Хроники Ледяного Королевства
Шрифт:
На семнадцатый день пути сквозь джунгли, впереди заблестело море. На сердце отлегло, однако группа послушно свернула на северо-запад, вдоль прибрежных скал. Спуститься к воде тут было почти что невозможно — вниз, к пенящимся волнам, рушились отвесные утесы, коронованные поверху зелёной шапкой живого леса.
Идти стало трудно, приходилось прорубаться сквозь чуть ли не сплошную сеть сплетшихся ветвей. За день пути команде «Р» удалось преодолеть не более трёх лиг. Окончательно выбившись из сил, они остановился на ночлег.
…Замерцали, закружились в вечном танце светлячки, крупные, словно и в самом деле настоящие летающие феи с фонариками. Показались Иллюминайзы, Волбиты и даже Ледианы, славное пение которых позволило многим наконец-то спокойно заснуть.
Истёртое огниво дало искру. Затрещал костерок, Аспен сидел, неспешно поворачивая вертел с насаженными на него тушками Фарфечта. Отчего-то пришла какая-то странная уверенность, что его путь вот-вот закончится. Мью, новый вид покемона, где-то неподалёку, и конечно же, в руинах должно было что-то сохраниться. «Джованни!..», — прошипел про себя ученый, оттачивая бамбуковый сучок. «Что это будет на сей раз? Топор, занесённый над головою человечества?»
«Доктор» заставил себя не думать об этом.
— Высокий человек… — проскрипел над самым ухом голос Антика. — Высокий человек… я вернулся.
— Куда дальше? — проворчал ученый. Он обернулся — узнал дикаря, одного из лучших охотников в этих Богом забытых лесах. В темноте он выглядел по-особенному странно, и больше напоминал новооткрытый вид монстра, нежели человека. Антик был уроженцем Бутвола, он был коренным китисилианцем, и надо заметить, его побаивались.
— Высокий человек, желает знать?
— Да, Антик. Желает.
— Я дальше не пойду с вами, Высокий Человек, там Зло. Спуститься нужно, перейти реку и вверх, на высокий холм… Охотник не слышно пробрался в центр лагеря и уподобившись диковинному хищнику, вытянулся перед пламенем костра, тотчас заснув.
Аспен не мог спать. Он выполнил первое задание, — отыскал Лафолан. Теперь их ждало нечто большее…
С наступлением утра, группа выдвинулась дальше. Несколько миньонов и солдат быстро убежали вперед, — отчистить дорогу от опасных хищников. Ученые во главе с Аспеном мерно двигались следом. Чтобы добраться до нужного холма, где находились легендарные руины Лафолана, — потребовался целый день. Место хоть и проклятое, было необычно величественным и по сей день, внушавшее трепет, ужас и почти детское восхищение у самых стойких и беспринципных исследователей и простых рубак. К сожалению, сейчас, рассмотреть все было затруднительно, — стояла стылая, бесшумная ночь. Усталые и измученные до последней крайности, не думая о безопасности, они просто натащили лапника, развели костер и повалились в бездонный сон. Было очень холодно, ветер пробирался под одежду, леденил, казалось, само сердце. Аспену наверное почудилось, но волны этого непереносимого холода катятся откуда-то из-под земли… Это была самая страшная ночь.
Те, кто каким-то чудом проснулись утром, были наполнены ужасом, отчаянием и панически взирали друг на друга, словно встретили впервые. Аспен быстро поднялся… бешеная пляска кровавых теней в глазах. Их лагерь был покрыт телами… мертвых. Десять, нет больше, людей беспомощно раскинулись на окровавленном ложе. Их тела были сильно обожжены и уже успели разложиться! Ученый чувствовал, как что-то замедляется, поворачивает, отступает, но уверенно движется вперед, словно вода по прорытому землекопами руслу, врывается в мёртвые жилы, заставляя в последний раз сжаться уже неживые мышцы; трупы издали неразборчивое бульканье, захрипели, зарычали и обмякли. Незрячие глаза открылись, налитые кровью буркалы уставились на утреннее солнце с такой ненавистью, что Живые ощутили, как кожа на лбу становится влажной. Потом все стихло.
