Хроники императора. Начало пути

Астар планировал добраться до деревни к утру и спрятать селян в лесу, а самим устроить засаду и дождаться каттонисийцев, преподнеся им вместо беззащитной деревни кровавую баню. И чем раньше мы туда доберемся, тем больше времени будет на отдых, лучше сможем подготовить встречу, меньше будет просчетов. И мы неслись, как могли, взмыленные, уставшие, голодные, а уж когда стало темнеть, нашей радости просто не было предела, прелесть путешествия по ночному лесу в полной мере смогли ощутить все. Прихваченные с собой небольшие лампадки лишь немногим помогали, освещая путь всего на три-четыре шага вперед, и со всех сторон то и дело доносились чертыхания, ругань, слышались падения, затем следовал еще более отборный мат и, в конце концов, все перешли на быстрый шаг, темень вокруг была хоть глаз выколи. Как здесь ориентировались проводники - ума не приложу, ладно мне мрак не был помехой, но они умудрялись не только выбирать наиболее удобный путь для отряда, а еще и вести в нужную нам сторону.

До утра оставался еще какой-то час, а мы уже стояли на кромке леса, замерев перед простиравшимся впереди полем, встречающим нас волнами пригибающихся колосков и пением насекомых, будто решивших дать в нашу честь свой лучший концерт - скрип и скрежет стоял просто умопомрачительный. Уннар даже поморщился:

– Вот разошлись.

– Тихо всем, - Астар ждал вестей от ушедших вперед разведчиков, - соблюдаем тишину.

И те не заставили себя ждать.

– Деревня цела, каттонисийцев еще нет, в некоторых домах уже встали, - отрапортовал один из вернувшихся.

– Тогда так, разбиваемся на пары и от дома к дому, селяне должны в течение получаса выдвинуться на это место, налегке, все, пошли.

И отряд вломился в колосья, проделывая неширокие просеки и втаптывая все в землю - время дорого, некогда церемониться. В первом же попавшемся нам с Уннаром доме нас встретили вилы и заливистый лай:

– Кто такие, чего надо?

– Армия Даггура. К деревне движется отряд каттонисийцев, соберите домочадцев и укройтесь в лесу, вон там, - и указал рукой через поле, - все ясно?

– Но, но как же...

– Мужик, - я перебил седого, - если я не услышу, как вы уходите до того, как мы дойдем до очередного двора, вернусь и пересчитаю тебе все ребра, усек?

Он кивнул.

– Вот и хорошо, лишнего не брать, главное - спрячьтесь, - и, развернувшись, пошли дальше.

– И так с каждым - что, почему, зачем, - Уннар покачал головой.

Следующий дом встретил темными окнами и полной тишиной. Уннар перелез через ограду, прошел двор и заколотил в дверь, та затряслась.

– Кому там не спиться, Минс, если это ты, пошел вон, нету у меня больше!
– и опять тишина.

Уннар снова заколотил.

– А, что б вас!
– послышались шаги, кто-то подошел к двери и сдвинул засов, дверь приоткрылась, явив в щель заспанное, всклокоченное лицо с жутко недовольной гримасой.

– А вы кто такие?
– лицо приобрело удивленное выражение, силясь рассмотреть нас в предутренней мгле.

– Уважаемый, мы представляем армию Даггура, вам стоит немедля покинуть дом и укрыться в лесу вместе с вашими односельчанами в той стороне, к деревне приближаются каттонисийцы, я понятно выражаюсь?
– седой с сомнением уставился в заспанные глаза.

– Что, каттонисийцы, как? Куда вы сказали?
– Уннар еще раз махнул рукой.

– Я понял, ага, сейчас же ухожу.

– Ну, хоть один нормальный, - направились к следующему двору.

Там хозяева уже не спали и, приметив чужаков, ходящих по дворам, высыпали всей семьей, впереди всех стоял глава семейства, сжимая в руках опять таки вилы, у них тут что, они за оружие считаются?

– Армия Даггура, вам с домочадцами надлежит укрыться в лесу, ваши соседи так же будут предупреждены, все ясно?

– А с чего мне знать, что вы из армии? И что случилось?

– Случились каттонисийцы, и если вы не спрячетесь в лесу, я вернусь и ногами запинаю тебя в него, лучше не зли меня, мне еще вон сколько дворов обходить, - Уннар зло сплюнул и зашагал дальше.

– Какой ты невежливый, - я холодно улыбнулся.

– Да впереди еще дворов сорок, а они уже артачиться.

