Хроники новуса

Я оглядел наши скудные припасы, вздохнул и принялся за работу: залез в каждый горшок, прощупал каждую щель, заодно прибил пару мышей, заглянул в каждый мешок и в каждую бочку. Под конец осталось лишь одно непроверенное место — это двадцативедерная бочка из-под квашеной капусты. Самой капусты там осталось немного, но даже пустая бочка весила больше меня. Отчим славился своей силой. Где еще он спрятал бы монеты, как не под такой бочкой, которую мог сдвинуть только он?

Так что я поднатужился и пихнул бочку. Она даже не шелохнулась. Я уперся ногами и руками, закряхтел, толкнул что было сил. Ничего. Тогда… тогда сделаю иначе! Я взял заступ и начал рыть возле бочки так, чтобы она сама накренилась и упала. И сразу же понял, что верно угадал — тут копалось намного лучше, чем в доме.

Когда яма была готова, я снова навалился на клятую бочку. Ронять легче, чем двигать! И она со стуком наконец опрокинулась. Я схватился за заступ, наскоро раскидал землю, да там и немного было, едва ли с ладонь. Сверток! Хотел было его вытащить, да тяжело пошло, потому я стряхнул грязь, едва сдерживая нетерпение. Сколько же монет скопил отчим? Неужто сотню? Аккуратно развернул тряпицу и обомлел.

Это же… Нет, так не бывает. Не может быть!

Я протянул руку и коснулся холодного железа.

Меч! Настоящий меч! Откуда? Откуда он у обычного пахаря? Это ведь нельзя! За такое не то, что высечь, — казнить могут.

Но ладони сами потянулись к нему. Я обхватил жесткую шершавую рукоять и попытался поднять меч. Очень тяжелый! Острие оторвалось от земли, но взмывать вверх отказывалось напрочь. Потом руки затряслись, и я его выронил.

Это не просто меч! Меч для новуса, не меньше. Сколько такой стоит? Уж явно побольше всей нашей деревни. Я таких чисел и не знаю. Да вот беда — продать я его никак не смогу. Даже не знаю, кто бы его взял. К нам приезжают торговцы, только у них самих в кошелях одна медь. Много ли надо денег, чтоб купить мяса или зерна? В городе, может, и найдутся покупатели, те же новусы, к примеру, только им проще обвинить меня в воровстве и забрать меч задаром.

Я его закопаю обратно. И бочку сверху поставлю. Забуду напрочь о том, что лежит в моей кладовой. Есть такие богатства, которые лишь навлекают беду на людей, и меч как раз из таких.

Когда страх схлынул, и я чуток успокоился, вспомнил, что в свертке лежит не только меч, просто он сразу бросается в глаза и затмевает прочее. Пальцы всё еще тряслись, и я кое-как ухватил два кошеля. Один тяжелый, с медью, а второй, и я снова перепугался, — с серебром. Отродясь серебра не видывал. Тоже закопать и забыть. У крестьян не должно быть серебра.

В свертке также я нашел книжицу. Еще одна вещь, которой не должно быть у пахаря. Кто из нас знает грамоту? Во всей деревне лишь один умел читать и складывать слова — это хранитель корней. Но за книгу хоть не убьют! Так что я решил ее не закапывать. Может, торговцы возьмут ее за пару медяков? Или сколько такая может стоить? Вроде бы невелика, всего с ладонь, узоры в ней красивые, вон и рисунки есть.

И в последний черед я поднял небольшой комочек, завернутый в тряпицу, развернул и увидел ярко-красный камень величиной с горошину. Или то не камень? Под пальцами он немного проминался, будто свежий сыр. Тут уж у меня даже догадок не было, что это камень и для чего он.

Словом, отчим оставил щедрое наследство, вот только за большую часть с меня живьем сдерут шкуру, хотя бы чтоб узнать, откуда такое богатство у отчима и кем он был.

Глава 3

Весь день и всю ночь меня тревожили тяжкие думы. Я таскал воду и думал, поправлял плетень и думал, резал ветки и думал. Хорошо, хоть осталось кое-что с поминального стола — не пришлось стряпать, а то я б настряпал такого, что потом свиньи бы отказались жрать.

Может, отчим, когда бродил по миру, встретил на поляне растерзанного кровавыми зверями новуса? Как заповедует древо Сфирры, он похоронил усопшего и забрал его добро с собой. Только зачем брать меч? Прибыли с него никакой, а бед он может принести немало. Нет бы прихватить сапоги. На сапогах имени не написано, сапоги нужны всякому. Даже если не по ноге, так их и продать недолго. Или вот, к примеру, котелок. Должен же быть у странствующего новуса котелок? Железо само по себе дорого, будь то меч или кочерга, только котелок не так опасен.

Или всё было иначе. Отчим увидел новуса, который из последних сил отбивался от кровавых зверей. Чтобы спасти несчастного, отчим взял полено и добил оставшегося волка. Изорванный новус только и успел взять с Тарга клятву, что тот отнесет меч и кошель семье, а сказать, где они живут, уже не сказал. Вот и бродил отчим по миру, чтобы отыскать жену и сыновей того новуса, отчаялся и женился на моей матери. Меч хранил и к серебру не притрагивался согласно данной клятве. Но я-то клятвы не давал, а потому мог делать всё, что вздумается.

Хотя на самом деле я уже уразумел, что Тарг сам был новусом. И меч тот его, и серебро его, и книжица. Потому сразу после материнской свадьбы во дворе появились и коровы, и свиньи, и куры, и утварь всякая. Даже пары лет не понадобилось.

Вот только я никак не мог взять в толк, для чего новусу натягивать шкуру пахаря. Как ни пытался, ничего в голову не приходило. И вместе с раздумьями во мне росла злость. Если Тарг и впрямь был новусом, почему он не сделал новусом меня? Почему не научил драться? Почему не наделил небывалой силой? Почему не спас мать? Новусы ведь всё могут!

Я даже ходил на его могилу и долго смотрел на хилый ясеневый росток. Стоит лишь чуть дернуть рукой, и тонкий стволик переломится, и тогда древо Сфирры не примет душу отчима. Придется ей скитаться без утешения и успокоения до конца времен, пока древо Сфирры не погибнет. Но я не тронул росток. Пусть живет. В конце концов, я не был Таргу родным сыном.

А как воротился с кладбища, увидел то, что заставило забыть обо всем.

По главной улице деревни в клубах пыли, пугая мирно клюющих травку кур, неспешно ехали четыре всадника. Огромные кони величаво подымали и опускали тяжелые копыта, не удосуживаясь бросить и косого взгляда на убогие домишки и хлипкие изгороди. Мужчины, покачиваясь в седлах, улыбались и говорили меж собой, не понижая голоса. Они не боялись, что их кто-то услышит.

— Больно тихо для мест, где объявился кровавый зверь! — сказал рыжий, сплевывая сквозь щель в зубах.

— Откуда тут ему взяться? До города рукой подать. Опять со страху драную псину приняли за кровавого волка! — отозвался второй, со шрамом на подбородке.

Я во все глаза рассматривал и дорогие попоны на лошадях, во всей деревне такую дорогую ткань можно было найти лишь у хранителя корней, и рукояти мечей, торчащие из поясных ножен, и блестящие кольчуги, проглядывающие из-под сюрко. Вот так выглядят новусы! Вот так они живут! Ездят на дорогих конях, носят дорогую одежду, ничего не боятся и делают, что им вздумается!