города.

Лёгкость, с какой слова слетели с ее губ, страшно возбуждала Серсею. Один её вздох — и эти люди, эти жалкие дураки, могли бы умереть в муках. Вздох, который мог стать чем угодно — стоном наслаждения, удивлённым вскриком, словом сострадания…

«Это и есть власть, — думала блондинка, — слово превращается в дело».

Стоит ей сказать — и мир будет переписан. Судьбы сотен и тысяч людей могут пойти иначе, по другому пути.

В такие моменты ей страстно не хватало Арвинда, чтобы он мог утолить её желание, успокоить огонь, пылающий между ног.

«Мой голос — чья-то милость или несчастье, я вершу судьбы!»

От этих мыслей у неё закружилась голова.

Серсея смотрела, как писцы записывают её приговор. Дела веры, дела города, контроль над ним… Как официальный, так и полуофициальный, да даже совершенно неофициальный — всё лежало перед ней.

Девушка искренне не понимала, как кто-то может добровольно отказываться от подобного? Почему жирный боров Баратеон предпочитает пить, а не властвовать над чужими судьбами? Почему Эшаре больше нравится тратить время на подруг, прогулки по рынкам, бесконечные сплетни, бардов и вино?

«Это у меня в крови. Отец тоже предпочитает править, — кивнула она самой себе. — Весь мир вокруг — это ложь. Ничто не может сравниться с ощущением чужой жизни в собственных руках».

Какое-то мгновение Серсея просто и незамысловато наслаждалась этим ощущением. Но мгновение кончилось и её остро отточенный ум перешёл к новой задаче.

— Лорд Аррен, — продолжал Обрин, — трижды ругал нашего господина.

Она отмахнулась.

— Дальше.

— При всём моем уважении, госпожа, мне кажется, что это дело заслуживает большего внимания. Хоть лорд Аррен и Хранитель Востока, а также член Малого совета, но подобное нельзя оставлять безнаказанным. У меня разработано четыре плана по его устранению, причём в трёх из них всё будет обставлено исключительно как несчастный случай…

— Скажи мне, — раздражённо спросила Серсея, — а кого лорд Аррен не ругал? Короля? Десницу? Вот когда он перестанет прохаживаться по поводу нашего владыки и господина «Небесного Клинка», тогда я буду беспокоиться.

Арвинд предупреждал её насчет Обрина. «Этот человек недолюбливает тебя, — говорил он, — потому что ты женщина. И по природной гордости». Но поскольку и Серсея, и Обрин понимали и принимали собственное бессилие в решении этого вопроса, их отношения стали скорее соперничеством брата и сестры, а не противостоянием врагов. Странно иметь дело с людьми и знать, что никаких тайн не утаишь, никаких мелочей не скроешь. На взгляд постороннего, их противостояние было помпезным, даже трагическим. Но между собой они никогда не думали о том, что скажут другие, — ведь Арвинд был прав — они всё понимают и осознают, что делают одно дело.