Хроники идиотов

– Надеюсь, никто не станет убеждать меня в своей верности? – наемник усмехнулся – Мы все знаем, зачем мы здесь. Предлагаю не играть в известные, и давно надоевшие всем игры. Каждый хочет получить максимум, приложив минимум усилий.

– И что ты предлагаешь? – пожала плечами Ревека, симпатичная с точки зрения европейца девица, слишком округлая для работы врукопашную, как на взгляд Атрея

– Я знаю, как это сделать. Не произнося клятв, которые все равно будут нарушены, громких и пафосных слов, которые лживы и никому не нужны. Это путь для того, кто твердо решил идти по головам, но добраться до цели.

– Каждый согласен стать сволочью, если это поможет

– Стать? Остаться ею, я бы сказал.

– Ты возьмешь нас к себе?

– Не вижу иного пути. Для меня это возможность спасти себя и сестру, для вас – получить желаемое.

– Мне нравится, как это звучит…

Атрей протянул руку, и поманил собравшихся ближе

– Встаньте, чтобы камень видел каждого, и каждый – камень. Да, и Эцуко…

Девушка поневоле сделала шаг вперед, не веря в происходящее. И правильно не веря.

– Завтра я жду амулеты, что ты брала в кабинете, у себя на столе. Ты знаешь, что произойдет в противном случае. – Наемник выразительно поглядел на вампира. Тот оскалил зубы, издевательски улыбаясь. Эцуко молча кивнула. Да и кто бы спорил, с таким-то аргументом, ухмыляющимся в углу… Аргумент легкомысленно помахивал хвостом.

– Отлично. По крайней мере, мы все в это верим…

По капле крови от каждого, и гуляющие при задраенных окнах сквозняки – вот, если коротко, смысл действий Атрея. Кристина недоумевала. Она так и не разгадала его плана, однако продолжала выполнять свою часть. Из всех собравшихся никто не пришел безоружным, никто и не подумал поверить хозяевам. Однако сейчас, после слов брата, все они, словно бы, расслабились. Здесь не существовало правил игры, вроде тех, когда нельзя дать понять свою истинную цель и чувства. Уж если ты хладнокровный предатель, то так и скажешь, и никого этим не удивишь. А все собравшиеся верили в то, что это действительно путь.

А вот то, что случилось позже, было для Кристины шоком. Она отлично знала отношение брата к экстрасенсорике. Коротко это можно было бы назвать пассивной аллергией. Он полагал, что неправильно одаривать талантами, не взирая на усердие. Кому-то достается больше, кому-то меньше, кому-то и вовсе ничего. И при этом никто ничего не делает, чтобы заполучить именно такой стартовый ресурс. У него самого был слабенький телекинетический дар – настолько слабовыраженный, что брат никогда о нем не упоминал. Если не предполагать вещей почти сказочных, вроде того, что Атрею было стыдно, то объяснялось это скорее всего нежеланием открывать карты. Тем не мене, брат никогда не полагался на свой слабосильный дар, не беря его в расчет и не упоминая о нем даже при «своих».

А сейчас… Он поднял руки, напрягая пальцы – привычка, оставшаяся после изнуряющих тренировок, Атрей никак не мог привыкнуть, что от его личного мышечного усилия здесь ничего не зависит. И медленно провел кончиками пальцев невидимую стену между собой и прочим залом.

– Отлично – пробормотал он удовлетворенно – Как я и думал… – и обернулся к ученикам, улыбаясь, как радушный хозяин дорогим гостям.

– Чего вы ждете, господа? Все помнят, где они обитают в этом доме? Расписание тоже не изменилось.

– Нии-сан… – едва слышно прошептала Кристина, подергав брата за рукав

– Нии-сан, ты не боишься, что Институт, зная это место, нападет?

– Пусть попробует – пожал плечами сектант – Теперь – пусть попробуют.

