Хроники Моза

– Хорошо, - выхватив розу из рук карлика, красавица покорно последовала за ним к выходу. Едва коснувшись рук Северианы, цветок, погаснув, превратился в обыкновенную жёлтую розу.

На улице уже вовсю разбрасывалась звёздами волшебница-ночь, целыми пригоршнями кидая их в сердца влюблённых.

– Звездопад!
– обрадовался карлик, сам не зная, откуда вдруг пришло к нему это слово, наверное, проникло в сердце вместе с непостижимым звёздным светом.
– Звёзды летят и падают, значит... звездопад!

– Звёзды?
– не то вздохнула, не то всхлипнула вдруг Севериана.
– Вы замечали когда-нибудь, прекрасный, э-э...

– Элс!

– ... Элс, что цвет их не просто бледно-голубой, как ранее казалось мне, а нежно-голубой и в то же время серебристый, как будто на небе много-много снежинок.

"Ах, опять она о чём-то холодном", - поёжился было Козлобород, но, спохватившись, принялся любоваться белоснежной шеей красавицы, которую с полным правом можно назвать лебединой. Ведь лебеди тоже белоснежные, значит, белые, как снег. А снег всегда тает весной. И подснежники - они ведь тоже белые. Холодная и в то же время такая хрупкая, как, да, подснежник. Недаром этот франт Фанфарон, нет, Фонфар, строчит ей стихи.

– Севериана, как жаль, что я не поэт, - почти искренне вздохнул Сморчок Козлобород.

– Терпеть не могу поэтов!
– с жаром подхватила Севериана.
– Нет, по-моему, более бесполезного занятия, чем рифмовать "звезда-всегда-иногда-никогда". Глупо ведь, правда? И как только рифмоплёты этого не замечают? Ведь звёздное небо уже само по себе Поэзия! И луна, как огромный глаз великана, и кажется, что он наблюдает за нами, ведь правда?

– Ах, как вы красиво говорите, Севериана!
– искренне восхитился Сморчок Козлобород.

– Вы тоже очень тонкая натура!
– не осталась красавица в долгу.

И всё же, странное дело, но к волшебному одеколону Севериана была совсем не так чувствительна, как Парнелия и Лесное Дитя Илиодора. Сморчку Козлобороду пришлось пустить в ход всё своё воображение, обаяние и красноречие, хотя и того, и другого, и третьего у него всегда было мало.

– О, могущественный герой Элс, - вздохнула Севериана, и неожиданно слезинки блеснули на её длинных ресницах.
– Я так боюсь, так боюсь...

– Чего вы боитесь, прекраснейшая?
– напыжился Сморчок Козлобород.

– Я так боюсь, что вас пошлют на войну...

Сморчок Козлобород вздрогнул и даже попятился.

– Почему вы боитесь?
– пискнул он.

– Потому что... Ходят слухи, что царь Кошмар собирает силы на войну с белым вороном и, конечно, слава о вашем беспримерном подвиге, о котором говорит вся Страна Грёз, донеслась до его ушей. Нет, вы не подумайте, что я сомневаюсь хотя бы на один взмах крыльев мотылька в вашей храбрости, но...

– Но?
– с надеждой взглянул на красавицу карлик.

– Но должен же в Стране Грёз остаться целым и невредимым хоть один герой, хотя бы в доказательство того, что эпические храбрецы существуют, - заискивающе посмотрела на Сморчка Козлоборода Севериана.

– Конечно, должен!
– с жаром поддержал Сморчок Козлобород.

– А к моему Ледяному дворцу, - понизила голос красавица, - не подлетит ни один дракон. Пламень и тот замерзает на лету, приближаясь к нему.

– Но там же, наверное, холодно, - засомневался Сморчок.

– Нет, теперь в нём будет биться моё горячее сердце, - поднесла руку к груди Севериана.

– Оно, теперь я знаю, где-то здесь...

Обратно в бальную залу Сморчок Козлобород возвращался под недоумёнными взглядами под ручку с неприступнейшей красавицей, которая, явно благоволила ему.

В растерянности Фонфар закружил первую попавшуюся на пути даму. Ей оказалась какая-то старушка, видимо, одна из придворных ворожей. Это уже нимало не заботило франта, оскорблённого до глубины души: ему предпочли глупого карлика, выдающего себя за героя Элса. Нет, он должен положить конец обману, и сделает это немедленно.

Но вдруг все мысли Фонфара смешались, потому что старуха обернулась в его руках прекрасной нимфой.

– Вот это да!
– пронеслось по залу, избалованному и не такими метаморфозами, но очень уж хороша была красавица в осиновом венке.

Громче всех вскричал "вот это да!", конечно же, Сморчок Козлобород, наступил на ногу прекрасной Севериане, и даже хотел было уже её оттолкнуть и бежать к Фонфару отнимать возлюбленную, но встретился с изумлённым взглядом Аксаманта и вспомнил об игле, кастрюле, бутыли и Тритоне.

– Ни у одной нимфы нет таких прекрасных белоснежных волос, как у вас, - торопливо зашептал Козлобород на ухо прекрасной Севериане.

– У вас, наверное, много знакомых нимф, - ревниво прищурилась неприступная красавица и быстрее закружила Сморчка Козлодорода.

– Это было до того, как я встретил вас, - уклончиво ответил Сморчок Козлобород.
– Много взмахов крыльев мотылька тому назад, когда я жил в Солнечном лесу, где победил ужасного Сморчка Козлоборода.

– О, слава о вашем бессмертном подвиге разнеслась уже по всей Стране Грёз!
– воскликнула прекрасная Севериана, едва не сбив с ног Аксаманта, окончательно обескураженного победоносным взглядом Сморчка Козлоборода.
– Разве что чародеи, живущие на вершинах гор, не слышали о нём, ну да им вообще ничего не интересно, кроме волшебства...

Карлик облегчённо вздохнул. Значит, до настоящего Элса слухи эти не дошли.

Фонфар не мог больше сдерживать слёз обиды и ревности, но так как плакать в бальной зале неприлично, он опрометью бросился в сад, едва только кончился танец.

Но только Фонфар собрался дать волю слезам, как услышал где-то рядом рыдания.

На несколько взмахов крыльев мотылька Фонфар забыл о собственной беде и осторожно раздвинул ветви, из-за которых доносились всхлипы.

Плакала нимфа, с которой тайный советник только что танцевал. От удивления франт даже приоткрыл рот: что так могло её расстроить?

Нимфа сняла с головы осиновый венок и бросила его прочь от себя.

Венок угодил прямо в Фонфара.

"Тяжёл и мрачен сей венок.

Куда нежнее василёк", - сочинил он на ходу стихотворение, и за неимением василька сорвал цветок вечноцветущего жасмина, чудом уцелевшего в городе чёрных роз, и протянул нимфе, которая от удивления даже перестала всхлипывать.

– Жаль, здесь нет васильков, - улыбнулась нимфа.
– Только чёрные розы. Но это дерево жасмина почти так же красиво, как серебряные колокольчики в Солнечном лесу.