Хроники Иберлена (Трилогия)
Шрифт:
Эдвард пожалел, что разбираясь в древних технологиях, не имеет под рукой никакого рабочего их образца. Импульсный разрядник сработал бы куда лучше неуклюжего современного пистолета. Может, и пробил бы вражеский щит.
Эдвард Фэринтайн обнажил меч.
— Я здесь не для дуэли, — сказал седовласый с насмешкой, но сам оружие тоже достал. Легкий, длинный, слегка изогнутый меч. Похож на обычную кавалерийскую саблю, но сделан, по виду, из сплава настолько хорошего, что режет металл как бумагу. Или столь же легко рассекает чужие клинки.
Впрочем, и фамильный меч Владык Холмов, выкованный три тысячи лет назад, был не хуже. Не вступая в разговор, Фэринтайн прыгнул на врага.
— Ты знаешь, — сказал Фэринтайн, — что я сделаю, если решишь меня убить.
Фэйри посмотрел на него едва ли не с презрением:
— Знаю, тварь, — он говорил не на северном языке, что два тысячелетия назад назывался, если верить хранившимся в Каэр Сиди книгам и собственной памяти крови, английским. На Высоком Наречии фэйри, которое некогда пользовалось модой и при иберленском дворе. На наречии, чьи мелодичные, певучие звуки бились о вересковья Шотландии и белые скалы Кента прежде, чем люди впервые явились сюда. — Мне не приказывали тебя убивать.
Он тем не менее сделал один танцующий шаг вперед — и направил острие сабли Фэринтайну в лицо. Эдвард знал, что если враг пожелает, с легкостью пробьет его оборону, как если бы ту выставил неумелый новичок. Ты можешь считаться лучшим рыцарем континента, но как фехтовальщик все равно ничего не стоишь против существа, чей возраст не меньше, чем пять сотен лет.
— А что именно тебе приказали? — спросил Эдвард. Нога чуть заметно пульсировала, штанина окрасилась алым. Не опасная рана — но подвижность серьезно ограничит, по крайней мере на две недели вперед. — Зачем нападать на иберленцев? Вы поддерживаете Гайвена, раз спасли его тогда и атакуете теперь. Почему он выгоден вам? Хотите использовать его?
Фэйри крутанул кистью. Отбил клинок Фэринтайна, сделал выпад, уперевшись острием сабли эринландцу в горло.
— Говорить с тобой мне тоже не приказывали.
— Так молчи, — резко выдохнул Фэринтайн и ударил магией снова. На сей раз его противника все же сбило с ног, протащило по полу два десятка футов. Эдвард наступил сапогом на оброненную врагом саблю, отбросил ее прочь. Хромая, сделал два шага к седовласому сиду, занося меч. Тот уже вскочил, отступая. Эдвард знал, что даже обезоруженное, это существо остается слишком опасным для него.
Воздух за спиной эльфа изменился. Потек, будто расплавился, как металл, который плавят в огне. Разошелся в стороны, открывая за собой пустоту. Когда телепортационная машина, найденная некогда Эдвардом в подземельях Вращающегося Замка, открывала двери в пространстве, она давала тот же эффект. Только сейчас портал явно открывали с другой стороны — чтобы дать посланцу сидов путь к отступлению. Эринландец ускорил шаг. Впрочем, он знал, что не успеет нагнать нападавшего, прежде чем тот скроется в портале.
— Именем Дома Единорога! — крикнул Эдвард Фэринтайн на том же языке, на котором говорил его враг. — Я Владыка Холмов, я выше кровью тебя, я бросаю тебе вызов на поединок. Не примешь его — навеки уронишь честь своего имени, младший.
Уже готовый шагнуть в засиявший радужным светом открывшийся в пространстве пролом, темный фэйри вдруг остановился. Замер будто в нерешительности, оценивающе глядя на Эдварда. Выпростал вперед руку — и валявшаяся на светлом паркете сабля сама прыгнула ему в ладонь.
— Я принимаю твой вызов, — сказал сид. — Но время для боя выберу сам.