К концу дня стало понятно, что следует немного подкорректировать совершенное действие – потому что трупики птиц, лежащие вокруг дома по периметру купола, были слишком подозрительны. Атрей провел еще что-то около часа, настраивая и перенастраивая новую деталь интерьера, но пока так и не добился желаемого. Практики не хватало, да и многие навыки атрофировались после того, как ими долгое время не пользовались.

Когда он все же закончил с куполом, вернулся в свою комнату. Бэльфегор сидел на постели, обхватив руками и хвостом колени, и немедленно поднял на шум голову. Он, кажется, еще до сих пор не слишком верил во все произошедшее. Однако вопросов он не задавал. Уже выучил, что свои желания не следует произносить вслух – кто знает, кто, или что, могут их услышать?.. Молча позволил Атрею взять себя за руку и вывести из комнаты.

Они прошли по коридору дальше, в то помещение, где Бэл с товарищами нашли сайентолога раненым. Там все еще стоял огромный деревянный ларь, из которого сектант извлек два свертка: черный и белый. Последний он протянул вампиру. И снова тот не спросил, что бы значило такое поведение: он помнил свой сон. Правда, там все эти события происходили с ним, как бы в пассивном залоге, и он ничего не делал, чтобы они стали реальностью. А теперь никто вокруг него не суетился, каинит все выполнял сам. Возможно, так было даже лучше, хотя невесомое ощущение сказочности и пропало безвозвратно. Он, при посильной помощи Атрея, облачился в белое кимоно, и отметил, что оно ровным счетом такое же, как и во сне – гладкое, шелковистое и прохладное.

Все так же за руку, Атрей провел его к синто – приземистому зданию в глубине садика. Бэльфегор шел медленно, оглядываясь по сторонам. И все ожидая подвоха. В окнах дома горел свет, и кое-где мелькали смутные силуэты трудящихся учеников. Вроде бы, все было, как и всегда: работа по дому снова стала достоянием этих людей, и Кристина, почувствовав на себе груз ответственности, как хозяйки дома, рьяно взялась за хозяйство, понимая, что брату совершенно не до того. Атрей молча одобрил.

Внутри синто было темно. Эта темнота пахла благовониями, и совсем немного – щекочущей опасностью. Ли Кард с трудом подавил в себе желание спросить « а в этом варианте их тоже тридцать три?».

Атрей сжал его ладонь в своей, и вампир кивнул, забыв, что в темноте человек не в силах его видеть. Нарастало какое-то странное ощущение: все же, он участвовал в подобном мероприятии в первый, и, скорее всего, последний раз в своей жизни.

Пол на ощупь был теплым, и босые ступни ощущали старые, гладкие от времени доски. Бел видел их, как потемневшие полосы, уходящие в бесконечность. По сторонам он не глядел – мало ли, быть может, это неправильно. В прошлый раз оглядывания ему все равно не помогли…

Достигнув камня, он сообразил, чего не хватает – светильников. Темнота, окутывавшая их, была непроницаемой даже для него.

– Верховные темные шаманы собраны здесь сегодня с одной целью – смотреть, слушать и запоминать – произнес незнакомый голос с оттенком отстраненного отвращения – Так же, они будут свидетельствовать. Перед нами двое, что хотят влиться в нашу судьбу, соединив собственные. Известны ли кому-то из присутствующих причины, могущие воспрепятствовать этому?

Каинит мигом припомнил, как эти слова произносил Тенгри, и пожалел, что старого шамана уже нет в живых. С ним было куда удобнее и безопаснее…

Бэл ждал, когда посыплются упреки со всех сторон, называя самые различные причины, почему данное действие невозможно. Однако вокруг царила тишина. Он осторожно скосил глаза на Атрея – проверить, а как он отнесется к подобному развороту событий – и обомлел. Японец улыбался. Не тонко, не разжимая губ, будто нарисованная углем улыбка ему не принадлежит. Он улыбался открыто, совершенно искренне, и был абсолютно, совершенно, доволен всем происходящим. Более чем.

– Причин нет – наконец, объявил тот же голос – Дайте руки.