Хроники не прошедшего времени. Часть 2. Истории из жизни С. Сидорова во времена Гудка

– Отпустите их, – приказал солдатам старший, – За ними сейчас фээсбешники приедут.

Солдаты, отпустив всех, отошли в сторону.

– Угостил бы пирогами, – обратился к Петровичу старший. – В знак благодарности.

– Они, там остались, – Петрович махнул рукой в сторону Пирамиды, к которой в это время направлялся огромный бульдозер, – Еще успею забрать.

– Эй, Нигматулин, – обратился старший к одному из солдат, – Проводи задержанного, пока их хозяйство не снесли.

Петрович, с сопровождающим обгоняя бульдозер, добежали до пристройки и, вытащив из нее четыре большие сумки, вернулись обратно.

– Угощайтесь, служивые, – открывая сумки, пригласил всех Петрович, а старший скомандовал, – Обед, ребята.

Омоновцы весело набросились на еще теплые пироги, а Петрович сходил к памятнику великому поэту, за которым все еще прятались солдатики-первогодки и тоже привел их к общему столу.

– Слушай, ты бы завел себе удостоверение службы безопасности, – с аппетитом уплетая пирог, сказал Сидору старший омоновец, – А то так каждый раз мы вынуждены будем тебя арестовывать.

– Надо будет поднять вопрос на совете министров, – согласился Сидор, откусывая кусок пирога.

– Ну, ты юморист, – засмеявшись, покачал головой омоновец.

В это время возле них остановился автомобиль со спец номерами и мигалкой, из которого вышел Челентано.

– Ну, что уже помирились, – недовольным тоном произнес он.

– Да, мы и не сорились, – добродушно ответил Петрович, протягивая ему пирог.

– А это кто еще тут, – указал Челентано на Отелло, который с пирогом в руке, разглядывал с восхищением омоновский автозак.

– Каебунский президент, – ответил Сидор.

– А он откуда здесь взялся, – удивленно произнес Челентано.

– В спальне прятался, в Желтом доме. Пришлось брать с собой, – пояснил Сидор.

– Его же ООН в международный розыск объявила, за хищение Казахсадских денег, – ничего не понимая, развел руками Челентано.

– Да, он у них всего несколько тысяч взял и те украли потом, – объяснил Сидор, – Подставили его. Да к тому же орден еще потерял. Ему бы помочь надо, вернуться в Каебун. Организуй. Челентано?

– Нет, уж. С меня одного тебя достаточно. Вот ты сам и помогай, – категорично ответил Челентано, – Все, собирайся. Нам на хоккей ехать пора.

– Слушай, давай каебунца заберем. Пусть пока у меня на даче поживет, – подойдя к Челентано, просительно произнес Сидор.

– Ты с ума сошел. С такой рожей. Его же все узнают, – замахал руками Челентано.

– А у него маска есть, – обрадовался Сидор, – В маске не узнают, – и крикнул, – Эй, Отелло маску надень.

Каебунец поднял с земли брошенную маску и, надев ее на голову, подошел к машине.

– Так ведь не узнают, – Сидор обнял за плечи Отелло.

– Ладно, пусть едет, – устало согласился Челентано, садясь в машину. И они, попрощавшись с Петровичем и омоновцами, отъехали от площади, на которой в это время как раз рушили последнюю пристройку Пирамиды.

***

Подъехав к Ледовому дворцу, Челентано приказал Отелло ждать их в машине и не высовываться, а они с Сидором прошли во дворец и поднялись в персональную ложу. Чуть ниже них располагались другие ложи для vip-болельщиков. В левой ложе сидел грустный Задворкин, с еще несколькими министрами и какими-то солидными товарищами в дорогих костюмах. В правой, расположились несколько генералов, Квасковский мэр, и люди в штатском с подозрительными лицами. Там же сидела парочка бородатых служителей культа, судя по огромным золотым крестам висящих на груди, тоже в генеральском звании. При появлении Сидора, посетители обеих лож, встали. Генералы, отдавая честь, штатские с легким поклоном головы, а служители культа, крестясь. Челентано, дал им знак рукой, после чего все сели, а на поле, под крики и улюлюканье болельщиков стали выкатываться хоккеисты.