Существо развернулось, показывая
Эдварду спину — и скрылось в портале. Пространственная дверь тут же закрылась, ее мерцающий свет померк. Фэринтайн остановился посредине комнаты, тяжело дыша. Откуда-то снизу доносились крики придворных, но все дальше и тише. Видимо, Эрдер успешно справился с эвакуацией. Аура Кэран стремительно отдалялась, пока не стала почти неощутимой. Как понял Эдвард, жена отступала к выходу на площадь последней. Наконец все голоса, кроме тех, что доносились с улицы, смолкли, и тогда раздался долгожданный грохот. Больше не удерживаемые никакой магией, обломки потолка рухнули вниз.Лорд Вращающегося Замка долго, заковыристо выругался, отводя душу.
— Долгих лет Айне Первой, — сказал он затем и вложил меч в ножны.
На Фонтанной площади творилось настоящее безумие. Люди кричали, толклись, бесновались. Гвардейцы, как могли, пытались сдержать панику — но было видно, что им самим вот-вот может изменить выдержка. Горожане, охваченные страхом, ждали как минимум огненного града с небес. Рейсворт и Эрдер, раздававшие направо и налево приказы, пытались снова взять ситуацию под контроль — и кажется, понемногу им это удавалось. Во всяком случае, удар, нанесенный по ратуше, оказался единственным, и второго, вопреки всеобщему ожиданию, не последовало. Заметив это, зеваки постепенно начали приходить в себя.
Кэран Кэйвен покинула ратушу последней. Холодная и властная, королева Эринланда спустилась с привратных ступеней на брусчатку площади с неторопливым изяществом, немигающим взглядом оглядела толпу. Сопровождавший ее под локоть Лейвис Рейсворт выглядел значительно хуже. Глаза глубоко запали, по вискам катится пот, все тело трясет мелкая дрожь. Поглядев на него, Айна на мгновение испытала жалость — а потом одернула себя.
Сама юная королева, молча стоявшая подле Роальда Рейсворта, как никогда в ощущала свою бесполезность. Даже Лейвис сумел что-то сделать, каким-то чародейским образом поддержав Кэран, а она — нет. Сделав над собой усилие, Айна не позволила тоске и отчаянию прорваться наружу. Поприветствовала королеву Эринланда коротким кивком, как равная равную, вновь развернулась к дяде, наблюдая, как тот отдает солдатам команды. Следовало смотреть на старших и учиться на их примере, ведь однажды, возможно, ей самой придется принимать решения в минуту опасности. Всеобщая паника понемногу рассеивалась.
Прошло какое-то время, прежде чем из дверей ратуши вышел, подняв за собой облако пыли, Эдвард Фэринтайн. Его щегольский белый плащ испачкался, левая сторона брюк оказалась порвана и окрасилась кровью. Тем не менее король Эринланда шел уверенно, не сбиваясь с шага. Подойдя к собравшимся, он поклонился иберленским лордам, поцеловал руку супруге.
— С кем ты дрался? — спросила Кэран.
— С нашим первым предположением, — ответил Эдвард загадочно. — Второе оказалось ошибочно. — Он посмотрел на Айну. — Позвольте поздравить, ваше величество, с началом вашего царствования. Осмелюсь предположить, оно окажется знаменательным. Достойным занесения в исторические хроники.
— Почему вы так считаете, сударь? — спросила Айна, едва подавив дрожь в голосе. «Это Гайвен. Он все же вернулся. И вернулся на следующий день. Как мы могли подумать, что сможем его одолеть? Он убил Эрдера, убил Коллинса, а теперь убьет и нас всех».
Фэринтайн нехорошо прищурился:
— Понимаете, юная леди, я всегда считал, что величие короля измеряется по величию проблем, которые ему предстоит решить. Так, например, если речь идет о войне, а только что началась война, в хроники попадет то правление, в котором государству противостоял действительно могучий враг. Смею заверить, врага, более грозного, чем нынешний, Иберленское королевство не знало с момента своего основания.