Еще до полудня, многие в отчаянии отправились назад. Антик, охотник, дожидался их на берегу небольшой речки. Остальные же, спрятали мертвых в больших черных мешках. «Доктор» медленно сполз по стене на брусчатый пол, подтянул колени, положил на них голову, плотно закрывая лицо ладонями, словно стараясь бежать от этой душной внезапной ночи, от этого запаха смерти, пропитавшего все руины. Джованни, новый лидер организации настоял на продолжении экспедиции. Осталось лишь пять ученых, считая
Аспена. Все «военные» были убиты.Потянулись дни раскопок. На удивление спокойные, хоть и невероятно напряженные. Люди работали, кто и зачем, у каждого были свои цели в этом исследовании. Они копали эти своды, перерывая огромные куски глины, песка и щебня, ожидая каждое мгновение, внезапной и ужасающей Смерти. Но им повезло. Карта указала несколько мест, где скорее всего подземные коридоры пролегали достаточно близко к поверхности. Проплутав несколько дней по изумительно красивым долинкам, густо заросшим великолепным орешником и перевитым бесчисленными ручейками, они добрались до места. Они уже голодали. Купленные в последнем селении запасы еды подошли к концу, а охоты тут не было никакой. И зверь, и птица избегали этих мест. Антик больше не появлялся.
В подземный город, они ворвались уже через сутки после начала работы. Дышалось внизу, тяжело. Страшный холод пробирал по самые кости, люди падали в обморок. В кромешной тьме гасли даже лампы. Слишком яркий свет фонарей мог привлечь внимание хищников. Пришлось остановиться. Рука тряслась, когда Аспен сорвал с пояса флягу, припал к горлышку. Тёплая вода показалась ему в тот миг напитком богов. Дурнота отступила, голова перестала кружиться.
Их взору открылся настоящий город. Это был город мертвых, усыпальница императоров, и их сподвижников и… легендарных Вериссов. Тут, похоже, их хоронили поколение за поколением. Раскопки велись поспешно, потолок во многих местах обвалился, засыпав «улицы» песком. Груда камней и глины тянулась неисчислимым воинством — и бессильно опадала недвижными барханами у первых Пирамид. За ними тянулись ряды гробниц и склепов. Слеплённые из красноватой или серой глины, выложенные из кирпичей, узкие щели входов щурились от болезненно яркого солнца, проходящего сквозь внезапно распахнутые своды. Аспен уже не сомневался, что это — именно те гробницы. Их строили тут, сковывая охранными чарами, и они явно расходились концентрическими кругами от какого-то центра…
Побоявшись пробираться под ненадежным потолком открытого города, археологи пробили еще одну дыру, прямо над предполагаемым центром комплекса. На это потребовалось менее суток, — они спешили. «Заболела Мария», — пишет Аспен в своем дневнике, — «Надеюсь, она продержится».
Центр города представлял из себя круг, в который сходились бесчисленные коридоры. Он был огражден многометровой стеной, богато украшенной росписью. Внутри, более десятка величественных статуй, великолепно сохранившихся образов древних царей. Последний взрыв не прошел бесследно и повредил некоторые памятники… «Но они нас не волновали…»
Статуи вперили в дерзких чужаков взоры пустых глазниц — у кого ещё оставались в целости головы. Их было все-таки много, они высились на каждом пересечении «улиц» в этом городе мёртвых; изваяния большей частью представляли собой людей с головами каких-то чудовищ. Все статуи застыли в одной позе — руки прижаты к бокам, колени сведены, мёртвыми глазами неотрывно глядят на пересечения проходов меж гробницами, словно напряжённо и постоянно ожидают появления незваных гостей.
Затылком, Аспен по-прежнему чувствовал неотрывный взгляд своих подчиненных. И лицо дочери вновь вставало перед глазами — такое, каким он запомнил его в последние мгновения отчаянной попытки спасти её. Ни осуждения, ни укора, а только надежда на них, Вериссов, финансирование Джованни и самоотдачу своих людей. Центральная гробница предстала почти сразу, открытая и ничем не защищенная. Археологи беспрепятственно перенесли исследования в «Круг».
Мёртвая тишина. И по-прежнему чуть касается лба холодная ладошка смерти.
Внутри было просторно, сыро и совершенно бесшумно. В центре прямоугольного склепа, возвышалась гробница. Вокруг рассыпалась потрескавшаяся красноватая глина, стены покрывали полустёртые рисунки, какие-то письмена. Линии кривые, изломанные, острые, точно когти, углы пересечены блёкло-алыми линиями — легко представить, сколь красны они были, когда над этой стеной работал художник много-много лет назад… Только один из них заинтересовал группу особенно, изображение никому неизвестного монстра, окрещенного Аспеном — Мью. «Он был прекрасен», — вспоминает ученый.