Скоро рассвет, горизонт постепенно стал наливаться цветом, сгоняя серые тона и просыпаясь от ночного сна, а мы еще даже не обошли половину деревни. Пары распались, бойцы теперь бегали по одиночке и особо не церемонились, обещая и ребра пересчитать, и зубов не оставить, если хозяева промедлят еще хоть чуть-чуть. Астар же в это время разрабатывал план встречи, выбирая место для засады и высчитывая наши шансы. Окопаться решили в трех стоящих рядом домах, занять чердаки и укрепить крыши изнутри, забаррикадировать подступы, прикинуть пути отхода и прочие нюансы. В итоге, когда последний селянин был предупрежден и чуть ли не пинками выгнан из деревни, Астар вкратце ввел всех в курс дела.

Засада сводилась к следующему. Дома в деревне были разбросаны хаотично и как таковых улочек не было, лишь заросшие тропки и одна более-менее вытоптанная дорога, петляющая через всю деревню подобно змее. И с какой бы стороны противник не пошел, через центр ему все равно придется пройти, именно по этой дороге и именно мимо нас. А там уже пойдут в дело арбалеты, перекрестным огнем собирая обильную жатву и заставляя искать укрытия, только все это будет напрасно, почти все пространство вокруг было как на ладони, и простреливалось на добрых полста метров, так что начало обещало быть кровавым. А далее или попытки штурмовать чердаки, что чревато, или отступление под арбалетным градом. А в конце останется только спуститься и добить оставшихся. Звучит неплохо.

Астар обвел всех взглядом:

– Всем все ясно? Вопросы? Предложения?

– Лишь бы чердаки выдержали, взрослому аррсу наши укрытия не помеха.

– Значит, будете первыми снимать именно таких, еще замечания?

Все молчали.

– Что ж, хорошо, тогда по местам, Алистер, ваш дом тот крайний, - Астар указал рукой.

Оглянувшись, увидел добротный белый дом, я бы даже сказал - домина, крыша недавно обновлялась, до чердака метра три, не меньше, хорошо строили, с размахом, кивнул ребятам, пошли обустраиваться. Столы, лавки, доски - все шло в дело, поднималось на чердак и приколачивалось, прижималось, подпиралось, укрепляя крышу и пол у люка. Попортили, в итоге, мебель хозяевам знатно, но своя шкура ближе, так что перебьются как-нибудь. А когда все возможное было сделано - устроились ждать, Астар приказал соблюдать тишину и первыми стрельбу не открывать, только после них, так что мужики разложили съестное и принялись завтракать, желудки давно уже просили еды. Я же прислонился к балке и прикрыл глаза, расслабляя мышцы и постепенно погружая тело в легкую полудрему - отдых не помешает. Не знаю, сколько я так просидел, но когда Уннар поднялся меня растормошить, я открыл глаза и кивнул - не сплю. Затем встал и прошел к самодельным амбразурам - пока никого не видно.

– Соседи заметили движение, объявлена боевая готовность, - седой был уже рядом.

Я кивнул, давно уже пора, перебьем сволочей, и назад можно будет возвращаться, а то бегаем по лесу как кролики. Парни притихли, прильнув к проделанным отверстиям и держа под руками арбалеты, вот оно, началось. Из леса будто плеснуло красно-черным, разбросав редкой цепочкой прижавшиеся к земле уродливые тела - аррсы. Выставив над землей свои отростки-щупальца, они быстро-быстро засеменили влево, обходя деревню против часовой, я метнулся в другой конец чердака, если они пойдут в атаку оттуда, наш дом первый окажется у них на пути. Семь, восемь, десять, пятнадцать аррсов редкой цепью перекрыли путь в лес, а с другой стороны уже начали выходить каттонисийцы, ого, что-то их многовато. На чердаке воцарилась мертвая тишина, бойцы не то, что дышать, моргать старались шепотом, и не переставали следить за врагом, почти полностью окружившим деревеньку. В окне соседнего чердака мелькнула рука, подав сигнал приготовиться, арбалеты заняли исходные позиции, разобрав сектора обстрела - теперь осталось только дождаться противника и карусель закрутится. Отойдя в сторону и освободив место, сел у люка, без арбалета мне там делать нечего, только мешать буду.

Почему-то вспомнилась Натиль, как она там, чем занимается? Продолжила ли учебу или участвует в стычках с Каттонисом? Странные мысли, наши дороги разошлись навсегда и не на самом удачном моменте, к чему ворошить такое? Отогнал печальные мысли, но какой-то осадок все же остался, а потом, будто вживую, увидел напротив ее потухшие, наполненные болью глаза, перекошенное страданием лицо, превратившееся в мертвую маску, сжатые маленькие кулачки... И ради чего все это, ради того, что бы какие-то ублюдки развлекались, делая ставки на страдания и агонию других людей, развалившись на мягких ложах и запивая все это дорогим вином? Только ради этого?