– Вся элита страны здесь сегодня, – произнес Челентано, – Эти, – он указал на компанию Задворкина, – Так называемые, либералы. Они за питерских армейцев болеют. А те, – он перевел взгляд на генералов с попами, – Силовики. Они за квасковских армейцев. – И добавил поучительно, – Здесь тебе весь политический расклад налицо, левые и правые.

– А в чем разница, – вежливо спросил Сидор. – Раз, и те, и другие за армейцев болеют?

– Разница в цвете, – многозначительно произнес Челентано, – Питерские в синей форме играют, а квасковские в красной.

– А мы за кого тогда, – поинтересовался Сидор.

– В зависимости от политической ситуации, – неопределенно ответил Челентано. В это время заиграл гимн страны, все встали с гордыми лицами, а Челентано успел добавить, – И это нас всех объединяет.

– Хоккей, – не понял Сидор.

– Гордость за страну. – Челентано с сожалением посмотрел на Сидора.

– А я вот болею, за Спартак. И к какой тогда я партии принадлежу, – поинтересовался Сидор.

– Партия у нас у всех одна. Как и родина, – раздраженно ответил Челентано. – Пой гимн, нас сейчас по телевизору начнут показывать, – и он стал открывать рот в такт словам гимна. Сидор вздохнул и тоже стал хлопать ртом, пытаясь попасть в слова.

После гимна, сразу начался хоккей. Но игра не особо увлекла Сидора и он, поерзав немного в кресле, закрыл глаза и скоро уснул.

(Сон Сидора).

Во сне продолжился играть гимн страны. Сидор стоял посредине зала, стены которого были расписанного золочеными цветами, а на высоких арочных окнах висели красные бархатные шторы. Вдоль стены выстроились в ряд генералы в парадных мундирах с орденами и аксельбантами. Тут гимн закончился и Сидор строевым шагом, высоко поднимая ноги, прошел по красной дорожке в конец зала, где возле небольшого столика, стоял еще один генерал. Судя по количеству орденов, самый главный из присутствующих. Сидор остановился возле генерала и выпучил глаза, как ему казалось, выражая тем самым лицо соответствующие торжественному моменту. Генерал взял со стола небольшое красное удостоверение и произнес:

– Вы, Сидор Сидоров, за большие заслуги перед страной награждаетесь, удостоверением сотрудника федеральной службы безопасности и наделяетесь всеми соответствующими правами, – и он, свернув удостоверение пополам, протянул его Сидору.

– Служу ФСБ, – громко крикнул Сидор, забрав корочки, и тут все генералы вдруг дико закричали почему-то «Гол!!!».

Потом в зале снова заиграл музыка на мотив «и от Квасквы до Британских морей, Красная армия всех сильней» и Сидор, убрав удостоверение во внутренний карман, развернулся, и радостно улыбаясь, размахивая на прощанье рукой, прошел обратно и через распахнувшуюся дверь вышел из зала, и очутился сразу на городской улице Квасквы. Пройдя немного вперед, он зашел в подворотню, и осторожно достал удостоверение. Да, это были точно такие же красные корочки, как и у Челентано, с выдавленными золотыми буквами «федеральная служба безопасности». «Вот бы проверить, как они действуют», – подумал Сидор, пряча корочки в карман и оглядываясь по сторонам, вышел на улицу. И ему сразу повезло, он увидел, привычную уже для Квасквы картину, как зеленый эвакуатор, захватив рукой-краном припаркованную машину, грузил ее к себе на платформу. Рядом стоял толстый полицейский в желтом, светоотражающем жилете и что-то записывал в журнал, а чуть в стороне, закрыв лицо руками, тихо плакала молодая женщина.

– Что случилось, – подошел к женщине Сидор, и тронул ее за плечо.

– Я остановилась, чтобы зайти в аптеку, – всхлипывая, стала рассказывать женщина, – А когда вернулась, они уже грузили мою машину, – и женщина снова разрыдалась.

– Подождите, мадам. Я попробую вам помочь, – уверенно произнес Сидор и подойдя к пишущему полицейскому, строго спросил, – На каком основании вы грузите машину?

– Тут знак остановка запрещена, – бросив на него сонный взгляд, пробурчал полицейский и продолжил писать протокол.